Орел и Ворон - Даниил Сергеевич Калинин
Затем, уже объединённым русско-шведским войском (последнее было представлено наемниками со всей Европы), Скопин-Шуйский выступил на Москву. В двух стычках его воеводы последовательно разбили поляков и воровских казаков под Торопцом и Торжком, и, наконец, юный полководец сразился с сильным войском Александра Зборовского под Тверью…
Собственно, часть этого сражения увидел Стас, часть увидел я.
Так вот, полевое сражение днем Михаил если не проиграл — то уж точно не выиграл, левый флаг из немецких и французских всадников не выдержал тарана поляков и бежал, а из-за сильного дождя мушкетеры, стрельцы и рейтары не смогли стрелять. Зато крылатые гусары показали всю свою мощь во время таранного копейного удара и последующей рубки! Но Скопин-Шуйский продемонстрировал удивительное самообладание, крепость духа и необычайную волю к победе: он решился на ночной штурм вражеского лагеря (начавшийся перед рассветом) — что для 17 века сопровождалось огромным риском!
И ведь вырвал же победу из лап уже празднующего успех врага!
…Завибрировавший телефон заставил меня отвлечься от размышлений. Увидев на экране номер Стаса, я весь аж подобрался — и принял вызов, неожиданно для себя сильно разволновавшись:
— Андрюха, он жив! Жив, слышишь?! Я днем прилёг подремать — только сейчас встал! Себастьян выжил во время штурма, я все увидел!!!
В первый в своей жизни я почувствовал столь острую зависть… И сильное желание наконец-то лечь спать!
Глава 6
…Виктория, едва касаясь пальцами моей спины, легонько погладила «памятные» отметины:
— Боже, Себастьян! Откуда эти шрамы?! Они отвратительно ужасны и прекрасны одновременно! Тебя словно птица Рух когтем задела!
Я нехотя разлепил глаза, после чего, поймав взгляд возлюбленной, прииянул девушку к себе:
— Скажи спасибо, что плащ и добротный дублет защитили меня от стали. Иначе мы бы сейчас не разговаривали…
Красотка ехидно прищурилась.
— Я отчетливо помню, как ты говорил, что работа плевая и тебе ничего не грозит!
— Ну кто знал, что именно на моего лорда устроят охоту. Пришлось прикрыть его спиной…
Схватка на лондонских улицах была короткой и яростной. Когда двое убийц уже были подвержены, я краем глаза успел заметить занесенный над сэром Альбертом клинок.
Тело среагировало быстрее здравого смысла…
— Одна твоя спина не стоит всех тех денег, что тебе платят.
— Верно подмечено… Но тогда я бы не привез тебе этот прекрасный гребешок! — я извлек из шелкового мешочка изящный гребень с резной рукояткой.
Девушка улыбнулась:
— Ты верен себе, фон Ронин. Но для тебя я тоже кое-что приготовила. Покажу позже. Так что праздник! — Виктория отсалютовала бокалом с терпким красным вином.
Настала моя очередь улыбаться.
— Мой главный подарок это ты, птичка моя. — я поцеловал ее в плечо.
— Мой отец бы с тобой поспорил. — девушка помрачнела.
— Что такое?
— Он опять настаивает на моем замужестве. Говорит, что плохо себя чувствует и хочет уйти на покой. Но я только неделю назад видела, как он держал нагруженную телегу, пока ей меняли колесо! И улыбался равно как ты сейчас, фон Ронин. И он еще пытается меня обманывать… Представляешь?!
Я рассмеялся.
— Однажды я вернусь — и все у нас будет хорошо.
— Не надо возвращаться, Себастьян. Нужно просто остаться. Я молюсь от этом каждый день!
— Скоплю побольше денег и смогу без стыда просить твоей руки.
— Просто. Остаться! Это не так сложно!
— Но все же сложнее, чем кажется.
— Куда в этот раз? — моя Вики умна и догадлива. Иногда кажется, что она читает мои мысли…
— В Швецию. Хочу завершить карьеру громкими победами, да и платят очень хорошо.
— Но и убить могут значительно быстрее. Да?!
Я неопределенно пожал плечами. Тут же в меня врезалась подушка.
— Ты совсем не бережешь мое сердце, Себастьян!
— Птичка моя, ты бы волновалась, даже если бы я отъехал в другой район!
Она махнула рукой и залпом осушила бокал.
— Сегодня празднуем, фон Ронин! А завтра будет завтра…
Кожа возлюбленной вдруг стала прозрачной — и силуэт её вновь начал таять прямо на глазах…
Нет, нет, нет!!!
Я бросился к Виктории, но руки схватили лишь воздух.
А потом я открыл глаза.
— Ты смотри, живой! — Лермон улыбался во всю ширину своего рта. Взгляд сразу зацепился за левую руку, висящую на перевязи.
— Как видишь, командир, мы оказались счастливее многих! — у сидящего рядом с моим заместителем финна во рту не хватает зубов и замотана шея. Ещё не успев окончательно прийти в себя, я вялым, неожиданно писклявым голосом спросил:
— Что произошло?!
— Ты вообще ничего не помнишь? — удивился горец.
— Обрывками…
Тапани невесело усмехнулся.
— Штурм не удался.
А следом за ним продолжил Лермонт.
— Но в этот раз потрепали только нас. На других направлениях солдаты успели отступить.
Я со стоном отвернулся от друзей.
— Сколько? Сколько осталось в живых? — я не хотел слышать ответ, но обязан был это знать.
— Двадцать три рейтара. — шотландец помрачнел и финн ободряюще хлопнул Джока по плечу.
— Включая нас.
Боже мой! Практически весь эскадрон под нож!
В голове словно молоты забухали, и от резко набравшей обороты боли да чёрной тоски захотелось взвыть.
— Где мы? — я попытался подняться, но сразу сделать этого не удалось.
— Перешли за Волгу. Приказ Делагарди… — Тапани тяжело вздохнул.
Я снова попытался встать — и вновь бесполезно. Руки словно привязаны… А одновременно с тем пришли и последние воспоминания.
В том числе о падении со стены…
Я упал! Спина сломана! Я не смогу ходить!
— Я упал со стены. Спина сломана?
Леромонт сплюнул:
— Да ты в своем уме, командир?! Тебя оглушили, я едва успел прикрыть тебя, чтобы не добили! А когда стало совсем жарко, спустил тебя по лестнице, привязав к себе… Так и выбрались.
— Я двигаться ты не можешь потому, что мы тебя привязали! Слишком уж в бреду руками размахивал! А вот отвязать уже забыли… — лапландец виновато пожал плечами, после чего достал нож и принялся сноровисто срезать с предплечий веревки, действительно обвившие мои руки.
Я облегченно выдохнул…
Спокойно полежав некоторое время, пока сержант режет путы, после я несколько озадаченно спросил:
— А почему мы ушли от Твери?
— Так говорю же тебе, приказ. Теперь, как ты и хотел, мы собираемся отправиться на соединение со Скопиным-Шуйским. Зомме все же убедил Якоба… Правда последний, как я думаю, согласился из-за нехватки денег. «Обещанная» плата так и не была доставлена, наемники взбунтовались — генерал, увы, подорвал доверие к себе. Собственно, корпус сейчас находится
