Борщевик шагает по стране - Даниил Николаевич Заврин
К тому же, эти дорогие лофты. Частники хоть здесь чувствовали себя здесь крайне комфортно, разместившись в подобных охраняемых заповедниках, но даже несмотря на это, вот так нагло скрываться от контроля. Он задумчиво потер затылок.Уж, что—то, а ошибиться с адресом он точно не мог.
Выйдя на улицу, он прикурил. Он был уверен, что издательство где—то здесь, просто надо было оглядеться. По опыту работы это помогало в 90% случаев. Вышкин потушил спичку и стал наблюдать. Работа люди, всё двигалось в привычном ритме, который рано или поздно, покажет необходимую зацепку.
И так и случилось. Кряхтя, из неподалеку находившейся подвальной дверцы, вышел немолодой человек, безвкусно одетый в старый поношенный свитер, и подвисающее штаны, больше напоминающие рейтузы.
Медленно поднявшись по ступенькам и поравнявшись с ним, он беззастенчиво разглядел его сигарету, и попросил прикурить, блаженно затягиваясь, вытащенной из кармана, папиросой.
– Хорошо, ой как хорошо – сказал просаленный временем мужчина – весь день мечтал об этом.
– О сигарете?
– Да. Единственная радость.
Вышкин улыбнулся. Это типаж людей ему очень нравился. Ни лоска, ни желания кому—то угодить, лишь мягкое, немного наплевательское отношение к жизни и счастья от маленьких мелочей.
– Мне тоже нравится, вообще я бросаю, но иногда, конечно позволяю. Надо же себя хоть немного баловать.
– К черту эти пытки. Я три раза бросал и только время потратил. Да и помру, я явно от другого – седой мужчина глубоко затянулся, и погоняв по рту слюну внимательно посмотрел на майора – а вы тут новенький? Я вас что—то раньше не видел.
– Можно сказать и так. Я гость. Пришел друзей проведать.
– Ах этих? –мужчина небрежно махнул в сторону стеклянных дверей люфта –да понабились тут. Всё здание исполосовали, а ведь раньше здесь кого попало не селили.
– Раньше?
– Да. Я почти тридцать лет здесь. Ещё в советское время обосновался, правда, тогда мы иначе именовались, но суть та же.
– А как? – «Советский гражданин». Может, слышали? Издательский дом такой.
– Нет. Не слышал.
– Жаль. Вообще публикаций много было, не то что сейчас.
– А сейчас что? Всё по—другому.
– Да. Вообще всё, как этот полудурок новый директор пришел, так все и пошло прахом, не говоря уж о переименовании, Боже прости меня, но это просто правда.
– А как вы сейчас называетесь? – «Инертный гражданин».
– О, правда?
– Что, слышали о нас –поднял брови мужчина – вот уж неожиданно.
– Да. Слышал – Майор протянул руку – будем знакомы Фёдор Евгеньевич.
– Михаил Иванович Ракшин. Глав. Ред. Теперь уж наверно бывший.
– Что так?
– Да. Не стой ноги наше чудо стало, но это журнальное, а вы к нам по какому вопросу?
– Скажем прямо, я расследую пропажу товарища, и на меня вышел ваш сотрудник. Некто …. Лих. Хотелось бы узнать о нём по подробней, а то больно странно он себя ведет.
– Лих? Он то каким боком тут.
– Познакомились на ботаническом форуме. Мой знакомый ботаник, а ваш сотрудник видимо там материал собирал, или еще что—то.
– Да какой он теперь сотрудник, всю душу мне вымотал. Гад.
– А на чём не сошлись?
Ракшин смерил его взглядом, потом вздохнул и пригласив за собой,
начал спускаться в подвал
– Ладно, пойдемте расскажу. Все равно сегодня никаких дел нет. А то что—то холодно сейчас, на улице то стоять.***
Спустившись в подвал Ракшин щелкнул переключателем и в комнатах загорелся свет. Майор огляделся, это издательство больше напоминало типографию, избавляясь от просторных помещений и офисных столов.
Вышкин проследил за Ракшиным, тот на удивление ловко просочился между станком и стенкой, идя к тонкой расщелине света, где по—видимому и был их небольшой офис.
– У нас немного не убрано, но пройти можно – сказал Ракшин окончательно исчезая из виду – только прошу аккуратно. Мы лишь недавно починили станок.
– Все нормально – ответил Майор и кое как прошелся вслед за редактором – я смотрю, вы здесь же и печатаетесь?
– Это удобно. Можно видеть конечный результат.
– А шум не мешает?
– А?
– Говорю, шум производства не мешает?
– Так мы сейчас редко печатаем, так что с этим все хорошо – Ракшин достал покрытый пятнами чайник – угоститесь?
– Почему бы и нет.
– Передайте – Ракшин показал на серую кружку, на покрытом газетой подоконнике –нас тут лишь черный чай и растворимый кофе.
– Растворимый самое оно.
– Старая школа – одобрительно улыбнулся редактор – так вы говорите, хотите узнать побольше про Лиха?
– Да
– Что ж, тогда будьте готовы что не всё в моем рассказе вам покажется вполне обычным – сказал, Ракшин, да еще с таким интригующим видом, что казалось перед ним сидел не офицер, а ребенок, которому он собрался рассказать интересную сказку – все началось примерно два года назад, когда он уехал в командировку в Кабардино – Балкарию.
– А зачем он туда поехал? – перебил его Вышкин.
Михаил Иванович на мгновение замер, потом его лицо исказила странная гримаса боли и пренебрежения – В смысле зачем? По делам нашим, вы что? Всегда меня перебивать решили? Или мне не стоит рассказывать?
– Не, не, продолжайте конечно – спохватился майор, побив по карманам – так и поехал и?
– Вот. Поехал значит – немного успокоившись, продолжил Ракшин – и там, во время этой командировки, он и нахватался всяких нелепиц, про якобы, проводимые в СССР опыты, в том числе и про борщевик. Что, мол, всю историю создания, осознанно придумали для отведения внимательных глаз. Мол даже население частично проинформировали, чтобы оно умело отвечало на правильны вопросы приезжих. Так, и так, да, забирали семена отсюда.
– С Кабардино – Балкарии? – снова спросил майор.
– Да что ж такое, да – дернулся Ракшин – естественно, я же говорю, он туда поехал. Вы же слушаете, поехал туда, там рассказали, что непонятно?
– Все понятно, продолжайте пожалуйста.
– Спасибо. Просто не люблю, когда перебивают.
– Извините.
– Ну так вот, на чём я остановился, ах ну да. В общем, поехала он в командировку, и нахватавшись от местных всех этих баек, накрепко укрепился в том, что борщевик есть не что иное, как советский эксперимент, то вырвавшийся из—под контроля, то ли до сих пор находящийся в разработке. И на этой теме начал свое собственное расследование. Исключающее как вы понимаете, полную отдачу своей обычной работе.
Тут Ракшин выдохнул и о чём—то глубоко задумался, словно перебирая в памяти все эти старые переживания по поводу зарвавшегося сотрудника. Майор, понимающе выждал паузу, но недолгую.
– А дальше?
– Дальше? – посмотрел на него Ракшин – дальше, всё по наклонной, прогулы, клянченье денег на отпуск, и так далее, и тому подобное. В принципе оно еще тогда понятно стало, когда он неделю командировочных продлил. Я еще думал, зачем ему это. Какой борщевик, какие эксперименты, а вот когда мне с местной газетенки то
