Капер (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

В Бриджтауне я бывал пару раз. К двадцать первому веку индейцев здесь не останется. На острове будут жить негры и немного белых и метисов. Белые — в основном англичане, которые считают Барбадос чем-то вроде дачи. Это ведь их бывшая колония, и центральная площадь получит и сохранит гордое название Трафальгарская, поскольку будет сделана по образу и подобию лондонской. Тропическую растительность на острове вырубят почти всю и заменят плантациями сахарного тростника. Из этого тростника будут гнать чудный ром. Знатоки говорили, что он даже лучше ямайского. Я не специалист по рому, поэтому оставлю это утверждение на их совести. Зато кухня мне не понравилась. Каждое блюдо состоит из — перечисляю по количеству в сторону уменьшения — красного перца, кукурузной муки и чего-нибудь еще. Запомнилось блюдо, в котором что-нибудь было крупными креветками, и только потому, что называлось «ку-ку».

Мы простояли у острова три дня, отдохнули после перехода через океан. У моряков сразу поднялось настроение. Большинство пересекло Атлантический океан впервые. Наверное, они считали, что это очень сложное мероприятие. Кстати, в будущем английские моряки придумают для плавания через Атлантический океан пренебрежительное выражение «перепрыгнуть большую лужу».

Лорд Стонор, увидев остров Барбадос, два дня вел себя, как расшалившийся мальчишка. Он даже съездил со мной на берег, где, подражая мне, искупался и позагорал на мелком белом песке. Пока мы плескались, матросы набрали свежей воды, насобирали фруктов и напилили и накололи дров. Стволы деревьев здесь облеплены другими растениями, напоминающими бороды, отчего складывалось впечатление, что стоят шеренги леших. Нежная белая кожа Вильяма Стонора мигом сгорела, и он сразу стал степенным, а его мрачное лицо опять служило рекламой английской погоды. Кстати, в двадцать первом веке англичане постоянно упрекали русских в неулыбчивости. Посмотрели бы они на своих предков!

Мы прошли между Наветренными островами и правее Подветренных, которые вместе будут называться Малыми Антильскими. Сейчас все острова называются Антильскими, как и море, которое позже станет Карибским. Вел я нашу маленькую эскадру к тому месту, где в будущем появится город Колон (так по-испански звучит Колумб) и будет начинаться Панамский канал. Там должен быть порт Номбре-де-Диос, куда привозят с тихоокеанского побережья сокровища, предназначенные для отправки в Испанию. Мы обогнали испанский флот на подходе к островам Зеленого Мыса. Он должен появиться в этих краях недели через полторы-две. В будущем мне попадалось название Номбре-де-Диос, но где — хоть убей, не помню! В порту с таким названием я точно не бывал, хотя облазил почти все дыры на Карибском море и в Мексиканском заливе. Как мне пересказали слова одного из участников экспедиции Френсиса Дрейка, этот порт находится примерно в девяноста километрах от Панамы. То ли его переименовали, то ли перестал пользоваться популярностью в связи с постройкой Панамского канала и зачах.

Мы вышли к материку миль на восемьдесят западнее Колона, после чего пошли вдоль берега. Дул легкий юго-западный ветер, поэтому одолевали от силы пару миль в час. Вскоре добрались до залива, который будет называться Сан Блас и на его берегу появятся порты Мандинга и Эль-Порвенир. Я посещал оба. Ничего не запомнилось. Мы встали на якоря ближе к тому месту, где на оконечности полуострова расположится Эль-Порвенир. Пока что на этом месте девственные джунгли. Всю ночь из них доносились разнообразные и непривычные звуки. Видимо, их издавали птицы и животные, но вот какие — этого я не знал.

Утром два шестивесельных яла отправились на разведку. Командовали ими Ричард Тейт и Роберт Эшли. Они должны были идти вдоль берега на запад, пока не обнаружат порт Номбре-де-Диос. Остальные члены экипажа занялись привычной заготовкой воды, еды и дров. Я сходить на берег не захотел. Места здесь болотистые, гнилые. Подцепить какую-нибудь заразу — это запросто. Да и жара здесь влажная, тяжело переносимая. Отлеживался весь день в каюте, а на палубу выбирался только после захода солнца. Сяду в кресло на квартердеке с кубком вина и, потягивая его потихоньку, слушаю, как резвится в джунглях всякая живность. Рядом так же философски коротал жизнь лорд Стонор.

Ялы вернулись через день.

Поднявшись на борт фрегата, Ричард Тейт доложил:

— Я думал, это большой город, как Портсмут, а это так, — он пренебрежительно махнул рукой, — городишко на сотню домов.

— Укрепления есть? — спросил я.

— Со стороны моря нет. С трех остальных — валы с частокол, а на холме восточнее города стоит батарея из шести девятифунтовок, вроде бы. Наверное, это та самая батарея, которая в прошлом году, во время нападения, на берегу моря располагалась, — сообщил он.

— С холма можно простреливать весь город и подходы к нему со стороны джунглей, — дополнил его ответ Роберт Эшли.

— Следующей ночью будем брать, — огласил я решение.

— Может, лучше днем? — задал вопрос лорд Стонор. — Там должно быть около сотни солдат, а нас в пять раз больше, справимся быстро. Корабельные пушки поддержат десант.

— Тогда много горожан сбежит, унеся самое ценное имущество, и сообщит в Панаму о нас, — возразил я. — Если сделаем все тихо, можно будет захватывать караваны прямо в городе.

Из Панамы постоянно шли в Номбре-де-Диос караваны с грузами на Испанию. Один такой в прошлом году и стал добычей Френсиса Дрейка. Он и город захватил, но был ранен, поэтому отступил.

Утром мы снялись с якорей и перешли поближе к Номбре-де-Диос. Остановились возле устья небольшой речушки, которая располагалась милях в десяти от города. Спустили на воду все наши баркасы, катера, ялы, назначили на каждый команду. По моему приказу лопасти весел обмотали тряпками, чтобы меньше производили шума при гребле.

Вечером десант выдвинулся на исходную позицию, расположенную милях в пяти от города, пристал к высокому берегу. Дальше плыть было опасно, потому что испанцы могли заметить со сторожевой вышки, которая стояла на холме. Я был на десятивесельном катере вместе с командиром роты морских пехотинцев лейтенантом Бадвином Шульцем, десятком его лучших подчиненных и дюжиной комендоров. Вильям Стонор командовал двадцатидвухвесельным баркасом с фрегата, в который набилось без малого шестьдесят человек. Двумя шестнацативесельными баркасами с галеонов командовали Роберт Эшли и Ричард Тейт. В этих баркасах было человек по сорок. Остальные десантники разместились на катерах и ялах. Ян ван Баерле и Дирк ван Треслонг, несмотря на мольбы включить их в десант, остались на кораблях, чтобы привести их в порт, когда рассветет. Часть десантников вышла на берег. Костры разводить я запретил, поэтому они разлеглись на узкой полосе пляжа, на еще горячем песке и камнях. Я остался на катере.

— Разбудишь меня, когда взойдет луна, — приказал лейтенанту Шульцу, устраиваясь на носовой банке, тоже нагретой за день.

От банки пахло йодом и сухим деревом. Запах казался связанным с каким-то приятным воспоминанием, но я никак не мог вспомнить, с каким именно, что почему-то не раздражало. Как и разговоры «спецназовцев» Бадвина Шульца, которые уже тратили еще не захваченную добычу. Впрочем, мечты у них были скромные, не в пример моим.

18

В тропиках луна кажется ярче, чем в северных широтах. Ее дорожка дробилась на низких волнах, и при этом создавалось впечатление, что осколки подрыгивают. Наш катер почти бесшумно продвигался под самым берегом к холму, на котором располагалась батарея. На верхней трети холма деревья вырубили и из стволов соорудили домик для артиллеристов и рядом с ним вышку, которая всего метра на три превышала плоскую крышу из веток и тростника, как доложил Роберт Эшли. С четырех сторон насыпали бруствер. На трех сторонах бруствера установили по две пушки. С четвертой находился город. Оттуда нападения не ждали. Ниже деревья и кусты оставили, чтобы затруднить захват батареи. Лезть ночью через джунгли и не шуметь — это под силу разве что суперспецназовцам, которых под моим командованием нет. Следовательно, надо найти тропу, ведущую на вершину холма. Наверняка она со стороны города. Поэтому я, сидя на руле, и вел катер к месту на берегу между городом и холмом.