Космопорт - Сергей Чернов
Мне велели действовать и обещали посодействовать…
Стрелковый тир.
Напоследок внимательно читаю предъявленный счёт, только затем подписываю. В копеечку влетает обучение владению оружием, но мы — богатая организация, для нас это действительно копейки.
21 января, понедельник, время 13:05.
Москва, пл. Смоленская-Сенная, д.32/34,
МИД, 3-ий Департамент по делам СНГ.
— Кажется, у нас традиция появляется, Дмитрий Родионович, — усаживаюсь на удобный стул, почти кресло, после приветствий и рукопожатия. — Встречаться по понедельникам после обеда. Может, официально закрепим это время для меня?
— Посмотрим, — дипломат слегка улыбается. — Спешу вас обрадовать, Виктор, — улыбается ещё шире. — Дожали казахов. Они согласились передать требуемую вами инфраструктуру — комплекс «Энергия-Буран» и пару кварталов в городе — за символическую сумму.
Хмыкаю:
— И сколько нулей в этой символической сумме?
— Шесть символических нулей, — улыбается Родионович, — миллион долларов, если не напускать туман.
— За один тенге или рубль, выходит, не захотели отдать?
— Это же казахи! — вздыхает мужчина. — Им хоть шерсти клок и то в радость.
Начинает объяснять. В деталях всё выглядит сложнее, но они неважны. Сейчас утрясают документы о передаче прав на владение. Сначала на баланс ЦЭНКИ, затем те передают нам…
— За тот же миллион долларов, уж извините, Виктор, — разводит руками Родионович. — Ссылаются на то, что у них иначе дебет с кредитом не сойдутся.
— А что, казахам платят они?
Родионович кивает.
— Вот нищеброды мелочные!
На мой возглас Родионович неожиданно начинает веселиться. При этом поглядывает с уважением.
— В любом случае выкуплю это имущество у ЦЭНКИ только после того, как окончательный договор с казахами заключим.
— Итак, — продолжает дипломат, — что нам осталось? Полная автономия почти достигнута, если имущество станет вашим, то никто туда нос совать не будет.
— Будут, — не соглашаюсь. — Всякие инспекторы, наблюдатели и прочие бездельники.
— Естественно. Но ведь это обычное дело для каждого бизнесмена. Что, вам в университет пожнадзор не ходит, СЭС кафе и столовые не проверяет?
— Ходят, наверное… только университет — нестратегический объект. В обычном понимании.
— Думаю, вы справитесь.
— Уверен, что справлюсь, — и следующими словами стираю благодушие с лица дипломата: — Если удастся уговорить казахов крупно вложиться в Агентство. То самое условие номер три. По поводу автономии тоже надо их дожать, чтобы комплекс «Энергия-Буран» находился под российской юрисдикцией.
— Вы вроде намекали, что попробуете сами уломать Астану дать золотой кредит?
— Да. Но с вашим содействием. Каким, надо тщательно обдумать. Давайте обсудим один сценарий. Правительство, чтобы показать свою заинтересованность и уверенность в нашем успехе, может гарантировать возврат половины золотого кредита. Больше, наверное, не стоит.
— Не стоит вообще начинать такой разговор, — морщится дипломат. — Они тут же затеют торг на полмесяца, пытаясь добиться стопроцентной гарантии, то есть полного отсутствия всякого риска. В крайнем случае, конечно, можно на это пойти…
— Предложение снято, — прерываю его речи. — Как только вы сказали про полмесяца, всё и решилось. Фактор времени. Тогда сделаем так. Сами не предлагаем, но если казахи выдвинут такое условие, то поторгуемся. Но больше, чем на пятьдесят процентов соглашаться не будем. Напирая на то, что высокий процент кредита предполагает повышенный риск.
Мелкие детали обсуждаем ещё час. Даже мой искин немного запыхался.
Но кое-что меня напрягает. Родионович сказал, что очередной тур переговоров назначен на апрель. Успею?
22 января, вторник, время 13:15.
МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.
— Как дела с нейросетью? — не даю себе труда здороваться с Андрюхой, потому что давно родилось и окрепло ощущение, что ментально мы всё время вместе.
— Так и знал, что никаких трёх месяцев ты мне не дашь, — невозмутимый друг садится впритык к моему столу.
— Вот ты и проболтался, — принимаю довольный вид. — Раз знал, значит, должен быть готов.
— Я знаю, и ты знай, что ускорить время беременности у женщин невозможно, что бы ты ни делал…
— Хорошо, что ты не беременная женщина.
— Идея должна созреть, для этого нужно время.
— Времени нет, Андрюш. В апреле мы поедем в Астану. К этому времени… нет, сейчас, чтобы обеспечить наши позиции на переговорах с казахами, твоя нейросеть должна дать результат в ближайшее время.
— Зачем? Если в апреле, то мы прекрасно успеваем.
— Не успеваем. Мы готовим план действий уже с сегодняшнего дня. А твоя программа возьмёт и забракует этот план прямо перед поездкой. Такое может случиться? — на риторический вопрос сам и отвечаю: — Запросто. Твоя нейросеть — инструмент подготовки к переговорам, поэтому наточить его надо быстро и сейчас.
— Хорошо, что не вчера, — бурчит Андрей.
— Ты говоришь, сложности с формализацией? Давай накидаем идеи, а там посмотрим.
— Начинай, — Песков принимает расслабленную позу искушённого ценителя.
Ладно, мне несложно:
— Идеальный способ формализации — сведение к количественным показателям. В истории есть такие примеры, когда поведение человека или социальной группы весьма удачно сводилось к численным параметрам.
Далее цитирую известнейшего и до сих пор популярного в некоторых кругах философа и мыслителя:
— «Обеспечьте капиталу 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживлённым, при 50% — положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти, хотя бы под страхом виселицы».
Песков замирает, как охотничий пёс, завидевший дичь.
— Можно принять как базовый принцип моделирования поведения. Предложение прибыли — внешнее воздействие. Степень интереса к предложению можно проградуировать. Ноль — полное отсутствие мотивации, как на градуснике. Пошёл плюс — появляется заинтересованность. И далее по цитате: мотивацию можно усилить до степени ажиотажа, страстного порыва, полного отключения моральных тормозов и даже чувства самосохранения.
— Бинго! — Песков вскакивает, потрясая кулаками вверх, несколько раз подпрыгивает. — Как раз то, чего мне не хватало! — после короткой вспышки садится. — Клянусь, что-то такое наклёвывалось, но ты прямо по полочкам разложил.
— Не я — Карл Маркс. Многие говорят, он гений.
— Правильно говорят, — убеждённо произносит Андрюха. — За одни эти слова его имя надо золотыми буквами в историю вписывать.
—
