Космопорт - Сергей Чернов
Теперь у Инги брови ползут вверх. И я гляжу с удивлением.
— Только не спрашивайте, почему так думаю. Чистая интуиция.
Иннокентий вознаграждает Свету уважительным взглядом. А я вдруг начинаю натурально ржать, чуть не до слёз. Все смотрят удивлённо, придётся пояснять:
— Я тут подумал, что, возможно, отец Инги курирует строительство и ваш брак подозрительно похож на союз по расчёту.
Иннокентий откидывается на спинку стула, как от удара. Его супруга смотрит на него лукаво. Поначалу. А затем со слишком большим, чтобы быть натуральным, подозрением:
— Кеша! Это правда⁈ — и нотки такие, почти истерические.
Мысленно ей аплодирую, здорово тему развивает.
— Ты же в курсе, что нет, — отмахивается мужчина. — Забыла, как мы познакомились?
— Ну, не знаю… — Инга хищно щурит глаза. — Вдруг ты заранее выяснил, чья я дочь?
— Ой, вот только не надо, — вступаюсь за Иннокентия. — Не надо говорить мне, что женщина может не чувствовать истинного отношения своего мужчины. Если только полная дура, но вы явно не из этой неуважаемой категории.
— Зачем ты ей помешал? — на меня вдруг наезжает Света.
— Из мужской солидарности, конечно…
— Давайте сделаю последний выстрел, и закончим на этом. С ничейным счётом. Вы, Виктор, аспирант.
— Ничейный счёт будет в нашу пользу, — ехидно улыбаюсь. — Нет, я не аспирант, преподаватель. Кандидатская степень у меня уже есть.
Девушки синхронно хихикают и смотрят на Иннокентия насмешливо.
— Вас сложно просчитывать. Выбиваетесь из всех типажей… — бормочет мужчина и предлагает сменить тему: — Давайте о другом. — Что вы скажете о перспективах космонавтики? Вы же наверняка держите руку на пульсе?
— Он держит, — весело подтверждает Света.
— Какой космонавтики? Мировой, российской или чьей-то другой, национальной? Слишком размытый вопрос задаёте.
— Давайте нашу, российскую, обсудим. Чего нам ждать от Роскосмоса? Каких свершений?
— Вы опять мешаете всё в кучу, — цепляю последнюю креветку, запиваю квасом.
Инга глядит на этот перформанс с изумлением. Нельзя так делать? Да пофигу! Мне нравится.
— Давайте отделим котлеты от мух. У российской космонавтики есть перспективы, у Роскосмоса — нет. Лет пятнадцать они ещё будут шевелиться, затем тихо упокоятся.
— Погодите-ка, — Иннокентий морщит лоб, — разве в российской космонавтике есть что-то ещё кроме Роскосмоса?
— Недавно появилось, — киваю. — Широкая публика пока не в курсе. Вы, Иннокентий, наш поединок полностью проиграли. Дело в том, что я как раз представляю высший менеджмент, который обычно пасётся совсем в других местах.
В этом месте Света загадочно хихикает.
— Люблю, знаете ли, выйти в народ, пообщаться с простыми людьми…
Моей сановной вальяжности супруга не выдерживает, хохочет. Чуть погодя, присоединяюсь к ней. У наших собеседников слегка вытягиваются лица.
— Признаться, недавно, но я создал космическое Агентство, так сказать, альтернативную Роскосмосу структуру. Само собой, мы только начали раскручиваться, но именно с моей организацией связаны будущие перспективы российской космонавтики.
Какое-то время мужчина изучает меня взглядом, заодно добивает своё последнее блюдо. Инга поглядывает на него с ехидцей: «Что, муженёк, сделали тебя?». Наконец Иннокентий приходит к какому-то выводу, хмыкает:
— На Хлестакова вы не похожи. А как называется ваше Агентство?
Тут я задумываюсь. Так что Света в бок толкает.
— Вить, ты там не уснул?
— Космическое агентство «Тоннель в небо». Только вот что-то мне название перестало нравиться, — поворачиваюсь к жене: — Как думаешь, будет звучать «Селена-Зет»?
Света одобряет, а наши визави ныряют в смартфон. Усмехаюсь. Решили проверить мои слова.
— Посмотрите ещё Ассоциацию «Кассиопея», аффилированная с нами структура.
Заканчивается вечер обменом визитками, взаимными заверениями о прекрасно проведённом вечере и ясно выраженном обоюдном намерении продолжить интересное знакомство.
14 января, понедельник, время 13:10.
Москва, пл. Смоленская-Сенная, д.32/34,
МИД, 3-ий Департамент по делам СНГ.
Не принял Родионович меня в одиннадцать часов, как договаривались. Он не виноват, начальство неожиданно на уши поставило, но всё равно раздражает пустая потеря времени. О чём я ему и втолковываю в самом начале разговора:
— Это не дело, Дмитрий Родионович. Всё-таки я представляю серьёзную организацию, нельзя мне попусту столько времени терять.
— Что ж сделаешь, Виктор Александрович? — разводит руками.
— Не знаю. Что-нибудь сделайте. Согласуйте с начальством, чтобы оно в курсе было…
Не усугубляю хронопотери, выказал недовольство и хватит. Приступаем к обсуждению.
— Вы сказали, что расскажете о визите в Астану только очно. Внимательно слушаю, Дмитрий Родионович.
— В общем-то, ничего особенного. Наши предложат казахам передать всё имущество, которое сейчас под управлением ЦЭНКИ. Безвозмездно или за символическую цену.
— Упрутся, — делаю короткий прогноз.
— Им будет сложно. Предложение будет жёстким. Или они соглашаются и продолжают получать арендную плату…
— И за что они будут её получать, если всё имущество станет нашим?
— Оставим формально что-то совсем ненужное. Если не соглашаются, то вешаем на них содержание инфраструктуры, вывозим своих людей и, естественно, прекращаем платить аренду. Им это тоже не интересно.
— Действительно можете так сделать? — у меня вспыхивает неподдельный интерес.
— Не хотелось бы, — вздыхает Родионович.
— Главное не в том, можете или не можете, — рассуждаю сам с собой, — а в том, чтобы казахи поверили.
— Есть нехорошее ощущение, что не поверят, — вздыхает, хоть и соглашается. — И ведь что интересно, грабительские условия заграничных дядь принимают и не жужжат, а с нас норовят содрать чуть ли не золотом за всякую ерунду. Слышали про Кашаганское нефтегазовое месторождение?
— Не, я ж не геолог. Вот про мыс Канаверал всё расскажу.
— Фантастического объёма месторождение на северном шельфе Каспия, естественно, казахи считали, что после открытия начнут в деньгах купаться, только вот сами подписали соглашение о разделе продукции. Теперь только тарелку после жирного обеда облизывают. Основной поток прибыли идёт Шелл, Эксон и их дочкам. Казахи жалуются, что им достаётся только два процента прибыли. Наверняка врут, но то, что получают крохи, это точно.
Родионович кратко пояснил, как работает СРП (соглашение о разделе продукции). Если коротко, то грабительская и коррупциогенная схема. Система, как в издевательской пародии: тебе половина и мне половина, твою половину — ещё пополам. Компания-подрядчик часть продукции забирает просто так в счёт погашения своих расходов. Остаток делится со страной-хозяином, обычно на паритетных началах. Само собой, свои расходы искусственно раздувает всеми способами. Сделать это элементарно, схема отработана, компания платит самой себе через фирмы-прокладки, формально независимые.
