Самый лучший коммунист - Павел Смолин
Словом — гиперактивный попаданец Сережа за три годика активной деятельности нечаянно сломал мировую экономику, породив дефицит средств производства. Ну не ржака ли? Пролетарии на местах не слепые, в ряде стран у них даже профсоюзы есть, поэтому слухи ползут самые что ни на есть полезные: «Джон, вот уже год наш завод отправляет продукцию в СССР, а до этого отгружали в Канаду. Это что, у коммуняк больше денег?». Но не работягами едиными жива «мягкая сила» — сами промышленники, конечно, коммунизм ненавидят, но охотно хвастаются друг другу выгодными контрактами с русскими. «Промышленник» — это не только карикатурный буржуй с сигарой и в цилиндре, но и вполне себе средний класс: вот есть у человека два цеха, в которых два десятка пролетариев чего-то мастерят. Такой предприниматель получает доходов не сильно-то больше своих пролетариев (а порой и меньше — так тоже бывает), и иногда приезжает заключить договор к нам. Приезжает в Москву, где ловит когнитивный диссонанс от расхождения потребляемой пропаганды с реальным положением дел. Такой предприниматель возвращается домой в крайней степени задумчивости, на телевизор смотрит как на лживое дерьмо и рассказывает всем подряд, насколько коммуняки изменились и как много у них теперь денег. Частенько такой предприниматель еще и обижен большими коллегами — ну там контракт перекупили, сырье у без пяти минут монополиста подорожало, а то и вообще подвергли молодого атланта не рыночным методам конкуренции. Невольно в голову закрадывается мысль: может при социализме было бы лучше? Советский кооператор в глазах таких — счастливчик: сырье в массе своей закупается у государства по фиксированной цене, либо у другого кооператора, чье сырье от государственного в плане цены не сильно-то от государственного отличается. Юридическая и налоговые компоненты при этом максимально просты и прозрачны, а главное — никто не отожмет твой бизнес не рыночными методами: для любителей мошенничества, рейдерства и запугивания сроки нынче солидные — таким пронырливым гражданам место только на лесоповале!
Советский рынок — вторая влажная мечта зарубежного производственника. Он же без пяти минут пустой, и впарить измученным отсутствием товарного изобилия «совкам» можно что угодно за приятные деньги. Если из-за бугра добро выписывают, значит, если производить «добро» прямо на месте и в больших количествах, выгода увеличится! Прут зарубежные партнеры в свободные экономические зоны, стремятся урвать кусочек пирога, а мы этому только рады.
А еще у нас в стране появился экспериментальный совхоз «Вольный американец». Да, это не то же самое, что свой собственный клочок земли, но четыре десятка разоренных кабанами, насекомыми и прочими факторами внешнего воздействия фермерских семей, вместе с прибившимися «батраками», продав свои владения за бесценок, сформировали коммуну и обратились в Советское посольство. Неделя ожидания, и в обмен на сданную стране валюту — жалкие гроши! — их вместе с техникой, скотом и домашним скрабом переправили в Москву. Еще неделька ожидания, и иммигранты получили в управление хороший кусок алтайской землицы. К нему прилагалась некоторая техника и стройматериалы. За это лето переселенцы успели отстроиться, распахать поля под озимые, выстроить коровники с курятниками и получить от Госбанка льготный кредит на развитие.
Право собственности — штука специфическая: вроде вот эту землю еще твой прадед застолбил, но пара дерьмовых лет — и вот твой участочек за долги или от безысходности переходит к большому агрохолдингу. Обидно и больно! А у нас вроде как земля государственная, но в тех краях экспериментов не предвидится, поэтому никто не мешает «вольным американцам» жить на Алтае поколениями, расширяясь и богатея — земли на детей, внуков и правнуков в окрестностях совхоза хватит очень надолго.
Поражение в правах в виде запрета посещать реально закрытые города, вступать в партию и голосовать немножко портит малину, но родившиеся на территории СССР американцы будут обладать правами и обязанностями полноценными, включая службу в Красной армии. Народ на этот счет спокоен — наши призывники во всякие там Вьетнамы на убой не отправляются, так что даже почетно: нормальный американец этих времен, вообще-то, мужик суровый со всеми причитающимися «скрепами». Пожертвовав одной — это где «это моя собственность, вали нахер!» — они сохранили все остальные. Даже храмик протестантский себе поставили, по воскресеньям коллективно ходить. Поп с ними приехал — вот ржака! — тот самый, который еще в самом начале по телевизору рулил группой отлова супер-кабанов. Окормляет теперь паству здесь, где кабанчики водятся исключительно привычные.
Прогнав все эти мысли в голове, я отпил чаю и распаковал конверт с китайскими печатями. Пробежав глазами содержимое, порадовал новостью Виталину:
— После концерта «Рок за мир» полетим в Пекин, на двадцать второй день рождения КПК.
— Полетели, а то потом не до того будет, — с улыбкой кивнула жена, погладив едва наметившийся животик.
Глава 10
Делегация у нас получилась знатная: летим двумя самолетами. Состав в целом идентичен прошлому визиту, но товарищ Громыко с нами не полетел. Вместо него «баба Катя» взяла с собой дочку и дядю Андрея — составлять компанию родственникам Линь Бяо, в частности — его третьей жене Е Цюнь, которая по методичке Мао нынче занимает аналогичную Фурцевской должность — рулит идеологией. С ней мы тоже состоим в переписке, и не бесплодно — одним из ее итогов стало возвращение на сцены театров, в учебники и литературу богатого мифологического наследия Китая. В частности — жанра «уся», который офигенно древний. Подарок присылали — шикарное издание классического китайского романа аж четырнадцатого века «Речные заводи» — самая полная версия, в сто двадцать глав. Читается вполне бодро!
С собой я везу сценарий и раскадровки фильма «Волшебный клинок». «Усю» сейчас штампуют сингапурцы и немножко — Гонконг, который до сих пор является английской криптоколонией. Важные дядьки время от времени обсуждают вопрос передачи данного региона, но никаких реальных подвижек нет. В какой-то момент товарищ Бяо может устать и банально захватить Гонконг военным способом — терять ему все равно нечего — но пока китайские товарищи развлекаются в Камбодже. Скоро закончат — враги почти кончились, а их остатки стремительно окрашиваются в правильный красный цвет
