Дядя самых честных правил 5 (СИ) - Александр Михайлович Горбов
Снова отпив глоток чая, ведьма качнула головой.
— Но ежели он пьяный напьётся или головой ударится, то и не сделает ничего. Смекаешь?
А я чуть не рассмеялся в голос. Пьяный? Напоить князя вряд ли получится, а вот если использовать кое-что другое, бьющее по Таланту, то он никуда не денется.
— Был бы вам очень признателен, Калиста Михайловна, если бы вы научили меня такой волшбе.
— Научить его, — ведьма фыркнула, — ишь чего захотел.
Поджав губы, Еропкина стала двигать по столу вазочки и блюдца, будто опытный мошенник напёрстки. Раз туда, два обратно, сюда наколотый сахар, баранки в другую сторону.
— На-ка, вот, поешь пока, — она пододвинула мне вазочку с малиновым вареньем, — а то скажешь потом, что я тебя чаем пустым поила.
Снова замолчав, старая ведьма вытащила из кармана чёрный клубок. Отмотала несколько витков нитки на палец, перекусила её и спрятала клубок.
— Слушать не слушай, смотри не смотри, — тихо забормотала она, — в море-океяне стоит остров Буян…
Морщинистые узловатые пальцы принялись завязывать на нитке хитрые узелки.
— …на дереве том сундук, а в сундуке сердце раба божьего. Сердце бьётся, дерево трясётся, гора ходуном ходит, остров на волнах пляшет. Возьму цепу, обвяжу по кругу, крестом обведу. Не пляши остров, не ходи гора, не трясись древо…
Бормотание перешло в неслышимый шёпот. Губы старухи беззвучно шевелились, выплёвывая слова наговора. Я заглянул в эфир и еле сдержался, чтобы не отшатнуться. Вокруг нитки клубился тёмный, как грозовые тучи, эфир. Сплетался в тугие плети, комкался и кружился маленькими смерчиками вокруг узелков. Сложная конструкция проклятья дрожала в такт словам наговора и с каждым словом усложнялась, походя на невообразимый фрактал.
— … по слову моему крепкому, по желанию моему верному. За семь ключей запри, да не вели говорить, от кого смерть пришла. А коли завяжу последний узел, то так и быть тому.
Пальцы старухи дёрнули последний узелок и выронили нитку на пустое блюдце. Ведьма отряхнула руки, притянула к себе чашку и выпила оставшийся чай.
— Вот тебе, — она указала на блюдце, — налей кровь в бутылку, брось туда нитку и пробкой запечатай. Как откроешь, так твой человек за сердце и схватится. Да куда, не трогай руками! На-ка вот.
Еропкина завернула нитку в салфетку и протянула мне.
— Благодарю, Калиста Михайловна. Вы меня очень выручили.
— Раз выручила, так и ты не скупись, — она усмехнулась. — Сделаешь дело, привезёшь мне пять тысяч серебром. Да смотри, не вздумай обмануть!
— Не волнуйтесь, Калиста Михайловна, Урусов всегда платит свои долги.
Глава 13
Ягужинская
Задерживаться в Василёво мы не стали. Отмахали сотню вёрст и прибыли в Москву уже поздним вечером. С постоялым двором я определился ещё в Злобино: Лаврентий Палыч посоветовал место на окраине, чтобы не привлекать лишнего внимания. Заведение оказалось приличное, с «чистой» публикой, сплошь купцы и дворяне победнее. Так что мы с Кижом устроились со всеми удобствами — я хорошо выспался, а он всю ночь играл в карты с пехотным поручиком.
Утром я встретился с мертвецом в ресторации на первом этаже. Завтрак оказался сносный: гречневую кашу с грибами и варёные яйца сложно испортить. А вот кофий подавали жиденький, к тому же сливки были не слишком свежие.
— Ваша доля, — Киж отдал мне десять рублей. — Очень хорошо вчера карта шла.
— Не увлекайся, мы здесь не за этим.
— Так я слегка, только пощупал кошельки, никого даже не раздел. А чего это купчишка на вас так уставился?
Я повернулся и встретился взглядом с бородатым мужичком лет под сорок. По виду — купец средней руки, ничего особенного. Увидев, что я на него смотрю, он смутился, уткнулся в свою тарелку и принялся усиленно жевать.
— Может, проследить за ним, как выйдет? — Киж хищно оскалился.
— Нет времени на это, Дмитрий Иванович. Сейчас отправишься к подворью Голицыных. Придумай что-нибудь и постарайся повидаться с сударыней Ягужинской. Мне нужно с ней встретиться, желательно сегодня, в каком-нибудь тихом месте. Справишься?
— Даже не сомневайтесь, Константин Платонович, сделаю в лучшем виде.
Отправив Кижа, я спокойно закончил завтракать и вернулся в номер. Пока образовалась свободная минутка, можно было со спокойной душой разложить «пасьянс» ещё раз.
Пришедшая карта с «проклятой ниткой» вызывала у меня нехорошие чувства. Салфетку со смертными узлами я спрятал в небольшую коробочку от греха подальше. Но чем дольше она лежала у меня в кармане, тем большее подозрение вызывала. Чувствовалась в ней тёмная недобрая сила.
Я никогда не увлекался мистикой, полагая магию наукой, а не эзотерическим учением. Но личная встреча со Смертью поколебала мою уверенность. Что если это не единственная скрытая сущность, шепчущая из-за грани эфира? Эфир, к которому прикасался Анубис, «окрашивался» особым невидимым «цветом Смерти». По нему я бы смог определить чары другого некроманта. Но магия, сотворённая ведьмой Еропкиной, имела другой «цвет». Иной сущности, если хотите. Чёрной, хтонической и могущественной. И что-то мне подсказывало — эта гадость может потребовать с меня плату за применение «безобидной» ниточки. А я не люблю «внезапные» долги, о которых в договоре пишут мелким шрифтом.
По зрелому размышлению, я решил не торопиться со смертным заклятьем. Во-первых неясно, чем это может обернуться, во-вторых, я бы предпочёл встретиться с князем лицом к лицу. Жаль, вызов на дуэль он никогда не примет — с удовольствием бы призвал его к ответу по всем правилам. В любом случае, у меня есть чем удивить старого колдуна, если получится вытащить его из той норы, где он засел.
Мысленно представив перед собой карты, я разложил их по порядку. Ягужинская, сын князя, Трубецкой. А следом я бросил «на стол» ещё один козырь — княжну Вахвахову. Если с первыми тремя не получится, есть смысл подключить и эту страстную девушку. Помнится, она сама предлагала помощь в разборках с князем. Не уверен, что хочу вмешивать покалеченную девушку в рисковое предприятие, но на всякий случай буду иметь в виду.
Оставшееся время, пока не вернулся Киж, я работал по специальности. Из Злобино я захватил с собой золотой перстень с тёмным камнем в оправе. Старинная вещица, принадлежавшая ещё дяде, но чистая, без всякой магии. Это упущение я и собирался исправить.
Needle wand разогрелся и обжигал пальцы, пока я упаковывал в камень плотную стопку Знаков. Никаких сложных хитростей, исключительно простые, но действенные огненные фигуры. Туго спелёнутые, наполненные эфиром под завязку, три десятка Знаков, способных прожечь человека насквозь. По команде обёртка из связки Знаков Гравич должна была освободить их, выпустив стаей.
А вот над запуском я крепко задумался. У меня не было уверенности, что в нужный момент я смогу оперировать эфиром, так что прикрутил активацию фразой «Мы с вами сегодня одинаково небрежны». Пришлось
