Шведский стол [СИ + иллюстрации] - Михаил Алексеевич Ланцов
Царевич махнул рукой и отвернулся, повернувшись всем телом к спинке дивана.
— Извини, — с трудом выдавив из себя, произнес Петр очень тихим голосом.
Алексей не ответил
— Извини. — еще раз произнес царь, уже уверенным твердым голосом. И коснувшись плеча сына, добавил: — Я пришлю лекаря.
С чем и вышел.
Алексей же усмехнулся. И пользуясь обстоятельствами решил вздремнуть. Ему еще перед лекарем сотрясение мозга симулировать…
Часть 2
Второе
— Как можно было догадаться потащить ребёнка в подпольное казино⁈
— Я её хотел спасти от депрессии!
— Кулачными боями?
— Это бодрит!
Сериал «Кухня»
Глава 1
1703 год, март, 2. Новгород — Москва
Петр недолго был в Москве.
Справив Рождество опять отбыл к войскам. Сын, в общем-то неплохо справлялся со своими задачами. А ему требовалось быть там. На месте. Следить за приготовлениями. Чтобы ничего не упустить. Ибо было понятно — в будущую кампанию придет Карл.
Нормально и планомерно царь работать не умел. Просто в силу непоседливости характера, прекрасно понимая свой недостаток. А вот на местах все оживлять — очень даже. Чем он и занялся. Отчего в Новгороде и его окрестностях стоял «дым коромыслом».
Генеральный штаб также на время прибыл в Новгород, где полевая армия стояла на зимних квартирах, и вместе с офицерами проводил командно-штабные игры. Постоянно. По два-три раза в неделю. Стремясь обкатать варианты развития событий и как-то их «обмозговать». Как тактически игры, разбирая вероятное генеральное сражение, так и стратегически, в которых работали шире, пробуя продумать всю кампанию в целом, как систему…
Главным делом лично царя стали солдаты.
Они тренировались под его личным присмотром.
Много.
Усердно.
До седьмого пота.
В первую очередь штыковой бой. Часа по четыре в день.
Ставя удары на соломенных манекенах. Доводя их до автоматизма повторами многие тысячи раз. И отрабатывая практику штыкового боя на практике, в формате спарринга. Один на один, рота на роту, батальон на батальон. Благо, что для этого хватало и стеганных нагрудников, и сетчатых масок для лица и «пяток» гуманизаторов, надеваемых на боевые штыки…
На стрелковую подготовку отводилось по часу-два ежедневно. Точнее не на нее, а на отработку движений для быстро перезарядки. И вывод мушкетов в горизонт. Этим можно было и в сумерках заниматься.
Последнее являлось очень важным моментом.
Какой толк от быстрой стрельбы, если она все будет уходить в молоко? Даже с таких небольших дистанций ведения огня. Например, в 1742 году во время сражения между прусаками и австрийцами на каждого убитого австрийца приходилось по 260 прусских выстрелов. Алексей этого не знал. Однако он проводил эксперименты. И прекрасно видел, как падала точность огня при стрельбе на скорость, да еще и залпами.
Поэтому он еще на стадии первой учебной роты ввел нескольких упражнений. Например, перед тренирующейся группой ставилась планка — горизонта. И стрелки должны были вложившись, вывести свое оружие параллельно этой планки. С обязательным контролем унтером равнения. Или, например, статичные упражнения на удержание мушкета в правильном положении…
В третью очередь практиковали работу тесаками. Буквально три удара, которые они ставили на манекенах. И все. Выделяя на это оставшееся время в обычные тренировочные дни.
Раз в три дня проводилась комбинированная тренировка с разными сценариями. Перестроениями. Имитацией стрельб и штыковой. И так далее. Весь день. С самого утра до самого вечера. С перерывами на прием пищи…
Кавалеристы еще более упорно учились работать холодным оружием. Как на съезде, так и в последующей рубке. Работе с пистолетами да карабинами уделили буквально пару часов в неделю. Главное — пика и клинок.
Дать сразу шести тысячам кавалеристам хорошие навыки фехтования не имелось возможным. Даже за год-два. Этому требовалось учить долго, желательно с детства. Поэтому пошли другим путем, схожим с тем, который выбрали для пехоты.
Собрали комиссию из людей, умеющих рубится верхом и имеющих в этом опыт. И они выбрали несколько самых ходовых приемов как атаки, так и защиты. В итоге получилось всего десять ударов и четыре защиты. И вот эти немногочисленные приемы солдаты заучивали повторяя, повторяя, повторяя… до изнеможения.
Не только на лошади.
Были сооружены деревянные козлы, на которые водружали седла и солдат поверх. Там основной объем тренировок и проводился.
Верхом тоже работали.
По мишеням.
Отрабатывая укол при конном натиске. Что пикой, что клинком.
Раз за разом.
Одно и тоже.
Сотнями, тысячами повторов.
Разработана эта методика еще в 1700 году для первого уланского полка России. Того самого, который развертывал Алексей под Меншикова. И здесь, в Новгороде, она только повторялась. Но под особым надзором царя. Который самым внимательным образом следил за тем, чтобы никто не отлынивал и все делалось правильно…
Сегодня же царь устраивал смотр своей полевой армии. Перед английской и австрийской делегациями, прибывшими к войску для переговоров на днях. Через Речь Посполитую. Ограниченными составами. Формально то Варшава не воевали ни с Лондоном, ни с Веной, во всяком случае, пока. Поэтому запретить проезд дипломатам не могла, если ничего такого не везли. Вот и проскочили…
— Ваши люди выглядят уставшими, — заметил англичанин.
— Они каждый день упражняются. Исключая воскресные дни и крупные церковные праздники.
— Неужели от упражнений можно так устать? — удивился австриец.
— Тяжело в учении, легко в бою. — повторил Петр слова, как-то сказанные сыном и пришедшиеся ему по душе.
— Что касается боя… — чуть пожевав губы, произнес австриец. — Что вы думаете о предстоящей кампании?
— А что тут думать? Разобью Карла и вернусь к осаде крепостей.
— Вот как? Разобьете?
— А чего не разбить? Обязательно разобью. Иначе бы я в эту войну не вступал.
— Вы так уверены в своих силах… удивительно… — покачал головой англичанин.
— Нет хуже приметы, чем идти в бой, полагая, что тебя обязательно разгромят. Надо верить в свою звезду.
— Тоже верно, — кивнул австриец. — Хотя наша армия еще со шведами не сходилась, но принц Ойген Савойский считает, как и вы, что разгромит Карла. С такой же убежденностью.
— Шведы сильны верой в себя. Боевым духом. Если мы не будем верить в себя и свои силы, то как их разбить?
— Вы сказали, что приступите к осаде крепостей. Можно поинтересоваться каких?
— Поинтересоваться можно, но я не отвечу.
— Отчего же?
— О том, что мы будем воевать Ижорскую землю ни для кого не секрет. Но согласовывать наши действия в данном вопросе ненужно. А выдавать планы кампании в деталях опасно. Вы можете случайно проговорится, и враг узнает наши намерения. Подготовится. И сорвет их или затруднит.
— Вы нам не доверяете?
— Мой сын много раз доказывал, что аристократы не умеют держать язык за зубами. — усмехнулся Петр. — Отчего любой заговор, что ими учиняется, буде у монарха чуткие уши, обязательно вскроется загодя.
Англичанин усмехнулся.
Австриец нахмурился.
Оба, впрочем, комментировать слова царя не стали. Резон в них определенный имелся. Да и ответ по сути был дан — военная кампания царя будет связана с Ингрией. Что вполне устраивало и Вену, и Лондон.
— Мы слышали, что шведы предпримут атаку Ниеншанца силами провинции Эстерленд. Говорят, у них там до десяти тысяч человек.
— Вы хотите узнать, укрепился ли я в Ниеншанце?
— Это прямой торговый путь. — произнес англичан. — И нам бы не хотелось, чтобы вы его теряли. Лишние пошлины нам не нужны.
— Я поставил там сильный гарнизон и заменил артиллерию, серьезно ее усилив. А после того, как оттает земля, займусь улучшением крепости. Расширением укреплений.
— А они не могут высадить десант?
— Могут.
— Вы как-то готовитесь его отразить?
— Разумеется, — кивнул Петр, не вдаваясь в подробности, так как его это любопытство послов сильно насторожило. Сказалось общение с сыном.
Разговор явно не клеился.
Дипломатам было видно — царь им не доверял. Даже несмотря на то, что те привезли ему новость о грядущей помощи.
С деньгами ни те, ни другими помочь не могли. Но все равно — Англия и Австрия решили поддержать Россию материально. Передавая совокупно около
