Шведский стол [СИ + иллюстрации] - Михаил Алексеевич Ланцов
Но кирасиры там его уже ждали.
Частью спешенные.
Хорошенько пробили ботфортом по лицу и животу, чтобы не дергался. И, взявшись вчетвером, закинули обратно.
Он был единственным, кто попытался вырваться. Быстрое и обильное горение давало много густого черного дыма от которого люди отходили вглубь особняка. Так что…
Герасим равнодушно слушал как внутри кричат люди.
Да, он женился.
Да, он был в общем-то счастлив.
Но это не значило, что его чувства к Арине прошли… и он мстил с особым наслаждением…
Минут через десять голоса внутри затихли.
Более командир лейб-кирасир здесь не стал задерживаться. Дело было сделано. Грубо, но чисто. Во всяком случае свидетелей не осталось. Если только не какой случайный крестьянин. Но кому он нужен? Если, конечно, болтать не начнет как базарная баба. А серьезные люди и так все поймут. Собственно, это шоу для них и устраивалось…
Глава 10
1702 год, декабрь, 29. Лондон
— Ваше величество, нам нужно немедленно выходить из этой войны, — твердо произнес Черчилль.
Остальные присутствующие закивали, соглашаясь.
— Разгром шведами в генеральном сражении армии Саксонии, Дании и Мекленбурга при Гамбурге привело к выходу этих стран из войны. Следом Голландия перешла на сторону Людовика. И сейчас, по сути, мы с Габсбургами, остались наедине с очень сильной коалицией.
— А русские? — спросила королева Анна. — Я слышала они взяли две шведские крепости.
— Это так, ваше величество, — кивнул Черчилль.
— Нотебург — это небольшая, но очень неприятная островная крепость, — произнес сэр Чарльз Хеджес, секретарь северного департамента, отвечающего среди прочего за отношения с Россией. — Петр ее взял после двухнедельной осады и решительного штурма. Сами шведы брали век назад ее у русских тяжелым измором. И смогли ею овладеть только после того, как русские защитники почти все умерли от голода. Ниеншанц же был взят еще быстрее, хотя представлял собой бастионную крепость, построенную по всем правилам.
— Тоже штурмом?
— Он капитулировал после сильной бомбардировки. В гарнизоне из семь сотен бойцов после трехсуточного обстрела осталось менее двух сотен. Гарнизон же Нотебурга уничтожен практически полностью. Сначала обстрелом, а потом и штурмом. Там было пять сотен человек.
Королева скосилась на Черчилля.
— Это впечатляющие результаты, — чуть помедлив кивнул он.
— Сам Вобан, подавая записку Людовику, назвал эти успехи выдающимися. — заметил Дэниел Финч, 2-й граф Ноттингем, секретарь южного департамента. — И рекомендовал королю эти взятия изучить самым подробным образом с тем, чтобы взять на вооружение Франции. По его мнению, примененные русскими приемы открывают большие возможности для развития наступлений во время больших кампаний. Ведь много сил на долгие осады малых крепостей не потребуется.
— Я согласен, русские преуспели в осадах, — кивнул Черчилль. — Вероятно эта двухлетняя осада Азова была такой затяжной из-за того, что они там учились. Опробовали разное. И теперь пользуются. Но впереди их ждет полевая битва с Карлом. И у меня нет ни малейшего сомнения в исходе этого сражения.
— По моим данным русские его не страшатся. — отметил глава северного департамента. — Царь же будет его даже искать.
— Вот как? И много у него войск?
— Около двадцати тысяч пехоты и шести тысяч кавалерии при ста орудиях.
— Сильная артиллерия, — чуть помедлив, произнес Джон. — Слишком сильная для такой армии. Что он задумал?
— Вы думаете он что-то задумал? — удивился секретарь северного департамента.
— Для двадцати тысяч пехоты сто орудий — весьма представительно. В недавнем генеральном сражении между Карлом и коалицией, у всех сторон совокупно имелось вдвое меньше.
— Если быть точным, у русских в полевой армии их девяносто шесть. Они сведены в три полка полевой артиллерии. Более того — все эти пушки совершенно одинаковы. Один калибр, один размер, один вес.
— Интересно… — задумчиво произнес Черчилль, начав расхаживать.
— Вы поняли его замысел?
— Боюсь, что я могу только гадать. Такое количество пушек имело бы смысл в крепости. Если Петр будет искать генеральное сражение с Карлом, то откуда он возьмет крепость? Значит речь идет о легких полевых укреплениях.
— Это может помочь?
— Да, — решительно кивнул Джон Черчилль. — Шведы сильны натиском. Но если подготовить поле боя и укрепить его множеством легких редутов и люнетов, то они потеряют большую часть своего преимущества. И окажутся под ударами продолжительного огня пушек и мушкетов. Да. Это вероятно очень сильный ход, и он дает нам некоторую надежду.
— Разгром полевой армии шведов изменит баланс сил, — покивал секретарь южного департамента.
— Твердой надежды на успех русских нет, — продолжил Черчилль. — Задумка хорошая, но, если шведы прорвутся в ближний бой, может случится катастрофа. Да. Без всякого сомнения. Самым уязвимым местом во всей этой композиции, — продолжил Джон Черчилль, — на мой взгляд является кавалерия. Шесть тысяч всадников — это мало, тем более русских. Битва при Гамбурге показала — сопоставимого количества крепких саксонцев решительно недостаточно для противодействия шведам на равных.
— Русские постоянно просят коней. — заметила королева Анна.
— Да. Это весьма разумно. Вероятно, они и сами ясно видят свои недостатки.
— Мы можем им помочь?
— Увы, это сделать будет крайне затруднительно, — произнес задумчиво секретарь северного департамента. — Сейчас свободен только один торговый путь в Россию — через Архангельск. Возить через него лошадей долго и очень сложно. Их ведь оттуда нужно гнать тысячу верст или даже больше по диким местам и суровому климату. Падеж будет чрезвычайным. Не говоря уже о том, что даже завезти туда больше двух трех сотен задача крайне непростая.
— А австрийцы?
— Вряд ли новый король Польши их пропустит. — покачал головой секретарь южного департамента.
— То есть, мы никак им помочь не можем? — переспросил Черчилль.
— Они могут купить лошадей у персов, — задумчиво произнес секретарь северного департамента. — И, видимо, для этого они и просили денег. Хотя они их просили у всех. И, судя по всему, немало получили. Но хватило им или нет — не ясно. Мне известно, что они у персов купили тысячу хороших строевых коней.
— Вы полагаете, что передача им денег поможет?
— Должна помочь. Кроме того, мне известно, что ими была закуплена тысяча палашей для кавалерии в Золингене. Летом она прибыла в Москву. Но в Золингене продолжают их изготавливать. Вероятно, для них же. В Золингене вообще загружены все мастерские. Вообще все. Вклинится туда с заказами очень сложно.
— У них нечем вооружать кавалерию? — удивился Черчилль.
— У них есть сабли, но Петр полагает, что они мало пригодны для боя со шведами. Насколько мне известно, он считает, что сабля хороша в скоротечной свалке. Но для решительного конного натиска требуется другое оружие, такое, которым можно на съезде колоть. В свалке им не выстоять, навыки фехтования у русских очень слабые. Поэтому он делает ставку на пики и на прямые клинки, которыми можно наезжая колоть.
— Пики?
— Половина русской кавалерии вооружены пиками и копьями. По польскому образцу.
— Это… это интересно… — прохаживаясь, воскликнул Джон. — Это черт возьми очень интересно!
— Сэр, держите себя в руках, — меланхолично произнесла королева.
— Шведы рвутся в натиск. Они не заводят перестрелок. В этом их сила. Но они не имеют пик. Атакуя только шпагами и палашами. Пика длиннее. А значит на первом съезде это может дать преимущество. Сильное преимущество. Если не решительное.
— Тогда почему они не вооружат всю кавалерию пиками? — спросил секретарь северного департамента.
— Выучка. Пикой бить уметь надо. Да и конский состав нужен добрый. То, что они вооружили пиками три тысячи всадников — уже удивительно. Откуда они их взяли?
— По моим сведениям русские вербуют обедневших литовских дворян, обученных этому делу. В Польше и Литве копейный конный бой до сих пор в чести.
— Славно… славно… — покивал Черчилль. — Редуты, много пушек, копейная конница. Это действительно дает нам шанс.
— Прямые клинки им помогут?
— Могут. Но не сильно. Ими действительно на съезде ловчее колоть, чем саблей. Впрочем, им сейчас любое преимущество, пусть
