Время олимпийских рекордов - Дмитрий Викторович Распопов
Глава 11
Осада продолжалась по всем фронтам и направлениям, меня стращали кто только мог, угрожали даже сгноить семью в Магадане, на что я тут же конечно согласился, чем вызвал изумление у говорившего.
Чем ближе был ноябрь, тем больше, как мне рассказывали разом постаревшие тренера, Галина Брежнева закусила удила. Никто и никогда не отказывал ей так нагло и дерзко, как я и это её бесило. Ещё больше её раздражало, что я был лишь условно эмансипированный, но не достиг восемнадцати лет, а это сковывало ей руки во многих вещах. Я не был в армии, а, следовательно, меня нельзя было отправить в далёкий гарнизон, у меня не было имущества, которое можно было отнять, не было денег, семьи, так что нельзя, как она не изгалялась, как не изощрялась, что-то у меня забрать. Я находился за забором воинской части ЦСКА, не выходя оттуда никуда, кроме школы КГБ, где продолжал трудиться, как и было прописано в контакте, и сделать со мной Галина не могла ничего. Причём инструкторы школы, зная ситуацию и плюясь от этого на все лады, сделали моё пребывание у них максимально комфортным: учили драться, действовать моей титановой яварой, цинки с патронами таскали десятками, уча стрелять из всего, что у них было в тире. Отказа от них мне не было ни в чём и, хотя бы это скрашивало мне весьма печальную действительность и слабеющее душевное равновесие. Министерство обороны и Третье управление КГБ тоже мне помогали, не давая совсем уж в обиду. Они делали вид, что ничего не понимают, когда им предлагали расторгнуть со мной трудовой договор, спуская директивы об этом из самого ЦК. Эти формуляры постоянно терялись, приказы не доходили до исполнителей, а когда доходили, те оказывались в отпусках, а я жил, как жил, и продолжал тренироваться, ведь с Аней мы после того дня рождения так больше и не виделись.
* * *
— Плавнее дави на курок, что ты его дёргаешь всё время, — стоящий инструктор рядом со мной поднял наган и три выстрела положил в десятку, — видишь? А ты дёргаешь курок и у тебя всё время влево уходят выстрелы.
— Ну я могу тогда же ствол доворачивать? — удивился я, прицелившись и выстрелив, как и сказал. Получилось лучше.
— Можешь ты всё что угодно, но заставлю отжиматься сто раз, если ещё так сделаешь.
— Хорошо, — уныло произнёс я, стараясь действовать, как он показывал.
— И хватит наверно тебе с таким кислым лицом у нас по школе ходить, — внезапно решил он, — у нас новое направление в школе открыли благодаря новому председателю КГБ, повышение профессионализма у действующих сотрудников, инструкторов не хватает пока, так что включу тебя в группу вероятного противника которого будут штурмовать на знакомом тебе полигоне.
— Товарищ Эчеберрияменди, — возмутился я, — мне это зачем? Я простой бегун, не хочу я на себе всякие железки таскать и тем более, чтобы на меня действующие сотрудники нападали, вдруг травму получу.
— Если получишь травму, — он посмурнел, — тогда я попрошу товарища Этксеберрия усилить твои тренировки. Ты инструктор! Наш! Поэтому изволь соответствовать. Или есть возражения?
Под его взглядом я сдулся.
— Ну надо, так надо, — проворчал я, тихо.
— Инструктор Заяц, вы что-то сказали?
— Я говорю товарищ Эчеберрияменди, что безумно счастлив трудиться на благо Родины.
— Вот так-то лучше, — хмыкнул он, — давай перезаряжай обойму. Руки потренируешь.
— У меня они уже трясутся от этих постоянных переснаряжений, — попытался поныть я, но в этом месте это не прокатывало, мне тут же вынесли новый цинк и десять обойм для тренировки навыка.
— Да и кстати, в субботу сходи на открытый турнир Москвы по боксу, — как-то между прочим сказал он, а я вздрогнул, поскольку помнил, что после этого турнира было намечено.
— Зачем? — осторожно поинтересовался я.
— Посмотришь на урок, ну и заодно может в голове что отложится, — он посмотрел на меня тяжёлым взглядом, — то что ты здесь у нас получаешь, можно применять только для охраны граждан и советского государства.
— Вы сегодня говорите загадками товарищ Эчеберрияменди.
— Ты поймёшь, — не стал он углубляться, а вскинул руку и шести выстрелами подряд, поразил мишень.
Он оставил меня в недоумении, но я был слишком увлечён стрельбой. Мне нравилось оружие, как, впрочем, какому мужчине нет? Да и успокаивало меня это сильно, как и метание ножей, лопаток, топоров, гвоздей и всего подручного, что инструктора преподавали, включив в обычную группу курсантов, где правда я один занимался в балаклаве, а потом на макете города, выходил уже против них в качестве инструктора.
Молодых парней, эта таинственность дико возбуждала, ко мне не раз уже подходили и спрашивали, как меня зовут и с какого я подразделения, на что я лишь хмыкал и молчал. А инструктора, если видели подобное, тут же курсантам назначали наказания, чтобы не лезли куда не просят.
Вот так я и забивал свободное время между тренировками, чтобы меньше светиться на базе ЦСКА, на которую военные, науськиваемые Галиной Брежневой могли проходить свободно, в отличие от школы КГБ. Я даже подумывал перенести и основные свои тренировки сюда, но как-то стеснялся просить об этом инструкторов, они и так делали для меня очень много, чтобы я не думал о кружащих вокруг меня неприятностях.
* * *
Как мне и сказали, на турнир по боксу я пошёл. Один, поскольку было не с кем, но надев большие очки и широкополую шляпу, что вместе с длинным зимним пальто полностью скрадывало мою фигуру и лицо. Поэтому не привлекая особого внимания, я занял свободное место и осмотрелся. Народу было очень много, поскольку турнир был открытый и любой мог заявиться на него, от любителя до профессионала, хотя понятно, чаще всего здесь были любители, которые хотели проверить свои силы, ну и подзаработать немного, поскольку за
