Время олимпийских рекордов - Дмитрий Викторович Распопов
— О, твой молодой человек ещё и очень скромный, — глаза женщины блеснули, и она расхохоталась.
Все рядом вторили ей.
— Ваня, а это тётя Галя, — Аня сделала паузу и через силу произнесла, — Брежнева.
— Очень приятно, друзья Ани, мои друзья, — я чуть склонил голову, и прикоснулся пальцами к протянутой руке, но не стал наклоняться к ней губами.
— Ладно, извини дорогая, но нам с Игорёшой пора, — женщина отняла руку, и бросив на меня последний взгляд, попрощалась со всеми, — хорошего вечера.
— До свидания, — все тут же залебезили перед ней, а мне пришлось удерживать бледную Аню и потом остаток вечера быть рядом, поскольку она вцепилась в меня словно клещ.
Я хотел по окончании ехать в часть, но она так на меня жалобно посмотрела, что я тяжело вздохнул, сел в машину, приехавшую за ней. Всю дорогу она молчала, лишь изредка вздрагивали плечи, но, когда мы зашли домой, она упала на пол и стала рыдать в три ручья.
Опустившись рядом, я обнял её.
— Ну, чего ты ревёшь.
Она, вздрагивая, заплакала ещё сильнее, едва не уходя в истерику. Я сходил на кухню, налил воды и подойдя к ней, стал едва не насильно поить, а она стучала зубами по стеклу, и громко всхлипывала.
— Аня? — убрав стакан, я её обнял, — ну чего ты.
— Она тебя у меня отберёт, — услышал я и она снова зарыдала. Бросившись успокаивать девушку, я смог наконец услышать продолжение.
— Кто она и почему она должна меня у тебя отнять?
— Галина Брежнева, — Аня продолжала всхлипывать, — она дочь сам понимаешь кого.
— И что? Я тут причём?
— Мне отец про неё много чего рассказывал, — она наконец стала успокаиваться, трясясь у меня в объятьях, — она всех уводит из семей, на кого глаз положит, а сегодня она явно тобой заинтересовалась! Я знаю этот взгляд! На тебя так весь вечер все мои подруги пялились!
— Что-то пока не вижу особых преимуществ, смены себе девушки, — удивился я, — она такая себе сорокалетняя женщина, а ты у меня молодая красавица.
Аня всхлипнула.
— Все её мужчины начинают расти в званиях и должностях! Ей никто не может отказать!
— О! — тут же обрадовался я, — думаешь, наконец-то и у меня карьера попрёт в гору! Ура!
На меня уставились на секунду ошеломлённые карие глаза, все красные, в слезах, затем она снова закатилась в истерике.
— Эй, стой! Брэйк! — замахал я руками перед её лицом, — я шучу Аня! Я шучу! Мне не нужны никакие должности, тем более от неё.
Мне с трудом удалось её успокоить.
— Какая же ты скотина Ваня, — подняла она на меня заплаканные глаза, — тебя у меня уводят, а тебе лишь бы хихоньки и хаханьки.
— Так давай для начала встанем с холодного пола, — я поднял её на руках и помог раздеться, затем отвёл в ванну и поухаживал за ней, вернув на кухню и сделав нам чай с бутербродами.
— Слушай, а у ней есть такая же колбаса, как у тебя? — я держал стакан в руке, и откусил кусочек от бутерброда.
Девушка, уже отошла немного от случившегося, злобно на меня посмотрела.
— У меня в руках кипяток, Ваня, — предупредила она.
— Ну нет, так нет, — тут же я покладисто согласился, доедая своей кусок и забирая с её тарелки новый, к которому она даже не притронулась.
— Нет колбасы, нет секса, — заключил я.
Было видно, что девушка приходит в себя, поскольку вместо отступившей паники, она стала придумывать варианты.
— Давай поженимся завтра? Хотя нет, она и женатых уводит. О, давай уедем! Далеко, так чтобы она нас не нашла?
— Аня, — я помахал рукой, останавливая перебор гениальных идей, — я никуда не поеду, у меня Олимпиада осенью следующего года. Мне готовиться нужно!
Эта новость её только опечалила. На глазах появились слёзы.
— Я думаю, нам лучше расстаться, сейчас, — сквозь силу, наконец сказала она, — я не хочу, чтобы она разлучила нас.
— Ой, ну наконец-то, — обрадовался я, ставя стакан и поднимаясь со стула, — свобода!
— А ну стоять!
— Аня, давай ты определись сначала, мне идти или стоять? — я с недовольным лицом повернулся к ней.
Она задумчиво намотала локон волос на палец и мстительно заявила.
— Хотя, знаешь, чего это я волнуюсь, у меня ведь есть Вадим рядом.
— Этот тот самый старый друг? С которым ты ездишь в командировки? — решил уточнить я.
— Иван ты невозможен, я прошу тебя уйти.
Собрав вещи, я быстро, пока она не передумала, ретировался из её квартиры.
«Как это не противно признавать самому, — думал я, идя один по ночному городу, — но вот у тебя дорогая моя Аня, появилась эта мысль в голове, даже особо и без моей помощи».
* * *
Утром, ко мне после пробежки подошёл военный в звании полковника и молча протянул красный футляр.
— Вам просили передать, подарок, — сквозь зубы процедил он.
— Кто? И что за подарок?
— Даритель просил себя не называть, — ответил он, затем открыв футляр, показал золотые часы, усыпанные бриллиантами.
— Товарищ полковник, а вам самому не противно? — я кинул безразличный взгляд на украшение, — всем этим заниматься?
Он стиснул зубы.
— Что мне передать?
— Что у меня уже есть девушка и я не собираюсь её менять на часы.
Тут он кивнул и повернувшись, зашагал обратно к КПП.
День мой после этого прошёл спокойно, но тут под вечер появился Щитов, красный словно рак.
— Что и вас заставили? — удивился я, — с чем прислали?
— Ваня, ну что за бл…во! — не выдержал фронтовик, — за что мы кровь проливали? А? За это что ли?
Он достал из кармана ключи.
— Я на «Волгу» стою уже пять лет в очереди, а тут, пожалуйста, новенькую с завода! Тьфу!
— Меня за машину хотят купить что ли? — удивился я, присвистнув, — что думаете? Пора соглашаться или ещё поломаться и брать вместе с квартирой в центре?
Он ещё больше покраснел и собрался меня обматерить, но затем понял по моему виду, что я над ним прикалываюсь.
— Тьфу ты Ваня, опять со своими шуточками, — облегчённо он вытер лоб, — чего передать? Дальше я так понял угрозы пойдут, слышал я, как осаждают такие крепости, Москва слухами полнится.
— Да что и сами знаете, не надь нам их ахтомобилей, — сделал я придурошное лицо.
— Ох Ваня, — он покачал головой, уходя с поля.
И что самое интересное, он оказался прав. Уже завтра вышел приказ, исключающий меня из всех сборных, и ближайших соревнований на закрытых стадионах, где платили за
