Я Распутинъ. Книга вторая - Алексей Викторович Вязовский
— А ты что, сам не видел, что их четверо страховали? Причем двое точно с оружием.
Так что мои боевики возможный теракт подозревали, но нет — поляки вежливо расспросили о наших намерениях, о паре пунктов из программы, сами кое-что рассказали. Болек слушал ответы благожелательно, а вот Кароль все время саркастически кривился и даже в какой-то момент пробурчал «Гапоновщина». Я-то не услышал, с другой стороны стола сидел — Илья уловил и после рассказал. Ну да ладно, мне с польскими социалистами детей не крестить, нам больше по пути с эндеками. А вот террористов пана Пилсудского надо бы как-то к ногтю привести…
И тут меня тряхануло! Я же читал про Безданское ограбление — единственной акции, в которой засветился Пилсудский. Не один, кончено, жену на дело взял и десятка два подельников. Из этих «товарищей по борьбе» потом то ли три, то ли четыре премьер-министра Польши вышло. Ну, это не считая самого начельника панства, то есть главы государства. Ух бы им крылышки подрезать! А что, бог троицу любит — денежки из Фонарного переулка у нас, на тех, что из Тифлисского казначейства мы едем, еще бы пана Юзефа обнести… Тем более, случится ограбление еще нескоро, через год, а я за то время подробности вспомню и успею подготовиться.
Или не соваться самому? Мы тут уже миллионами ворочаем, что нам какие-то двести тысяч? Аккуратно, не светясь сдать детали Столыпину, он министр внутренних дел, пусть у него голова болит… Ладно, будет день — будет пища, посмотрим.
На границе к нам в вагон сразу зашел жандармский чин, вежливо представился, сообщил, что ему из Петербурга предписано обеспечить наш переход. Потому никаких треволнений насчет тайника — быстренько проштамповали паспорта и передали из рук в руки немецкой пограничной страже или как она там называется. Причем немцам тоже шепнули, кто едет, отнеслись со всем уважением. Ну вот и славно, из Германии деньги по европейским банкам растащить куда легче будет.
* * *
В Берлин поезд пришел на Силезский вокзал, где мы оставили вагон и отправились в гостиницу. Минимум три дня в городе, в купе тесновато будет, да и привести себя в порядок после дороги всяко лучше в большой ванной, нежели в маленьком железнодорожном умывальничке.
До сего дня за границей из всей компании бывали только Варженевский да капитан, причем Сотников видел преимущественно порт и околопортовые кварталы. А Сергей Алексеевич пару раз добирался до Баден-Бадена и в Берлине тоже бывал, он-то нас и просвещал по мере возможностей.
Мужики мои сибирские, да и остальные тоже, без малого рты пораскрывали — Европа-с! Прямо ария Лыкова из «Царской невесты» — иное все, и люди, и земля. Немцы, ордунг, чистота. «Во всём у них порядок образцовый, терпение, досужество в работах и рвенье неусыпное к трудам». Зуб даю, Римский-Корсаков когда писал, в виду имел как раз современную Германию.
Вот все вроде бы в Петербурге жили, трамваи видели — а все равно не то. Иной раз на Невском такого персонажа встретишь, как из помойки достали. А тут — нет, даже нищие одеты прилично. Сильно богаче страна, и какого хрена им не сидится, чего в драку лезут? Ведь раскатают их всем миром и нынешнее благополучие будет вспоминаться как золотой век. Еще бы, при инфляции в тысячу процентов.
— Ну что? Гуляем? — я повернулся к своим спутникам — Даю день роздыха.
Рейхстаг и Бранденбургские ворота, памятники аллеи Победы и Шарлоттенбург — посмотрели все, что могли. Съели по сосиске с красной капустой, выпили замечательного баварского темного. Зачем-то поперлись в подземку. Смазали все впечатление от имперского Берлина — дымящие поезда, сажа, толпы народу…
Вечером, когда мы вернулись в гостиницу, портье передал мне конверт и сообщил, что его оставили sehr wichtige Herren — очень важные господа. Внутри была записка, тоном, не допускающим возражений, мне предписывалось ожидать в девять утра сопровождающего, который доставит меня на беседу к весьма высокопоставленной особе. Варженевский и Дрюня по моей просьбе расспросили портье поподробнее и выяснили, что конверт доставил не почтальон, не курьер и даже не полицейский — чиновник министерства иностранных дел в сопровождении гвардейского офицера.
Ну вот… Пришла пора познакомиться с основными «игроками».
Глава 8
Утром я поднял всех ни свет ни заря. До полудня было полно времени — пора было избавляться от тифлисских денег. Они буквально «оттягивали руки» — достав из тайника в вагоне, так и таскали их с собой в чемоданах с двойным дном.
— Ох и резв ты Григорий Ефимович — простонал Распопов протирая глаза.
Видать без меня еще добавили в номере. Я заметил пустую бутылку шнапса, которая стояла под столом. Нет, ничего у русских за сто лет не поменялось. Как пьют — емкость сразу убирают, дабы в спорах не проломить в запале голову собутыльнику.
— Прям лучишься — согласился с Распоповым шурин.
А как не лучиться? Елена пришла ко мне в номер сразу как все разошлись, там же и осталась на всю ночь. «Заездила» меня по самое немогу. Но сначала пришлось выслушать ее восторги по поводу Берлина в частности и Германии в целом. Ах, как у них тут все ладно устроено, порядок, свобода, даже метро есть. И воздух, воздух даже другой! Осанну «цивилизованной Европе» пришлось затыкать поцелуем и задиранием подола платья.
— Помолился, вот и сошла на меня благодать — я пнул пустую бутылку — А вы безбожники грешите все, когда последний раз в церкви были?
Ответом мне стали два виноватых взгляда.
— Где ж мы тут православный храм найдем… — вздохнул Николай.
— Вставайте, бездельники! Уж найдем как-нибудь, но для начала пойдем в банк Полякова. Надо до двенадцати обернуться.
Пока ждал, когда все приведут себя в порядок — изучил толстый адресный справочник у портье. Поляков очень неплохо так обосновался в Берлине. С размахом.
Всей дружной компаний мы отправились в район Панков, где в свое время снимали дом Штирлица. Ветер шумел в высоких липах, горожане спешили по своим делам.
Управляющий Полякова — старый немец с бакенбардами и в круглых очках — уже ждал нас. Фон Шольц мигом провел меня с Гришей в хранилище, я выгрузил деньги в персональную ячейку. Запер на два ключа, оба отдал Щекину:
— Начинай регистрацию отделения ЦРБ в Берлине — Фон
