Владимир Поселягин - Коммандос
Небольшой наблюдательный пункт, замаскированный в стогу соломы в трехстах метрах от опушки. Час спустя.
— Все-таки тебе показалось, Гельмут, — опустив бинокль, сказал один из лежавших в небольшом окопчике, прикрытом верху стогом, немецкий солдат. — Нет там никого.
— Да я тебе правду говорю, щенок там между деревьев бегал, а потом пропал, — отмахнулся второй, что лежал рядом с пулеметом МГ. Судя по тому, как они расположились, становилось понятно, что устроились они тут давно и надолго.
— Я за этим участком уже час наблюдаю, да и другие в поле зрения держу, нет там никакого щенка. Зря ты этот момент в журнал наблюдения внес.
— Ничего не зря, раз видел, надо записать, — упрямо стоял на своем один из двух солдат наблюдательно-пулеметного гнезда.
В это время они услышали поскуливание и, синхронно обернувшись, обнаружили у края окопчика зевающего щенка.
— Был, — довольно улыбнулся пулеметчик, но тут их смотровую щель заслонила тень, и снова синхронно обернувшись, оба солдата увидели паренька, который, невозмутимо глядя на них, прижал указательный палец к губам. Но не это заставило солдат повиноваться, а наставленный на них пистолет с глушителем, от которого едва слышно тянуло запахом сгоревшего пороха.
Все же моя чуйка не подвела, овраг, кстати, тоже был под наблюдением. Более того, еще и заминирован, шесть штук снял, пока проход проделал и добрался со спины до наблюдательного поста, усиленного пулеметом. После того как я ликвидировал пост, первым делом обратил внимание на то, что поверх обычной формы подразделений СС были камуфляжные куртки с молниями в петлицах. Вооружение тоже было приличным. У пулеметчика пистолет, артиллерийский «парабеллум», у напарника автомат, такой же МП-40, что получил Середа. Кроме личных вещей и неплохого бинокля я получил на руки журнал, где короткими сокращенными словами была информация о сегодняшнем дне, на других страницах за вчерашний и так далее. Судя по семи заполненным страницам, они тут дежурят посменно уже неделю. Зря я их положил не опросив, нужно было провести полевой допрос и прояснить эту непонятную ситуацию. Мы сюда прилетели впервые как раз семь дней назад, не на нас ли охота?
Пока Смелый обнюхивал тела, я собрал всю их амуницию, вообще все трофеи, раздев до исподнего, и отнес трофеи через минное поле, не забыв прихватить и снятые противопехотные мины в лес, замаскировав все в высокой траве. Особо я не спешил. Судя по записям в журнале, до вечера их не сменят. После этого по проделанной тропе я вернулся к посту и поискал соседний, он должен быть где-то рядом, чтобы их сектора наблюдения пересекались. Чуть позже я нашел еще один такой пост, но подкрасться незамеченным не получилось, очень уж опытные тут оказались немцы, дернулись к оружию, вот и пришлось положить. А вот со следующим постом прошло все удачно, сунул под стог соломы щенка, чтобы он их отвлек, и, заглянув в смотровую щель, знаками показал, чтобы они не дергались и не орали. Через полчаса допроса, довольно жесткого, я собрал все трофеи. Оставив трупы в окопчике, навестил второй пост, где также собрал трофеи и на подгибающихся от тяжести ногах вернулся в лес. Все три поста я заминировал, не пожалел шесть мин, по два на каждый. Одну мину под тело одного из убитых, другую чуть в стороне, на счастливчика. Мины были «лягушки», так что я надеялся на потери.
В паре километров у меня был оборудован схрон, где лежала сущая мелочевка, поэтому, сбегав три раза, перенес все в него и, убедившись, что маскировка отличная, убрал пакетик со спецсредством, что отбивает нюх у собаки, в карман, подхватил Смелого, а то он что-то расчихался, побежал вглубь леса.
Информацию от немцев я, конечно, получил интересную, даже можно сказать — обескураживающую. Охотились не за нами, это радовало, просто они восемь дней назад, как раз когда ливень закончился, загнали сюда партизанский отряд некоего Шевченко. Отряд был так себе, в пятьдесят рыл, да и кадровых среди них было мало, но одно дело они сделать смогли, отчего подняли на ноги все части в этой округе. Убили инспектора Ставки, расстреляв машину из засады. В смысле машины, они там колонной шли. Однако полковник скончался, на местных посыпались обвинения в халатности, вот они и начали активные поиски, пока не загнали отряд в этот лес. Почти сто километров парням пришлось пройти с немцами на хвосте. Тогда их было больше, но раненые и ослабевшие оставались прикрывать, сдерживая немцев сколько возможно, чтобы дать шанс своим оторваться. Потери в отряде Шевченко составили человек двадцать. Изначально у него чуть больше семидесяти было, те, кто смог уйти, укрылись в моем лесу. Вот не могли где в другом месте спрятаться! Лес гигантский, и, конечно же, перекрыть его нереально, но на опасных участках выставлены такие вот усиленные пулеметами посты, в других местах просто наблюдатели. За все эти восемь дней было две попытки отряда Шевченко покинуть лес, все неудачные, у него были потери.
С такими новостями смысла идти в Луцк я не видел, перехватят на обратном пути, а с потерями, что они понесли, утроят бдительность и, естественно, перенесут посты. Тут надо или лес менять, но для нас это идеальное место для зимнего лагеря, или сделать так, чтобы немцев он больше не интересовал. То есть найти этого Шевченко и убедить его покинуть этот лес. Сомневаюсь, что он согласится, поэтому я подумал о возможности сдать его немцам, но сразу же отринул эту мысль как морально недостойную. Кстати, немцы о том, что в лесу где-то садился самолет, были в курсе, один из наблюдателей ночью шум мотора засек, потом слышал, как тот вернулся. Это офицеров удивляло, но пока они сами не знали, как на это реагировать. Кто прилетал, кто улетал?
Подхватив Смелого, я направился вглубь леса. Конечно, в нем искать отряд Шевченко бесперспективное дело для незнающего его, но источников воды тут не так и много, просто следует оббежать их и проверить на предмет временной стоянки отряда. Я и до этого так работал, еще до войны, когда банды отслеживал.
Повезло мне на шестом роднике, что впадает в небольшое озеро в полукилометре от того места, где из-под земли бил ключ. Осмотрел неплохо сделанный лагерь, и не скажешь, что они тут недавно: шалаши, полуземлянка, котелок булькает, подвешенный на палке над костром — идиллия. От одного из шалашей доносились монотонные стоны — значит, там раненые, да и у входа сидели два парня с повязками. Еще около двух десятков занимались своими делами, некоторые спали, три пары охраняли лагерь, но полтора десятка я не обнаружил. Или они погибли при пробном выходе, что вряд ли, или их отправили на разведку, найти проход. Вот это возможно.
Подумав, я решил не заходить внаглую в лагерь, а отправить гонца за командиром. Гонцом я выбрал паренька на одном из постов охранения, спокойно подошел со спины, пнул по ногам и, показав оружие, велел:
— Оружие не трогаем. Ты, шкет, бежишь за командиром. Скажешь, с ним хозяин этого леса, Леший, поговорить хочет. Бегом.
Лицо у меня было закрыто тряпкой, на манер ковбоев, поэтому я спокойно дождался Шевченко и команду поддержки, укрываясь за стволом дерева метрах в пяти от поста, продолжая контролировать второго часового.
— Командир ко мне, остальные на месте, в случае чего стреляю на поражение! — скомандовал я.
— Ага, а если шмальнешь? — отозвался один из них. По-видимому, это и был Шевченко.
Присмотревшись к партизанам, я ненадолго прищурился и, усмехнувшись, крикнул:
— Так, Шевченко на месте, с гражданским штафиркой не вижу смысла разговаривать. Москалев, узнаешь меня?
— Откуда меня знаешь? — откликнулся один из партизан, что по-пластунски обходил меня с фланга.
— Забыл, кто тебе тылы на заставе чистил за несколько часов до начала войны?
— О, — лейтенант быстро встал на ноги и скомандовал отбой, направляясь ко мне, и первым же протянул руку: — Здорово… Подрос, а пес тот же.
— Тот погиб, это брат его младший, — пояснил я и кивнул в сторону. — Отойдем, поговорить надо.
— А командир?
— Ты кто в отряде?
— Начальник разведки, еще и исполняю обязанности начальника штаба.
— Тогда на хрен.
— Понял, — кивнул лейтенант и махнул рукой, чтобы Шевченко, пристально нас разглядывающий, не подходил.
Мы отошли от лагеря метров на сто и устроились на стволе поваленного дерева.
— Ты как тут оказался-то? — спросил я у него, внимательно осматривая внешний вид.
Лейтенант имел обычные красноармейские галифе, гражданскую рубаху, пиджак и кепку. По бокам висели магазины к автомату, что он тискал в руках, позади на правой ягодице вроде была кобура с пистолетом.
— Да как и все, попал в плен, бежал и вступил в отряд. Наша основная база в двухстах километрах отсюда, тут мы случайно оказались.
— Что за причина?
— Помнишь, ты нам схрон отдал? Мы же тогда так и не дошли до него. Ну, а когда я летом вспомнил о нем, мы решили рейд до зимы устроить, ну и навестить его, противотанкового у нас ничего не было. Вроде все шло нормально, уничтожили два гарнизона, то там, то тут, переправу с паромом, добрались до твоего схрона, достали вооружение, припасы. Все целехонько, и после первой же засады на трассе Владимир-Волынск — Луцк немцы как с цепи сорвались и загнали нас сюда. А постреляли мы хорошо, ПТР головной броневик поджег и бронетранспортер, а второй, что в конце колонны шел, парни гранатами забросали.
