Секретарь ЦК - Никита Васильевич Семин
Завершив свое эмоциональное обращение, я бросил быстрый взгляд на часы и чуть заметно кивнул помощнику за сценой. Тот отреагировал, как мы и договаривались, дав отмашку техническим службам Кремля. За моей спиной развернулось гигантское белоснежное полотно. Свет сделали приглушенным, а огромный экран ожил картинкой с кинопроектора, превращая тусклый зрительный зал в настоящий театр чудес.
Удивленный шепот стих, стоило появиться первому кадру. Чёрно-белая картинка запечатлела пустынный горизонт испытательного полигона, окружённого степью и барханами. От нее возникает чувство тревоги, смешанное с ожиданием, которое усиливается каждым кадром приближающейся ракеты.
На экране появилась башня с грозной чёрной стрелой, нацелившейся в небесную синеву. Серебристое тело ракеты блестит, искрясь в лучах солнца. Время замедляется, напряжение растёт. Казалось бы, ракета неподвижна, но вдруг слышится тихий рокот двигателей, нарастающий с каждой секундой — постарались звуковики, наложив соответствующую дорожку, спасибо Илье Романовичу за помощь. Вот уж кто поднаторел в создании фильмов.
Внезапно языки пламени вырвались из сопел ракеты. Экран наполняется великолепием белого дыма и огненного зарева, струящегося вдоль основания башни. Сидящие в зале люди, даже члены президиума, ощутили дыхание эпохи перемен. Я прямо чувствовал это в их напряженных глазах и замерших позах.
Наконец наступает решающий миг: металл напрягается, конструкция дрожит от перегрузки, и ракета медленно открывается от земли, с каждой секундой разгоняясь и устремляясь ввысь. Громоподобный рев заполняет зал, проникая глубоко внутрь каждого сердца. На лицах делегатов я увидел потрясенный шок от величия происходящего в кадре.
Картинка на экране исчезает, а свет в зале возвращается в норму. Мне достаточно короткой паузы, чтобы окончательно закрепить полученный эффект:
— Вы видели, товарищи, нашу мечту воплощённую в жизнь! Мы можем достичь любых высот, потому что обладаем гениальностью ума и железным характером! Вперед, к новым рубежам!
Первоначальное ошеломление проходит далеко не сразу. Но вскоре раздаются робкие аплодисменты, сливающиеся в единый гул ликования и восторга. Людей проняло настолько, что никто не остался сидеть на своем месте, выражая восхищение увиденным. Уходил с трибуны я полностью удовлетворенным, наблюдая, как зрители долго остаются стоять, захваченные магией демонстрации грандиозного достижения отечественной науки и техники.
* * *
На юге Китая тянулись дни неспешного, тягучего противостояния. Повсюду лежала вязкая усталость от нескончаемых стычек, взаимных провокаций и мелких столкновений. Армия Мао Цзэдуна стояла лагерем неподалёку от берега моря, внимательно наблюдая за передвижением кораблей гоминьдана под командованием Чан Кайши. Стороны давно привыкли друг к другу, знали привычки, уловки и манеру поведения противника, словно соседи, привыкшие к постоянной ссоре.
Но в то утро все пошло по-другому. Мирный покой лагеря нарушил необычный свист, который неумолимо приближался сверху. Некоторые солдаты, интуитивно почувствовав опасность, успели метнуться в укрытия, остальные стояли растерянно, глядя в небо. Через секунду чудовищный взрыв сотряс землю, швырнув клубы грязи и обломков в сторону океана.
Распростёртое тело Мао Цзэдуна, посетившего с плановой проверкой свой штаб, оказалось погребенным под грудой камней и кирпичей. Рядом валялся раскрытый планшетик с картой, испачканный кровью и грязью. Лагерь погрузился в хаос и замешательство, солдаты беспорядочно бегали туда-сюда, крича и хватаясь за головы.
Новость о внезапной гибели верховного лидера стремительно разлетелась по миру. Американские газеты и информационные агентства моментально откликнулись сенсационными заголовками:
Washington Post:«Мао убит американским ударом по китайской территории»
Time Magazine:«США наносят сокрушительный удар по китайскому коммунисту»
Los Angeles Times:«Загадка убийства Мао Цзэдуна: чья рука нажала кнопку?»
Мир замер от неожиданности. Запад впервые нанес удар баллистической ракетой, не только уничтожив китайского лидера, но и «бросив перчатку» СССР в праве диктовать условия с помощью ракетного оружия.
Глава 10
Июнь — июль 1940 года
— Вот неймется капиталистам, — процедил я, когда узнал тему нового собрания политбюро.
Естественно, что удар американцев и убийство Мао не могло пройти мимо наших интересов. И в зал Кремля, где обычно заседало политбюро, я шел не как на работу, что было в последний год, а испытывая вполне обоснованное чувство грядущих неприятностей.
Зал собраний политбюро заполнил густой табачный дым, отблески света от ламп причудливо освещали стены и тяжелые столы, создавая атмосферу мрачности и напряженности. Молчаливые члены Политбюро расселись полукругом, прислушиваясь к словам наркома иностранных дел Максима Максимовича Литвинова.
— Товарищи, ситуация складывается весьма неприятная, — низким голосом заговорил он, осторожно выбирая слова. — Недавно случившаяся трагедия в Китае — ликвидация Мао Цзэдуна ударом баллистической ракеты — привела к массовым беспорядкам и нестабильности. Гоминьдановский генерал Чан Кайши воспользовался ситуацией и нанёс контрудар, оттеснив китайскую армию почти на двести километров вглубь континента.
После слов главного дипломата ССС, раздались удивлённые восклицания и гневные замечания. Нарком обороны Климент Ефремович Ворошилов громко хлопнул ладонью по столу:
— Надо срочно предпринимать меры! Наши позиции в Китае сильно пошатнулись, не ответим — пострадает и наш международной авторитет!
Иосиф Виссарионович задумчиво посмотрел на седоватого Литвинова:
— Ясно, соглашусь с товарищем Ворошиловым, надо усилить присутствие в регионе.
— Но у нас есть ещё одна проблема, товарищ Сталин, — Ворошилов посмотрел на меня, как через прицел. — Товарищ Огнев, почему, скажите, мы были не способны отразить удар по китайцам? Может, стоит пересмотреть приоритеты в ракетных программах?
Напряжение повисло в воздухе. Я почувствовал, как острый взгляд Климента Ефремовича впивается в меня, чуть ли не физически прожигая насквозь. Министр обороны демонстративно поднял руку, указывая на меня:
— Мне доложили, что никакой защиты от американских ракет у нас нет. А когда будет? И вообще, товарищ, курирующий ракетную программу, — с издевкой продолжил он, — расскажите, мы вообще сможем когда-нибудь защититься от повторения подобной акции?
Я откашлялся, стараясь сохранять спокойствие:
— Технически прорыв возможен не ранее следующего года, Климент Ефремович, о чем я уже докладывал товарищу Сталину. Пока успехи в защите от баллистических ракет оставляют желать лучшего…
Ворошилов резко поднялся, покраснев от раздражения:
— Ну, значит, пора решать кардинально! Или сворачивайте вашу глупую космическую программу, или дайте команду бросить все силы на создание противоракетной обороны! Нельзя допустить, чтобы враг беспрепятственно бомбил наши войска и союзников!
Зал загудел одобрением. Голоса членов Политбюро поддержали предложение Ворошилова. Даже осторожный Андрей Андреевич Жданов поддержал идею, отметив, что нельзя терять преимущество в нашем ракетном вооружении.
Не получив контроля над ракетами, Ворошилов удачно воспользовался атакой американцев. После такого аргумента даже товарищ Сталин не может
