Совершенно несекретно - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Расстрел с конфискацией имущества и поражением родственников в правах на двенадцать лет? — с надеждой в голосе пошутил я.
— Это хорошо, что вы Стругацких читали. Тоже люблю их «Сказку о тройке». Но, правда, Анатолий, дело-то плёвое. Скажу сразу — ребята молодые приехали на вызов. А там девушка симпатичная плачет, побитая. Вот они и возбудились на нарушение закона.
— Её сестра побила, вот она и плакала! А точно симпатичная? — усмехнулся я.
— Хам! — выдала сидящая рядом мамаша, но сумочка осталась лежать у неё на коленях. Видно, мою правоту женщина нехотя, но признала.
— Толь! Чёго ты⁈ Я согласен, — дергает меня за рукав Витька.
М-да… слабохарактерный у меня друг и совсем не злопамятный. Трудно ему в жизни будет, особенно в девяностые. Но у меня на сегодня свои планы, весь день тут терять не хочу. Поэтому надо соглашаться и ехать в Лужники. Или к армянам сначала?
— Товарищ! Товарищ! Извините, товарищи, я к этому молодому человеку! — в кабинет ворвался директор музея и, не обращая внимания на чины и присутствующую тут даму, затеребил меня за другой рукав. — Вы можете позвонить в посольство? Просто мы уже о краже им сообщили. Но кто же знал, что наши дуболомы так оперативно сработают и найдут ворованное!
— Так, это ещё что за гусь⁈ — повысил голос майор, у которого всё почти срослось.
— Я Зубов Леонид Евгеньевич, прибыл по случаю находки украденных у нас материальных ценностей! — чётко, по-солдатски отрапортовал дядя, выдавая некоторую сноровку — очевидно, служил в своё время.
— Зубо? — пошутил я, намекая опять на «Сказку о тройке», ведь фамилия коменданта, которого Хлебовводов предложил расстрелять, была именно Зубо.
Но майору не до шуток.
— И что значит «дуболомы»⁈ А ну, вышел из кабинета! — возмутился старший по чину.
— Я вас в коридоре подожду, молодой человек. Конечно, не «дуболомы». Вы — молодцы… Я в Моссовет благодарность напишу! — и, пятясь назад, нетактичный дядя вышел.
— Ну, раз потерпевший согласен… — выделил я голосом слово «потерпевший». — То и у меня вопросов нет.
— Мальчик, ты извини! Я не разобралась сначала. Дочка мне что-то по телефону лепетала, я не поняла… Если вы дружите, я не против! Оксаночка — девочка хорошая! — воркует с Артемьевым Свиридова, став опять приятной молодой ещё женщиной.
Выхожу из кабинета и натыкаюсь на псевдопирата, на которого во все глаза смотрит Светочка, ждущая маму. Очевидно, подозрений с директора музея она ещё не сняла.
— Нет у меня ничего: ни конфетки, ни шоколадки! — неправильно понял её внимание Зубов. — Пустой я!
Он даже карманы пиджака вывернул для убедительности.
— Что вы хотели от меня, уважаемый? — устало вздохнул я, не рассчитывая на долгую катавасию. — Позвонить в посольство и сообщить, что всё нашлось? Да надо было сказать, что идиот пошутил, а на самом деле ничего не крали.
— Это я был! А как было не позвонить? — смутился Леонид Евгеньевич. — Понимаете, сегодня в посольстве приём, я приглашен со стороны Министерства культуры. И тут такой конфуз! Пока я был тут в отделении, на работу звонили из посольства. Что именно сказали, мои коллеги не поняли, но якобы отменили мой визит! Может, вы что-нибудь посоветуете?
— Ну, давайте позвоним откуда-нибудь, только я номера их не помню, — немного подумав, соглашаюсь я. — Может, товарищ следователь разрешит?
Идём в кабинет, полный режуще-колющего оружия. Следак не против. Звоню сначала в справочную, потом в посольство. Мне отвечает секретарь, судя по голосу молодая женщина.
— Марит Слагсволд, — сексуальным голосом, с придыханием представилась она.
Ну или почти так. Просто имя «Марит» я понял, а фамилию не назову без тренировки — очень много согласных подряд.
— Э… фру Марит! — бодро начал я.
— Фрекен, — быстро поправили меня.
Ага, значит, незамужняя. Причём судя по тому, с какой скоростью она внесла коррективы, этот момент для неё важен.
Я мигом перестроился:
— Фрекен Марит! Сегодня посольство Норвегии даёт приём по поводу культурного обмена между нашими странами. Нельзя ли переговорить с атташе по культуре?
— А с кем я разговариваю? — спрашивает на неплохом русском девушка.
— Про орден скажите, — шепчет Зубов, опять дергая меня за рукав. Этак мне весь костюм измусолят!
— Меня зовут Штыба Анатолий Валерьевич, — начал я, пытаясь сообразить, как правильно представиться.
Ну, не скажу же, что я — жених кронпринцессы Марты? Я ей предложение пока не делал, да и могут не поверить мне.
Но вот реакция Марит оказалась неожиданной.
— Очень рада вас слышать! Видела ваши бои на турнире в Осло. Я и есть ответственный за культуру работник посольства! — обрадовалась она. — Что у вас за вопрос?
— Скажите, приглашение на Зубова Леонида Евгеньевича ещё в силе?
— Это директор Музея ратной истории Руси? — уточнила Марит. — Да, мы его ждём, но мероприятие переносится на час. Вообще-то, мы звонили в музей и предупредили…
Я уже собирался поблагодарить и попрощаться, но тут она добавила:
— А можно пригласить и вас? Дело в том, что помимо музейных работников там будут и деятели культуры. А про вас сейчас снимается фильм! Может быть, вы хотите поговорить с режиссёром? Он спрашивал как вас найти.
Фильм? Я моментально заткнул свой вежливый отказ на приглашение. Что за фильм? Кто снимает? И главное — зачем⁈ Я не просил! А ну как наснимают чего недостойного звания коммуниста и советского гражданина? Извратят, так сказать, факты в процессе съёмки? «Искаженный микропленкой, ГУМ стал маленькой избенкой, И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ», — не зря же пел бард.
— Ну что же, буду рад посетить мероприятие. Но прошу обо мне никому не говорить, я излишнее внимание не люблю, — решился я.
— Что? Что она сказала? — торопливо спросил Зубов, не оставляя своих попыток оторвать мне рукав пиджака.
— Всё хорошо, на час раньше только начнут.
— Так надо ехать! — запаниковал Леонид Евгеньевич. — Как хорошо, что я на машине сегодня!
— Подбросите? — прошу я товарища.
— Да, господи… Конечно! — машет рукой он.
Выхожу из кабинета, провожаемый задумчивым взглядом старлея. Похоже, своё мнение обо мне он изменил. Вот только в какую сторону? Люди завистливы.
— Толян! —
