Все поставлено на карту - Михаил Ежов
Тем более, что у меня их и нет. Мне бы на том, что я выиграл продержаться до конца турнира.
— И не надо, — сказал министр. — Отдавать. Проиграйте.
— А в чём моя выгода? Кроме счастья от того, что помог Его Величеству.
Если, конечно, царь в курсе этих торгов. Что далеко не факт.
— Вот это я и предлагаю обсудить, — ответил Бельгард. — Насколько мне известно, ваше материальное положение — уж простите за откровенность — в данное время оставляет желать лучшего. Это может измениться. Его Величество не забывает тех, кто верно ему служит.
— Нельзя ли поконкретнее? Речь ведь о весьма больших деньгах. На что именно вы предлагаете мне их обменять?
— Для начала…
Однако мой собеседник не успел закончить фразу, так как в этот момент вошёл слуга и пригласил нас всех на презентацию. Мы повалили вслед за ним и вскоре оказались в небольшом зале, увешанном картинами в массивных золочёных рамах. Не удивлюсь, если все они были подлинниками. У Дюрана были деньги, связи и привычка доставать то, что достать нельзя. А живопись — отличное вложение. Картины известных художников всегда растут в цене.
Однако никто на полотна особо не глядел. Все взгляды сразу оказались прикованы к чёрному мраморному постаменту в центре комнаты. Вероятно, прежде на нём красовалась какая-то скульптура, которую сейчас убрали, чтобы водрузить на её место небольшой бубен. На вид — самый обычный, обтянутый кожей, с какой-то бахромой по краям. Поверхность покрывали странные символы.
— Господа, представляю вашему вниманию то, ради чего вы приехали, — заговорил Дюран, указывая на бубен. — Уникальное творение древних магов-анимансеров! Сильнейший артефакт в своём роде.
— Какая-то шаманская штука? — скептически проговорил Каппони. — Трудно поверить, что она способна подчинить души миллионов.
— Всё зависит от влитой в неё энергии, — ответил Дюран. — Я продемонстрирую лишь то, что она в рабочем состоянии. Для убедительности, пусть кто-то из вас вызовется добровольцем. Чтобы это не был мой человек. Ну, господа, кто готов? Напоминаю — это в ваших интересах. Вы сами просили доказательств.
Гости не торопились вызываться. Переглядывались. Дюран усмехнулся.
— Бояться нечего, уверяю. Процедура совершенно безвредная. И ваши мысли никто не прочитает. Буден так не работает. Он лишь убеждает, а не крадёт тайны.
— Ладно, давайте я! — выступил вперёд Сфорца.
— Браво! — улыбнулся Дюран. — Подойдите чуть ближе, пожалуйста.
— Разве расстояние имеет значение?
— Конечно, хоть и не в данном случае. Просто не хочу, чтобы зацепило остальных.
Пожав плечами, итальянец остановился в паре шагов от артефакта.
— Так нормально?
— Идеально.
Дюран протянул руку и застучал пальцами по натянутой коже бубна. Казалось, не было никакого ритма, но затем стало ясно, что маркиз выбивает какую-то одному ему известную мелодию.
— Звук не имеет никакого значения, — прокомментировал Дюран с улыбкой. — Он просто настраивает вас и цель, устанавливает между вами связь. Причем быть самому анимансером или вообще магом совершенно не обязательно. В чём и заключается главная прелесть этого артефакта. Установите его на радиостанции, включите популярную песенку и просто выстукивайте её ритм под микрофон. И каждый, кто услышит, станет вашей добычей. Но сейчас я буду влиять только на вас, господин Сфорца.
Итальянец выглядел напряжённым. Но вот Дюран взялся второй рукой за бубен, и символы на артефакте вспыхнули ядовито-зелёным светом! Таким же, какой излучала дама пик, присланная мне и стёршая память Князю.
Сфорца прямо на глазах расслабился, глупо улыбнулся и вдруг начал пританцовывать, словно слышал некую мелодию.
— Почему бы вам не спеть? — предложил Дюран. — Давайте, господин Сфорца, не стесняйтесь.
Итальянец улыбнулся ещё шире и вдруг завёл приятным тенором арию Неморино из «Любовного напитка» Гаэтано Доницетти. По залу пронёсся удивлённый вздох. Я глядел на Сфорца и понимал, что тот никогда не стал бы вести себя так по собственной воле. Он явно находился под влиянием артефакта.
— Думаю, достаточно, — сказала Дюран и опустил руки.
Символы сразу погасли, а Сфорца, споткнувшись, резко оборвал пение и уставился на нас.
— Я что, пел⁈ — пролепетал он ошеломлённо.
— Причём прекрасно, — усмехнулась де Бошан. — Похлопаем, господа!
Она несколько раз ударила в ладоши. Никто к ней не присоединился.
Итальянец покраснел и нахмурился. Гневно взглянул на маркиза.
— Вам обязательно надо было выставлять меня дураком⁈
— Только для убедительности, — отозвался тот. — Теперь вы видите, что бубен работает. Надеюсь, сомнений в этом больше нет?
— Если только вы не сговорились, — сказал Тони Романо. — Откуда нам знать, что вы, — он ткнул пальцем в Сфорца, — действительно тот, кем представились? Может, вы с маркизом заодно и просто разводите нас, а?
Посланник короля Умберто приосанился, выпятил подбородок и смерил мафиози презрительным взглядом.
— Как вы смеете⁈ Моими предками были Миланские…
— Если угодно, можете лично удостовериться в эффекте, — перебил его Дюран, глядя на Тони Романо в упор. — Повторим эксперимент? Что бы вам хотелось спеть?
— Нет уж! — быстро ответил мафиози, отступив на шаг. — Дудки!
— В таком случае, полагаю, все удовлетворены, — сказал маркиз, обведя гостей взглядом. — Предлагаю вернуться в бар или свои комнаты, прогуляться по саду. Если угодно, вас будет сопровождать охрана. Продолжение турнира в полдень.
— Сюда, господа! — звонко объявил появившийся откуда-то слуга, указывая на дверь. — Прошу!
Выходя, я услышал, как Романо говорит шагавшему рядом с ним фон Крамму:
— Если это всё-таки фокус, и чёртов бубен не будет работать, Дюран покойник! Надеюсь, он это понимает!
— Уверен, что да, — нехотя отозвался немец.
Лично я не сомневался, что артефакт подлинный. Не знаю, в каких джунглях Чёрного континента его добыл Дюран или тот, у кого он его купил либо украл, но до сих пор маркиз своим клиентам липу не подсовывал. Не водилось за ним такого. И едва ли он вдруг решил настроить против себя того, кто в случае обмана из-под земли его достанет. Кем бы ни оказался в конце концов обладатель бубна.
Глава 13
Когда все расселись за ломберные столы, Дюран, выглядевший весьма довольным, пожелал всем удачи и занял место у большого, выходившего на море окна, чтобы понаблюдать за игрой. Он и прежде так делал, попивая напитки и закусывая фруктами.
