Алексей Лукьянов - Цунами. Книга 2. Узел Милгрэма
— Ладно, поверю. Вот что, Мехмет, драпал бы ты отсюда. А ещё лучше — избавься от этой штуковины, счастья она тебе не принесёт.
Мехмет испарился, будто и не было. А Викса отправилась искать телефонную книгу.
Робертов Миллеров в Стамбуле жило немного. Один. И Викса позвонила ему.
Миллер не брал трубку, у него работал автоответчик. Викса наговорила сообщение на русском: представилась и предложила встречу неподалёку от отеля.
— Если вы не придёте, я буду знать, что это именно вы, — закончила она своё обращение.
Странно, она совсем не боялась. Она знала, что Мезальянц — хладнокровный и жестокий убийца (о страшной смерти понапе Сорри она до сих пор не могла вспоминать без дрожи), но за свою жизнь почему-то не переживала.
Потому что сейчас её больше всего тревожила жизнь Егора и Юси. И она никак не могла решить, чья жизнь ей более дорога.
В назначенный час она приоделась, и вышла на улицу, ожидая появления хищника. В кармане у Виксы лежал баллончик с перцовым газом.
— А ты изменилась, — услышала она знакомый голос за спиной.
Как бы не готовилась Викса к этой встрече, а всё равно шпион оказался ловчее. Она подскочила на месте и обернулась к говорящему.
Мехмет спокойно смотрел на неё, с таким видом, будто они даже незнакомы.
— Ты?
— Я, — сказал стоящий рядом с Мехметом невысокий, загорелый, лысый, как бильярдный шар, но зато с пышными усами мужчина в безупречном костюме кремового цвета.
— А вы кто?
— Тот, кому ты звонила.
— Иван Иванович? — совсем обалдела Викса. — Что с вашим лицом?
— Ты об усах?
— Нет, вообще… вы сделали пластику?
— Видишь, сама всё поняла, зачем спрашивать?
— А вы что, разве знакомы? — Викса ткнула пальцем в Мехмета.
— Знакомы с кем?
— Ну, вот, с Мехметом…
Иван Иванович посмотрел на Мехмета.
— Вообще-то его зовут Рифат. Он мой… воспитанник.
— Вы тут школу киллеров открыли, что ли?
— Девочка, если ты позвала меня, чтобы наговорить гадостей — могла не стараться. Итак — что за дело? Хочу заранее предупредить: шантажировать меня не надо. Хотя, полагаю, ты не для этого звонила.
Викса стояла и не знала, что сказать этому человеку. Она помнила его циничным, жёстким человеком, она знала, что он убил Сорри и мог убить остальных, но страха перед Мезальянцем по-прежнему не было.
Но больше всего её занимал Мехмет.
— Ваш воспитанник работает в нашем отеле?
— Здесь работает его брат, Кемаль, — во взгляде Ивана Ивановича начала появляться тень понимания. — Барсук у него, правильно?
— Да. Я прижала его, и он раскололся.
Мезальянц держал удар, хотя Викса видела, как ему… больно?
— Кемаль никогда не умел врать и изворачиваться, — сказал он тихо. — Ты его отпустила?
— Я сказала, что вы убийца и будете его искать.
Иван Иванович кисло улыбнулся:
— Мне нравятся твои методы.
— А мне нужна ваша помощь.
— Девочка…
— Виктория.
— Виктория, ты мне сейчас сообщила самую дрянную новость за последние пять лет. Я был уверен, что мои сыновья… воспитанники доверяют мне…
Он не стал рассказывать, что именно испытал, когда у него угнали автомобиль. Миллер всего на пару минут заскочил в магазин — купить сигареты — а когда вышел, машины уже не было. Он вспомнил, что на брелоке висел барсук, и сначала ужаснулся. Он хотел позвонить в полицию, а потом испугался ещё больше: вдруг найдут, вдруг увидят барсука, вдруг узнают, зачем амулет нужен?
В прострации он прошагал несколько кварталов в сторону дома, и увидел свою машину. Она была припаркована на обочине, без ключей, но целая и невредимая. Видимо, угонщик прочувствовал силу барсука и не захотел расставаться.
Несколько дней Роберт не мог спать, есть, пить и думать о чём-то, кроме как об украденном артефакте, даже в больницу загремел с подозрением на инфаркт. Но отлежался, и в одно прекрасное утро понял, что неизвестному угонщику должен ноги мыть и воду пить! Вор будто жёрнов с шеи украл. Видимо, так эти артефакты дебильные и переходят из рук в руки — кто-то стибрил, и попался на крючок магической железяки.
Но всё это были слишком интимные, слишком мягкие мысли, чтобы доверять их чужой, в общем-то, девице.
И теперь оказывается, что собственный сы… да сын же, Мезальянц давно относился к парням, как к сыновьям! И собственный сын обокрал его, да ещё и разболтал первой же девчонке, у кого спёр артефакт?!
— Амджа, что случилось? — спросил Рифат, до сих пор с середины на половину понимавший, о чём опекун говорит с этой красивой русской девушкой.
— Кемаль… — сказал амджа. — Кемаль попал в беду.
— Из-за неё?
— Нет. Из-за меня.
Какое-то время амджа стоял, сдерживаясь, а потом разразился такой длинной и громкой тирадой, что Рифату и Виксе стало страшно. Из приличных русских слов там были только междометия и местоимения.
— Где он?!
— Не знаю, — растерялась Викса.
— Ну, ты же меня за этим отыскала, нет?! Мало показалось, как вы об меня тогда ноги вытирали, так ты сейчас добить решила?
Викса сжала губы и ударила Мезальянца в нос. Тот, видимо, окончательно утратил бойцовские качества, потому что пропустил удар, и кровь закапала у него из носа.
Вид крови вернул Виксе и уязвлённому опекуну ощущение реальности. Викса быстро залезла в сумочку, достала стерильные салфетки и помогла Мезальянцу остановить кровь. Рифат от этого зрелища сомлел.
— Чего это он у вас такой малахольный? — спросила Викса у Ивана Ивановича.
— Тонкая душевная организация, не то, что у тебя, — немного гнусаво из-за заткнутого носа ответил Мезальянц. — Хорошо ударила, весь костюм мне испортила.
— Не надо было глупостей говорить. Я вам совсем по другой причине звонила.
— Вот так вдруг увидела моего… увидела Кемаля — и сразу позвонила?
— Я и не собиралась звонить, я думала, что делать. А тут случайно Мехмет… то есть Кемаль. Это как судьба, понимаете? У меня мальчики пропали…
— А откуда у тебя штатовская виза? — спросил Мезальянц уже в самолёте. — Мне потребовалось вложить в их экономику полмиллиона баксов, а ты…
— А я в школе хорошо училась, — ответила Викса.
У Виксы после невольного путешествия в Микронезию появилась цель — путешествовать по миру. Лэйла — лучшая Виксина подруга по переписке, — подсказала ей, что для этого нужно сделать.
Оказалось, что в мире куча международных детских конкурсов и обменов. От Виксы требовалась лишь примерная учёба и заинтересованность в победе. На Виксу в школе едва не молились! Она участвовала во всех олимпиадах, во всех соревнованиях, углублённо изучала английский, переписывалась с детьми из четырёх стран, словом — проявляла чудеса воли и упорства. И они через три года дали плоды: Виксу начали приглашать на все эти международные встречи, форумы, выставки. Сначала из области подталкивало вверх управление образования, которому нужны были галочки в плане работы. Затем подключилось управление культуры, и Виктория Цыпуштанова стала палочкой-выручалочкой области аж на международном уровне.
Разумеется, Лэйла со Змеем порой помогали деньгами — Виксины родители, обычные милиционер и медсестра, не могли финансировать все зарубежные поездки дочери. Но для четы Монтазио это не было в тягость.
Одноклассники Виксу, кстати, тоже любили — она не зазнавалась, всегда давала списывать, а если кто пытался ей хамить, или даже наносил оскорбление действием — прибивала обидчика на месте.
— Стало быть, — усмехнулся Мезальянц, — ты тот самый продукт советской педагогики — гармонично развитая личность?
— Я вам нос сломаю.
— Вижу, что погорячился — старших уважать тебя не научили.
— Даже наоборот — объяснили, что уважение надо заслужить.
— Вот как? То есть я, взрослый седой человек…
— Лысый.
— Не лысый, а бритый.
— Без разницы, седины я не вижу.
— А возраст мой ничего для тебя не значит? Что я жил дольше тебя, видел больше тебя, знаю больше тебя…
— Ваш опыт я, безусловно, уважаю и даже побаиваюсь, потому что знаю, что вы умеете. Но уважать просто возраст? К возрасту можно относиться снисходительно, но это слово не является синонимом уважения.
— А учёная степень? Воинское звание?
— Это уже вопрос субординации. Безусловно, я буду вынуждена подчиняться приказам старшего по званию, когда буду работать в милиции. Но если он вдруг окажется дураком, могу ли я его уважать? Учёная степень тоже может быть получена за какую-нибудь ерунду. Так что уважение можно только заслужить.
— То есть мне придётся твоё уважение заслуживать?
— А оно вам нужно? Я ведь даже не знаю, почему вы согласились мне помогать.
Если бы Иван Иванович сам это знал…
