Сергей Константинов - «По полю танки грохотали…». «Попаданцы» против «Тигров»
Но я, понятное дело, решила: так бывает в кино, но это ж не означает, что и со мной может случиться то же самое! В конце концов, может, Сильвестру просто надо работать, и он, зная, что я приду буквально через несколько минут, просто оставил дверь, чтобы я могла зайти сама, не отвлекая его?
Словом, я таки поперлась внутрь.
Я сделала всего пару шагов в маленькой прихожей и уже занесла ногу, чтобы переступить порог комнаты… и застыла.
Нет, покойников мне доводилось видеть и раньше. У меня дед умер, и бабушка двоюродная. Да и на похороны крестного меня родители брали с собой, просто я была еще достаточно мала и почти ничего не запомнила. Но то, что мне довелось увидеть тут…
Посреди комнаты, прямо около подставки любимого аквариума Сильвестра, в луже чего-то, чрезвычайно напоминающего красносмородиновое желе, лежало скрюченное тело. Остального я сразу не разглядела. И – нет, ну, надо же быть такой идиоткой! – сделала еще два шага вперед. Видно мне было хреново, видите ли!
Зато потом хорошо стало – и видно, и вообще – хорошо. Когда я не только рассмотрела подробности, но еще и заметила, что стою в этом самом, красном, и что это вовсе не желе. А вокруг – осколки. Осколки аквариума? Почему тогда нет воды?! Ведь ее в аквариуме было до черта? И еще – ярким пятном, хотя что может быть ярче, чем кровь? – крупная желтобрюхая рыбка, застывшая где-то около уха парня. Именно эта рыба притягивала мой взгляд; я стояла на месте и тупо смотрела на нее. А рыбка не шевелилась…
А голова Сильвестра… Это уже была не его голова. Кажется, где-то я читала, вроде бы у Бушкова, фразу «выходное отверстие пришлось на лицо, и он поскорее отвел взгляд». Так и было. Видимо, парень знал убийцу и без опаски повернулся к нему спиной, возможно, склонившись над аквариумом. Ему выстрелили в затылок, а вышла пуля… я почувствовала тошноту, чуть повыше левого глаза. Потом он упал, опрокинув аквариум. А затем убийца хладнокровно выстрелил еще раз, снова в голову. «Контрольный выстрел», именно так это во всяких разных детективах называется. Уже в лежачего и, скорее всего, мертвого…
Наконец ступор прошел. Сейчас должно произойти то, что всегда происходит в детективных фильмах – приедет полиция, и меня арестуют. Или я вовремя замечу и постараюсь уйти, за мной будут гнаться…
Я тихо вышла из квартиры. Тихо прикрыла дверь. Никто мне не встретился. Впрочем, и в прошлый мой приход к Сильвестру я никого из его соседей не видала. Но это ж не значит, что никто из них не подглядывал в дверной глазок. Поэтому логичнее всего было бы взять да и отправиться в полицию. Все равно «вычислить» меня – раз плюнуть. Но с головой я не дружила ни разу.
Сильвестра убили? Не, это он сам застрелился, с горя, что я на звонки не отвечаю, ага. Конечно же, убили. Кому он мог помешать? Тому, о ком узнал слишком много. Чем он занимался в последнее время? Моим «вопросом». Стало быть, что? Стало быть, убрали его по приказанию руководства Витьковой конторы. А может, сам Витек и убрал? Нет, вряд ли. Он ведь «интеллектуальная элита»! Чистоплюй хренов…
То есть в тот конкретный момент я была абсолютно уверена в причастности к гибели Сильвестра Витьковой конторы и его самого лично.
Что сделал бы на моем месте нормальный человек? Просто тихо свалил домой, а еще лучше – взял на работе отпуск. В этом году я еще в отпуске не была, да и – лето, нормальный человек с удовольствием рванул бы куда подальше от пыльного города, даже если бы здесь не сложилась… такая ситуация. Ну, о своей «нормальности» я уже упоминала. Что бы сделал человек-правдоискатель? Отправился бы в полицию и рассказал там все, возможно, получив на свою голову неприятности. Потому как такое дело, скорее всего, «глухарь», а за нераскрытые преступления им влетает до сих пор. Потому что хоть и прошло уже больше десяти лет с момента, когда милицию переименовали в полицию, а кроме названия, там, похоже, ничего и не поменялось. По крайней мере сосед моих родителей, дядя Толя, отработавший в доблестных органах тридцать лет, утверждает, что дела обстоят именно так. И с удовольствием смотрит сериалы тридцатилетней давности, а потом заходит к моим родакам и взахлеб пересказывает содержание последней просмотренной им серии, перемежая рассказ какими-нибудь случаями из «практики». И, признаюсь честно, лично я не могу определить, что он рассказывает в данный момент – прикольный случай из фильма или отнюдь не прикольный из собственной жизни.
Ну, я, как обычно, легких путей не искала. Я решила проследить за Витьком, а потом… О «потом» я и подумаю – потом.
Советский Союз, период Великой Отечественной войны (точное место и время не определены). Виктор
…БАБАХ! Вот это неслабо ахнуло, почти накрытие! Восемь-восемь, чтоб их, тварей, сто пудов зенитку на прямую наводку выкатили, суки! А это плохо, это, можно сказать, полный аллес, как говорится. Меньше чем с километра в лобовуху – сто процентов пробитие. И все – «нас извлекут из-под обломков», однозначно. Если и не рванет боеукладка – чему там рваться-то, снарядов штук пять осталось – сколами брони всех гарантированно к праотцам отправит.
– Влево, м-мать!!!
Танк, хрестоматийная «тридцатьчетверка» с башней-»гайкой», главный труженик и победитель Великой Отечественной, шустро рванул в сторону, и еще один огненно-дымный куст снова встал в стороне. Осколки звонко пробарабанили по уральской броне; следом глухо прошлепали комья выдранной тротилом иссушенной зноем глины. Промах. Но вот третий выстрел…
– Короткая! – попасть не попадет, конечно, но хоть прицел гаду собьет! – Огонь!
Пушка глухо бухнула, массивный казенник отбросило откатом, дымящаяся сизым корбитным дымом гильза звякнула о полик. Подсвеченный трассером – млять, они что, бронебойным вместо осколочно-фугасного лупанули?! – снаряд преодолел отделяющие их от немецкой артпозиции расстояние и… ударил точнехонько в откатный механизм, в коротком высверке столкнувшейся стали сворачивая ствол вбок. Что там с орудийным расчетом, я понятия не имел, но наверняка ничего хорошего, при таком-то попадании…
Главное – другое: эта самая «восемь-восемь» им больше не опасна. Осталось проще простого: уйти в примеченную ранее ложбинку, вон она, за кустами, которая укроет их на три четверти высоты, проехать еще метров с триста и вырваться во фланг этой самой батарее, что стоила его роте уже трех безвозвратно потерянных вместе с экипажами машин. А уж там… Танкисты пленных, как известно, не берут. Да и какие пленные после того, как побывают под гусеницами тридцатитонной машины…
В мозгу зародилось какое-то непривычное, незнакомое ощущение. Вроде как завибрировали некие несуществующие в натуре «фибры». Эт-то еще что такое?! Никогда такого с Виктром в бою не бывало. Нечто, имеющее отношение к реципиенту? Последствия контуз…
Виктор застонал, боком сползая с эргономичного компьютерного кресла на пол. Сдернул с головы мнемопроектор, содрал сенсорные перчатки. И неожиданно понял, что эти самые «вибрации» – ни что иное, как вызов от шефа, законнекченный на его компьютер…
Россия. Недалекое будущее. Наталья
Когда тебя держат за ухо – это как минимум неприятно. А если тебя за ухо держит охранник ростом под два метра и весом килограммов в сто – это еще и больно.
– Отпусти ее, Саша, – улыбаясь, сказал мужчина, сидящий во главе длинного стола. – Спасибо. Отпусти, и можешь идти.
Охранник-мордоворот сперва кивнул и только потом выпустил мое ухо.
– Что же вы, девушка Наташа, в шпионов так неумело играете?
Собеседник выглядел вполне миролюбиво, но я тут же ощетинилась.
– А я и не играю. Есть люди, которые знают, куда я пошла, так что если со мной что-то случится, вам не поздоровится.
Мужчина, запрокинув голову, захохотал громко и заливисто.
Он смеялся, утирая руками катящиеся слезы, а мне становилось все больше и больше не по себе. Что он из меня дуру делает! А может, я сама ее сделала из себя?
– Простите, – отсмеявшись, он вытер лицо платком. – Просто уж очень…
Что именно «уж очень», он объяснять не стал.
– Наталья, так что же вас сподвигло… на такой странный поступок? Ведь Виктор, как мне кажется, вам все довольно подробно рассказал – пускай и без деталей, но вам, милочка, детали эти и не нужны, вы их попросту не поймете. Так благодаря чему же он… исчерпал у вас кредит доверия, а? Зачем вы следили за ним?
– Может, вы для начала предложите мне сесть?!
Он улыбнулся.
– Конечно-конечно! Простите, Наташа, я сразу не сообразил. Вы ведь позволите называть вас просто Наташей?
Я промолчала. Можно подумать, от моего разрешения тут что-то зависит.
Отодвинула тяжелый стул – мебель тут была из настоящего дерева, качественная, что называется – сработанная на века.
– А меня зовут Анатолий Андреевич. Виктор вам обо мне рассказывал.
Последняя фраза прозвучала не вопросом, скорее утверждением. Конечно, рассказывал. И, конечно же, сразу побежал докладывать своему драгоценному шефу. Козел! И я – дура! Какого хрена я ему про Сильвестра выболтала? Был бы сейчас парень жив…
