Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев
Благодаря этому маленькой колонне и удалось выбраться из города без происшествий. Хромов контролировал пленного, ухитрившийся выжить во всех перипетиях Платов, как лучше всех в группе знающий немецкий, вел второй грузовик. К счастью, его знания не пригодились, и вскоре головная машина едва не врезалась в стоящий поперек дороги танк, более всего похожий в темноте на возбужденный трактор. Очередной этап их одиссеи успешно завершился.
В печи жарко горел огонь, и его отблески, прорываясь из-за тонкой железной заслонки, заставляли метаться по стенам рыхлые сероватые тени. Вкусно пахло чем-то мясо-овощным, и Хромов упорно боролся между желаниями упасть и заснуть или вначале потерпеть и все же набить желудок. Остальные, похоже, разделяли его эмоции, а некоторые даже успели заснуть, но большинство пока крепилось. Ну и понимали люди, что те, кто поспит хоть немного сейчас – первые кандидаты в дозор.
Вряд ли жители деревни были довольны тем, что к ним среди ночи ввалилась такая орава, да еще и объявила, что задержится здесь на неопределенное время. Наверняка ворчали тихонечко, но вслух протестовать не решались. Что поделаешь – война, и всевозможные гражданские права отходят на второй план. Человек с оружием сейчас бог, царь и воинский начальник, так что приходилось терпеть. А уж оружия у незваных гостей было навалом.
И да, наивностью они не страдали. В свое время Хромов успел убедиться, что порядочность деревенских частенько распространяется только на односельчан, да и то не всегда. Что бы там ни говорили восторженные бородатые мальчики о том, что душа народа сохраняется именно в деревне, Сергей полагал, что она там, скорее, маринуется, а то и вовсе преет. И уже здесь с удивлением узнал, насколько его мнение совпадает с тем, которое имели бойцы постарше. Не молодежь, рожденная и выросшая в СССР, а жизнью битые и не первую войну прошедшие ветераны. Так вот, они к сельчанам относились весьма настороженно, и охрана в любой, даже самой лояльной вроде бы деревне выставлялась обязательно.
И все же они устали. Откровенно говоря, самого Хромова от того, чтобы наплевать на все и провалиться в сон, больше всего удерживал разговор с Мартыновым. Полковник немного оклемался, но то и дело встряхивал головой – от контузии звенело в ушах. Но речь его была вполне связной, и он активно рассказывал о своих злоключениях.
Как и предполагал Хромов, ничего особо эпического не произошло. Застали Мартынова врасплох, сработав крайне профессионально. Тех суперсолдат, что не так давно вынудили их отряд бросить насиженные места и сорваться в путь, не было, но и без них у немцев нашлись профи, знакомые с процедурой снятия часовых не понаслышке.
Скрытно подошли, внезапно ударили… В результате вместо организованного сопротивления получилось очаговое, с меньшей устойчивостью. Да и большие потери в первые минуты боя изрядно подпортили картину. В общем, трезво оценив ситуацию, Мартынов сразу понял, что ничего хорошего их не ждет. И, соответственно, попытался воспользоваться переданным устройством вызова.
Увы, никакой реакции не последовало. Почему? А черт его знает. Может, банально поломался, а воспользоваться другим не получилось. Хинштейн в тот момент уже горел в танке, Игнатьев работал из пулемета на другом конце села… В общем, не успел Мартынов ничего предпринять, разве что встретил врагов, как полагается. Завалил четверых, потом рядом бумкнула граната – и на том, в общем-то, все.
Уже находясь в плену и анализируя происшедшее, Мартынов пришел к тому же выводу, что и его командир разведки: столкнулись они с теми, кто преследовал Доватора, скорее всего, не случайно. Очень похоже, генерал и впрямь стряхнул с хвоста погоню, дав немцам сцепиться с группой Мартынова. После такого об активных действиях преследователям пришлось на некоторое время забыть – полковник и его люди сражались храбро и нанесли врагу немалый урон. В общем, то, что надо.
Кстати, сейчас Мартынов первым делом приказал Хромову даже не думать о том, чтобы устраивать Доватору «мстю». Хромов, к слову сказать, не сомневался, что при нужде сможет и с танка гусеницы скрутить так, что часовые даже не проснутся (никогда), и притащить охамевшего кавалериста прямо сюда в состоянии хорошей побитости. Что называется, и не таких потрошили. Однако Мартынов грозно рыкнул и объяснил, что с точки зрения профессионала Доватор поступил вполне разумно. Ведь их группа в глазах командира регулярной армии, сразу после того, как отказалась перейти под командование вышестоящего, а главное, имеющего соответствующие полномочия, генерала, незамедлительно переходит в ранг того, что в будущем назовут «незаконные вооруженные формирования». Учитывая, что партизаны вокруг отнюдь не всегда воюют за советскую власть, это разумно. А он, Мартынов, должен был предусмотреть подобное развитие событий, а не почивать на лаврах.
Впечатленный такой самокритикой, Хромов малость сбросил накал, хотя и остался при своем мнении. И, очевидно, дабы окончательно разбить его мировосприятие, полковник родил сентенцию с потугами на высокую философию. Мол, все они, и Мартынов с Хромовым, и тот же Доватор, сейчас в роли сантехников, очищающих русские земли от хлынувшей на них извне дряни. А быть сантехником и не измазаться в дерьме – это, простите, за гранью возможного.
Хромов был впечатлен, а потому решил отложить дебаты на более подходящее время. Откровенно говоря, на его решение в куда большей степени повлияла усталость – просто не было сил что-то доказывать, спорить… Отлежаться бы. А потому Хромов на скорую руку поел, не чувствуя вкуса, как поленья в топку закидал, и тут же, на подходящей лавке, уснул.
Ощущения на следующий день, когда он проснулся, были такие, словно его долго и с чувством били. Похоже, он как выключился, так и пролежал до самого утра, позы не меняя. Неудивительно, что все тело ныло. А надо было не геройствовать, а отбросить лень, сосредоточиться и перевернуться на другой бок, самокритично подумал он. До кучи, заболело горло, а голову будто сдавило железными обручами. Организм возмущался насилием над своей персоной и отчаянно бунтовал.
Вряд ли это была болезнь, скорее, подступило нервное истощение. Впрочем, это все гадание на кофейной гуще – врачей у них сейчас под рукой не имелось, да и толку от них. Все же медицина здешняя и в будущем – это
