Помощник ездового - Александр Вячеславович Башибузук
Алексей сильно вздрогнул и поспешно открыл глаза. Воспоминания были настолько живые, что по спине пробежала крупная ледяная дрожь, а все тело свело дикой болью.
Лекса бросил повод, посмотрел на свои ладони и, только убедившись, что видит не кровавые обрубки, а целые пальцы, немного пришел в себя. Что случилось дальше в подвале он прекрасно помнил. И эти воспоминания никуда не уходили. А еще он прекрасно осознавал, что теперь он никогда не сможет это забыть.
— Суки… — с ненавистью процедил Лешка и оглянулся.
Припекало солнце, в бирюзовом небе мелькали жаворонки, телеги с ранеными и женщинами в окружении конных красноармейцев неспешно пылили по дороге. Чуть поодаль трусили четверо местных на ладных лошадках, эскорт отправленный Рахимом-ака в сопровождение. Они гнали небольшую отару овец.
Лешка про себя чертыхнулся. Предложение старика пришлось принять и отпустить его людей. Сразу стало ясно, что местные не успокоятся и попробуют по дороге освободить пленных. Хотя бы из чувства упрямства стоило не соглашаться, но раненые и женщины сильно сковывали возможности.
Алексей фактически сам принял решение, командир отделения чувствовал себя совсем плохо, а остальные самоустранились. Зато остаток пути до города прошел без проблем. В провизии и фураже нужда отпала, всем необходимым снабдили в избытке, мало того, сопровождающие проводили практически до самого Канда.
— Вот только Баронову на все это плевать, — вслух подумал Алексей. — Не факт, что накажет, но на крючок попытается подцепить обязательно. И неизвестно, как все это аукнется потом.
Никаких иллюзий по отношению к комиссару Лешка не питал, так как по опыту прошлой жизни уже успел научиться разбираться в людях.
— Ты себя плохо чувствуешь, азизим? — к Алексею подъехала Гуля. Воеводин из-за недомогания большей частью ехал на подводе, а его кобылу выпросила девушка. Она прекрасно чувствовала себя в седле и никогда не отказывалась от прогулок.
— Все нормально…
— Ты очень бледный, — Гуля прикоснулась к его руке. — Я чувствую, что тебя что-то беспокоит.
— Все хорошо, — терпеливо повторил Алексей. Злится на Гулю у него просто не получалось, хотя ее привязанность к нему несколько тяготила.
— Хорошо, азизим, — девушка, как всегда почувствовав, что не стоит настаивать отъехала. Она удивительным образом всегда чувствовала настроение Лексы, словно заглядывала ему в сердце.
Впереди показались постройки города. Старший эскорта махнул Алешке, приложил руку к груди, поклонился и подал знак своим. Очень скоро провожающие скрылись из глаз.
— Модя, присмотри за овцами, — коротко бросил Алексей.
Емельянов беспрекословно послушался. Воеводину с каждым часом становилось все хуже и своим решением, он назначил Турчина исполняющим обязанности командира отделения. Несмотря на молодость «командира», личный состав воспринял назначение спокойно. Только дядька Степан беззлобно шутил, что приходится служить под началом молокососа.
А сам Лекса чувствовал себя вполне уверенно. Командовать Лешка привык еще до переноса, а то, что сейчас он пятнадцатилетний пацан, его совсем не смущало. Ну, почти не смущало.
На въезде в город стоял блокпост — неказистый навес, под которым коротали время четверо красноармейцев. Во все глаза пялясь на женщин, постовые вполне дружелюбно показали дорогу к комендатуре.
Город ничем не удивил: типичный средневековый среднеазиатский городишко, к которому цивилизация только-только начала подбираться. В основном глинобитные строения, узенькие пыльные улочки, шум, гам, да толпы народу. Неприятно удивило обилие вооруженных «национальных» кадров.
Комендатура располагалась в центре города, едва ли не в единственном двухэтажном здании в городе. На площади перед ней собирался большой обоз из множества телег. Лешка приказал своим пристроиться там же, а сам засобирался к коменданту.
— Алексей… — к Алексею подошла Татьяна Владимировна. — Обязательно узнай, где здесь госпиталь. Сереже совсем плохо. Подозреваю, что у него начинается отек мозга. Без срочной операции не обойтись. А у Семенова тоже все скверно — скорее всего, гангрена, я могу сделать ампутацию, но в полевых условиях, сам понимаешь, это очень опасно.
— Обязательно, Татьяна Владимировна, — пообещал Лешка и, придерживая рукой шашку, побежал в комендатуру.
Тощий голенастый красноармеец на входе не обратил на него никакого внимания и даже показательно отвернулся.
Лешка хмыкнул, покрутил головой, услышал доносящуюся со второго этажа ругань и взбежал по лестнице, выбивая сапогами из ступенек вездесущую пыль.
— Мне плевать, где ты возьмешь пулемет! — раздраженно орал пожилой, бритый наголо крепыш. — Хоть роди и достань!
— Да где же я его возьму?.. — плаксиво отбивался совсем молодой парень в очках и студенческой тужурке. — В гарнизоне их всего два и один неисправный!
— У этих забери моим приказом, — гаркнул крепыш, тыкая рукой себе за спину. — Ишь ты, взяли моду. Непонятно кто, вчерашние басмачи, а вооружены до зубов. Скажи, что арестую нахрен, если не отдадут. Они все подчиняются мне, как коменданту. Все, свободен, Сидоров. Время тебе до завтрашнего утра.
Крепыш вошел в кабинет, звонко хлопнув дверью, а студент ругнулся и побрел по лестнице вниз.
Алексей помедлил, оправил гимнастерку и ремни, после чего стукнул костяшками пальцев по двери. Очень ожидаемо никто не ответил. Леха постучался еще раз, после чего сам открыл дверь.
В большом, скудно обставленном облезлой мебелью кабинете, в уголке за столом сидела молоденькая девушка в национальной одежде и, старательно высунув язык, что-то печатала одним пальцем на огромной и архаичной пишущей машинке. Комендант устроился за своим столом, под вылинявшим портретом Ленина и, страдальчески кривясь, зачем-то перекладывал бумаги из одной стопки в другую.
Увидев Лешку, он раздраженно бросил:
— Чего надо?
— Исполняющий обязанности командира отделения красноармеец Турчин, следуем с ранеными на воссоединение с отдельным эскадроном одиннадцатой кавалерийской дивизии…
— Исполняющий обязанности? — комендант недоверчиво посмотрел на Лексу. — Да тебе всего… — он запнулся и махнул рукой. — Собственно, какая разница. Были у нас такие, но два дня назад выдвинулись в Коканд. Завтра с утра туда же отбывает обоз, можете присоединиться к ним. Отдельно следовать не советую. Басмачи совсем обнаглели, а всю местность мы не можем контролировать. Сколько вас?
— Семеро конных красноармейцев, пятеро раненых, четверо гражданских, три телеги.
— Отлично, лишние шашки не помешают. Я отдам приказание вас принять. Завтра в пять утра ко мне на инструктаж. Еще вопросы?
— С нами двое тяжелораненых, необходимы срочные операции…
— Госпиталь и хороший врач есть, — опять перебил комендант и быстро что-то написал на клочке бумаги. — Предай бойцу на входе, чтобы проводил. Свободен.
Алексей откозырял, четко развернулся и вышел из кабинета.
