Физрук-10: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Пришлось возвращаться к бунгало. Когда мы обогнули вертолет и прошли через калитку, то увидели, что стол накрыт прямо во дворе. Шашлык еще грелся над погасшими углями, а на столе уже стояли тарелки с нарезанными овощами и зеленью, а также — с колбасой трех сортов, сыром, хлебом и воблой. Здесь же стояли бутылки с пивом. Судя по тоскливому взгляду Динамо, он бы и от водки не отказался, но водки мы не привезли. Так что придется ему ограничиться «Жигулевским».
Впрочем, под пиво шашлык, а тем более — вобла, очень неплохо пошли. Умяв мясо, мы дружно принялись чистить рыбку. Вобла оказалась отборной. Мясистой, в меру соленой, каждая вторая — с икрой в брюхе. Раздухарившаяся Маня начала петь свою любимую «Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблю…», а ее городская подружка подхватила: «Виновата ли я, что мой голос дрожал, когда пела я песню ему…». И без водки окосевший кайман вперебивку вдруг завыл: «Владимирский централ, ветер северный, этапом до Твери, слез немерено…», а я ему, из мужской солидарности, подпел.
Начало смеркаться и мы с невестою засобирались. Они с Маней даже обнялись и прослезились напоследок. Динамо только хмыкал. Я сказал ему, чтобы отогнал вертушку на аэродром ДОСААФ. Нечего ей тут под дождем ржаветь. К тому же — на аэродроме есть техники, они и смажут и заправят и проведут техосмотр. Да и мне, в случае чего, ближе будет добраться до аэроклуба, чем до этой глуши. Кайман согласно кивнул, но настроение его заметно испортилось. Пришлось ему дать пару стольников.
Попрощавшись, мы с Виленой пустились в обратный путь. Когда выкатили на шоссе, она сказала:
— Хорошая эта девушка, Маня, только несчастливая… Да и как там быть счастливой, если в деревне даже клуба нет… А послушать ее, так у них в колхозе, не то что клуба — советской власти нет… Председатель пьяница, ферма не выполняет план по поставкам молока, а по отчетам — перевыполняет… Это же — приписки, очковтирательство… Надо поставить вопрос на бюро райкома. Куда смотрит колхозный комсомол⁈
— Ты только когда будешь ставить вопрос, не ссылайся на Маню, а то ее председатель-пьяница со свету сживет… — посоветовал я.
— Как это — сживет? — удивилась товарищ Воротникова. — Он что — помещик-самодур? Идет седьмое десятилетие Великой Октябрьской Социалистической Революции! Он же комсомолка, за нее товарищи заступятся. Да и райком не останется в стороне!
— Поверь моему опыту, — проговорил я. — Начнется вся эта катавасия, твоя Маня виноватой и останется.
— Да с какой стати⁈
— Ты думаешь Маня ангел? Наверняка за нею разные грешки водятся. Прогуливала работу, комбикорма таскала с фермы… Да мало ли что?.. Поэтому, не удастся тебе сделать из нею невинную жертву произвола…
— Да, ты, наверное, прав, — поникла девушка. — Как все запутано…
— Не расстраивайся. Мы с тобой наймем несчастливую Маню к нам в охотничий домик в качестве горничной и поварихи и тогда она сможет послать председателя-алкаша ко всем чертям…
— Наймем… Ты сам рассуждаешь, как помещик…
— Кстати, ты разузнала, что-нибудь о девчатах из девятнадцатой школы?..
— Да, я совсем тебе забыла сказать! Я же их нашла!
Глава 9
— Нашла? — обрадовался я. — Где? В Интернате?
— Да бог с тобой! — отмахнулась Вилена. — В каком интернате! Им сейчас по восемнадцать— девятнадцать лет. Одни учатся. Другие работают. Некоторые успели выскочить замуж или ждут своих парней из армии.
— Стой! Значит, они никуда не исчезли?
— Нет. Далеко не все из них живут сейчас в Литейске, но и здесь кое-кто есть.
— Тогда зачем мне завучиха девятнадцатой школы лапшу на уши вешала?
— Этого я не знаю. Спроси у нее сам.
— Ладно! Не важно. Ты можешь мне дать их адреса?
— Могу. У меня дома лежит список.
— Тогда вынеси мне его, когда я тебя подвезу к дому.
— Чтобы я собственными руками дала тебе адреса юных дев, большая часть которых, к тому же, свободны!
— Мне не до шуток.
— Не переживай. Вынесу.
Я и не переживал, наоборот, радовался. Еще одна мрачная легенда Литейска оказалась всего лишь легендой. Чем больше всякой шелухи удастся отколупнуть от истины, тем легче будет принимать решения. И еще какая-то смутная идея осенила меня, когда Вилена сказала, что нашла учениц из восьмого «Г», школы №19. Ведь моей задачей было не разоблачать вымыслы и не развеивать ложные надежды, а вернуть пацанов к реальному миру, не травмировав их при этом.
Мы подъехали к дому, где живут Воротниковы, Борисовы и Константиновы, невеста вышла и через несколько минут вынесла список. Мы поцеловались, договорились созвониться и расстались. Я поехал домой. Перфильева-младшего там не оказалось. Наверняка, зависает у Борисовых. Готовятся к побегу в Новый Мир? Ну-ну… Я поставил чайник на конфорку и развернул список. Прежде всего — отыскал в нем Татьяну Петровну Савватееву, шестьдесят третьего года рождения. Адрес — Луначарского одиннадцать… Совсем рядом. Телефон… Я посмотрел на циферблат «Славы». Не было и девяти часов. Время детское. Можно позвонить. Мне не терпелось узнать правду. Я набрал номер. Ответили не сразу, но я был терпелив. Наконец, в наушнике щелкнуло и раздался женский голос:
— Алло!
— Добрый вечер! — сказал я. — Простите за поздний звонок. Могу я услышать Татьяну Петровну?
— Это я, — послышался ответ. — А с кем я говорю?
— Я Данилов, учитель физкультуры в школе номер двадцать два. Мне нужно говорить с вами.
— Ну-у, если нужно, приходите…
— Когда?
— Можно прямо сейчас.
— Хорошо. Я буду через пятнадцать минут.
— Наш адрес…
— Я знаю.
Выключив газ, я оделся и вышел на улицу. Машину выгонять со двора не стал. Пешком, да еще напрямик, быстрее. Ровно через пятнадцать минут я уже стоял у двери сорок четвертой квартиры одиннадцатого дома
