Физрук-10: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Ну допустим, — проговорил я. — Так почему ты отказалась тогда от этого заражения? Неужели тебя не привлекали все эти бредни о Новом Мире?
— Представь себе — не привлекали, но со временем мне захотелось как-то помочь детям, которые попали под влияние инсектоморфов, поэтому я получила психологическое образование и стала специализироваться на работе с детьми с изменениями в психике.
— А теперь объясни, почему я внезапно уснул?
Глава 8
— Я понимаю, почему ты спросил об этом. Да, я воспользовалась твоей сонливостью и погрузила тебя в состояние гипноза, в котором ты мне кое-что рассказал. В этом нет ничего для тебя плохого.
— Ну уж позволь мне решать, что для меня хорошо, а что плохо. Вообще, дорогая, такие штучки без согласия подвергаемого гипнотическому внушению не делаются. Разве не так?
— Так, — кивнула Илга с прибалтийской невозмутимостью. — Прости!
— Ладно! — отмахнулся я. — Сегодня я добрый. Спасибо за гостеприимство и информацию.
Я поднялся и отправился в прихожую, одеваться. Хозяйка квартиры вышла меня провожать.
— Тебе спасибо! — сказала она.
— Это за что же?
— За то, что я теперь знаю, что отец рядом.
— А раньше ты не знала?
— Нет. Я думала, что это дядя.
— Ну это ваши семейные дела. Пока!
— До свидания!
Я вышел из ее квартиры, сел в машину и некоторое время не трогался с места. Если все, что сказала гражданка Шульц-Эглите, соответствует истине, то это многое меняет. Да нет, какое там — многое! Практически — всё. Я и раньше подозревал, что вся эта история со сверхчеловеками, Новым Миром, и разными инсектоморфами — смесь вымысла, самообмана, страхов, намеренного введения в заблуждение и откровенного розыгрыша. За исключением тех игрушек, с которыми я имею дело. Они единственно подлинные.
Однако легче мне не станет. Пацаны никуда из Старого Мира не денутся, но как им пережить разочарование в реальности, которое их неизбежно постигнет? Возраст-то у них самый опасный в этом смысле. Так что задача моя отнюдь не упрощается. И все, что я задумал — остается в силе. Одно хорошо, мне не придется столкнуться с ситуацией, когда тридцать человек — весь мой восьмой «Г» — внезапно исчезнут. Надо только выяснить, что случилось с девчатами из девятнадцатой школы. Не слухи и байки — правду.
Заведя двигатель, я, наконец, поехал домой. Войдя в квартиру, почуял запах готовящейся еды. Из кухни выглянул Севка.
— Добрый вечер! — сказал он.
— Привет! — откликнулся я.
— Ужинать будете?
— Буду.
Раздевшись, я пошлепал в ванную. А когда пришел на кухню, то увидел, что стол уже накрыт. Блюда были немудрящими — макароны с котлетами и все те же бутерброды, но им я обрадовался больше, чем угощению Илги. Все-таки она по-свински поступила, усыпив мою бдительность в прямом и переносном смысле. Лопая приготовленное Перфильевым-младшим, я исподтишка на него поглядывал. Неужели он только фантазер, начитанный, умный, но всего лишь мальчишка, который живет в придуманном мире?
Ну ладно — он. А — брательник? А — остальные? Ведь это ж три десятка душ, которые верят в свою избранность. И у них есть основания в нее верить — вот что страшно. Начни я сейчас их разубеждать, сразу замкнутся. Ведь я замахнусь на мир их мечты, а подростки такого не прощают. Теперь понятно, почему они отказались от участия в экспериментах гражданки Шульц-Эглите. Видать, поняли — что они для нее лишь пациенты. А для меня — нет. Сверхчеловеки эти пацанята или только притворяются ими, мне не важно.
Меня интересует их здоровье, в том числе и душевное — да, но я им не доктор. Я даже — не воспитатель. Я всего лишь — старший товарищ, который способен кое-чему научить, но оставаясь в рамках своих спортивных навыков. В остальном, скорее, они меня воспитали, нежели я их. Да и вообще, если бы не эти пацаны, еще неизвестно, сумел бы я обрести новый смысл существования в эпохе начала восьмидесятых годов ХХ века? Конечно, пропасть бы не пропал, но и жизнь моя могла оказаться не столь насыщенной событиями, как сейчас.
Утром в воскресенье я поехал в «Литейщик», где провел финальную перед городской спартакиадой тренировку с девчушками. Они идеально отрепетировали программу показательных выступлений. Так что на их счет я был спокоен. Да и в своих самбистах я тоже полностью уверен. Соревнования должны будут начаться 1 мая, сразу после утренней демонстрации. Осталось всего четыре дня, так что успею еще и с пацанами отработать все мелкие недочеты, которые, увы, еще имеют место. После тренировки, я позвонил Вилене.
— Привет! — сказал я ей. — Как поживаешь?
— О, Саша! Здравствуй! — откликнулась она. — Соскучилась!
— И — я. Когда увидимся?
— Да хоть сейчас. Я свободна.
— Я тоже освободился. Давай я за тобой заеду?
— Заезжай. Я сейчас соберусь.
— Буду ждать в машине, возле твоего подъезда.
— Договорились.
Спустившись к «Волге», я сел в нее и поехал к дому, где жили мои настоящие и будущие родственники. Ждать невесту мне пришлось недолго. Минут пятнадцать. Она появилась нарядная, накрашенная и причесанная. Как джентльмен, я вышел из машины, галантно распахнул переднюю пассажирскую дверцу. Девушка уселась. Тогда я вернулся за руль. В салоне Вилена меня поцеловала, видать, постеснявшись сделать это перед подъездом. Ну что ж, невесте и полагается вести себя скромно.
— Куда поедем? — спросила она. — К тебе?
— Не совсем. Хочу тебе показать одно местечко. Только сначала купим продукты и устроим пикник.
— Звучит интригующе.
Кивнув, я завел движок. «Волга» двинулась с места. Медленно выкатила со двора, в котором, по случаю теплой весенней погоды, было полно играющей ребятни, и помчалась по направлению к ближайшему «Гастроному». Закупившись там, мы поехали в сторону Круговой дороги, а через десяток минут были на шоссе. Я прибавил скорости. Ветер с гулом обтекал кабину. За городом было хорошо видно, что весна вступает в свои права. На ветвях полопались почки, проклюнулись крохотные зеленые листочки, но еще не развернулись. Так что казалось будто лес по обе стороны дороги осыпало зеленым пухом.
Моя спутница с удовольствием любовалась окрестностями, ни о чем меня не
