Вероятность конфликта - Андрей Валерьевич Степанов
— Да, пожалуй, — согласился я. — Но ведь есть же еще корабль... Да, к этому тоже не имеешь особого отношения.
— Вот видишь. Сам подтвердил.
— Ну, а Вельск?
— Вельск — резня с моей точки зрения. Провал абсолютный. Если я кому-то скажу, что при раскрытии дела погибло больше десяти человек, уйдут, хлопнув дверью.
— Если меньше? — мрачновато пошутил я.
— Не придирайся к словам.
— Так у нас и здесь уже пять тел, если ты не заметил.
— И все они появились до меня, а не из-за моего участия, — спорил Быков. — Хотя двое все же появились. Но никаких проблем нет.
— Ловко же ты фактами играешь, — подивился я.
— Не умей я этого делать, не быть мне сыщиком, — хохотнул он, а потом погрустнел. — Но государственные дела все равно лучше решать тебе самому. Понимаю, что у тебя сейчас совершенно другой статус, не тот, что летом, но это не дает гарантий, что я не попаду в тюрьму опять.
— Что-то в Вельске ты не очень грустил, когда провел за решеткой несколько часов на пару со мной, — подразнил его я.
— Не ровняй тюрьму и полицейский участок в провинции.
Пришлось согласиться, чтобы вернуться к прежней теме нашего разговора.
— Итак, — продолжил я. — Ты уверен в том, что все же стоит лезть в эту семью?
— Не лезть в семью. Но аккуратно разобраться. Предварительно подготовившись.
— Например, как? Узнать общее количество теток у Аникиты?
Официант принес жаркое, что на время отвлекло нас от беседы. Запах специй и мяса напомнил о голоде, и мы вдвоем набросились на еду.
Заодно это позволило немного подумать о происходящем и переосмыслить собственные же слова.
Пусть я говорил про родственные связи, которые еще не образовались толком. Но я опять находился между двух огней. С одной стороны — император, а с другой — его дочь. И чувствами я все же пылал к ней.
— У тебя курица стынет, — услышал я голос Быкова, который вернул меня в реальность.
— Угу...
— Понимаю, есть над чем подумать. Жизнь-то дороже.
— Не в жизни дело, Алан. А в том, что мы никогда не знаем, что будет дальше. Если б знать, то выбор уже сейчас можно сделать.
— Пофилософствуй, — Быков прикончил свой ужин гораздо быстрее меня.
— Предположим, это лишь выпад... попытка одной семьи получить больше влияния. Проходили мы уже через такое и помнишь прекрасно, чем все закончилось. Какие были «выступления».
— Так у Подбельского же ресурс какой! — Быков заговорил тише: — Руководитель Третьего всегда имеет влияние чуть ли не уровня самого императора.
— А здесь промышленники, которые, как ты говоришь, владеют не единственным заводом. Я же не пошутил про теток Аникиты.
— У тебя юмор специфический, но кое-какую работу мы с тобой, я думаю, все равно проведем. Вероятно, сегодня же вечером.
— Будем искать родню?
— Именно. У тебя ведь есть твоя родословная?
Неожиданный вопрос застал меня врасплох.
— Родословная?
— В каком угодно виде. Семейства, чей род не менял фамилий века с семнадцатого, те и вовсе генеалогические древа на стенах в доме рисуют. Вышивают на больших коврах и так далее. У тебя, скорее всего, максимум коврик, но все же.
— У меня какая-то тетрадь была в доме, Максимилиан просил выучить, — вспомнил я. — Но из головы у меня уже все вылетело.
— И ладно. Пусть вылетело, но важно другое. Такая тетрадь, как у тебя — это твое, личное. Но генеалогические древа находятся еще и в Императорской библиотеке. Для Нарышкиных, Голицыных и Романовых там отдельные тома энциклопедий есть. И не только для них.
— А для Поликарповых? Они ведь не дворяне.
— Если какая-то косвенная связь имеется, то и они там будут. Не могу представить себе, что я планирую идти в библиотеку в выходной вместо того, чтобы сидеть и отдыхать... Должен будешь, — Алан ткнул в меня пальцем.
— Я тебе портфолио делаю. А теперь давай закончим нашу философию и займемся делом.
— Делом, — я посмотрел на часы, которые показывали половину первого ночи. — У вас что, библиотеки работают круглосуточно??
— Смеешься? Это же столица! Конечно, круглосуточно!
Глава 15. Родовая политика
Часом позже, прокатившись на метро в западную часть города, мы добрались до библиотеки, массивного здания, которое поражало своей легкостью. Необычная комбинация высоких окон и узких колонн, которые не мешали солнечному свету проникать внутрь, делала библиотеку воздушной, в отличие от привычных мне бетонных сооружений, где окон порой не было вовсе. Или, если они имелись, то исключительно как бойницы и не более.
Здесь же библиотеку решили не уродовать. Всего три этажа давали суммарную высоту не меньше, чем у соседних семиэтажных жилых домов, а непривычную высоту этажа скрадывал сквер, разбитый у входа. Обилие лавочек намекало на то, что читать любили и на свежем воздухе.
Но в темноте восхищаться библиотекой было сложно, хотя она и радовала глаз, а живописные кучи снега со всей возможной скоростью убирали прямо посреди ночи.
— Если вы к нам в первый раз, пожалуйста, заполните, — девушка в больших очках протянула нам обоим бланки. — Просто сведения о читателе, чтобы мы при необходимости могли...
И она осеклась, всматриваясь в мое лицо. Да, популярность — это очень хорошо, но я поскорее схватился за ручку, чтобы заполнить бумагу. Имя, фамилия, место жительства. Я указал имение под Ковровом.
Не успел я руки убрать, как заполненный бланк тут же выхватили у меня из-под носа. И довольно улыбающаяся библиотекарша перенесла данные на небольшой прямоугольник картона, с усилием продавила его круглой печатью и передала мне, рассеянно улыбаясь. Данные у Быкова она не потребовала.
— Привыкай чаще бывать на людях, — пошутил Алан.
— Я сегодня был в театре.
— Там персоны другие. Повыше чином, они в своем борще варятся. А люди пониже, попроще — они смотрят на вас всех, головы задрав. Им интересно. Еще скажи, тебе неприятно было.
— Не по себе, — признался я. — На меня в первый раз в жизни так смотрели.
— Влюбилась девчонка, — глумился сыщик. — А нам с тобой пора и поработать.
Библиотека в столице явно создавалась со всеми удобствами.
