Вероятность конфликта - Андрей Валерьевич Степанов
- Почему я не смог этого сделать? - возмутился я.
- Опыт, дружище, - усмехнулся Алан, но тут же стал серьезным. - Гаврила мне и рассказал, что в семье прекрасно между собой ладили все. Потому что подонки все до последнего. А Тит был честным.
- Гаврила приходил ко мне и просил за него. Чтобы если вдруг что - он был хорошим.
- Да ну? К тебе приходил?
- Утром.
- Словом, все подонки, но он видел и знает, где лежат документы, которые изобличают все семейство.
- Погоди. Странное что-то. Почему бы им тогда просто не выпросить денег на свои заводы? Больше заказов, больше прибыль.
- У тех, кто руководит заводами, какая-то своя зарплата, которая… сложная даже для меня. А для тебя - тем более. Прости, не в обиду тебе. Всего лишь потому, что ты не отсюда.
- Не суть, Алан.
- Суть. Нельзя просто выделить больше денег на зарплату начальству. Придется тянуть зарплату всех рабочих, а пока что ни один завод не смог значительно выделиться на фоне прочих.
- Прав был я, когда отказался от работы Поликарпова.
- Император предлагал тебе? - удивился Алан.
- Я думаю, он скорее пошутил.
- Не обижайся, но я решил то же самое.
- Так, Быков. Что там дальше поиски? Никуда не привели?
- Я так полагаю, - продолжил сыщик, - что семейство у кого-то на поводу собирает оружие. Реши они пойти во власть - они первые же друг друга и поубивают. Что и начали делать.
- То есть??? - у меня чашка зависла на полпути ко рту.
- Я предполагаю, что Тита убили свои же, - заключил Алан. - А для того, чтобы помочь тебе разрешить проблему с документами, надо найти Гаврилу и его тайник. Иначе император попадет в некрасивую ситуацию.
- Почему?
- Родион уже всем растрепал, сколько у него власти, что ему поручили бюджет клепать на следующий год.
- И когда его этого лишат, он будет дураком последним, - высказался я.
- Нет, Макс, не он. А император. И потом Родион постарается сделать все, чтобы документа он не лишился. Надо будет - уберут кого угодно. Может быть, даже тебя.
Глава 14. Осиное гнездо
— И сколько может понадобиться времени, чтобы раздобыть те обличающие документы? — поинтересовался я, прикинув, что этого вечера может не хватить.
— Я пока не могу понять, — прищурившись, посмотрел на меня сыщик, — нравится мне твой настрой или нет. С одной стороны, инстинкт самосохранения — это очень даже хорошо. А вот то, что ты хочешь опять ввязаться...
— Я уже ввязался, веришь ты или нет. И это — главная проблема. Моя и не только моя, к сожалению. Что я сперва соглашаюсь на все подряд, а потом начинаю думать. Но чаще просто действую по обстоятельствам.
— Могу утешить — ты не мог предугадать, что новая просьба императора обернется такой ситуацией, — посочувствовал Быков. — Но и вылезти теперь сухим из воды — тоже кажется очень маловероятным исходом. Если только ты прямо сейчас не скажешь «к черту» и не полезешь в эти дебри.
— Как будто у меня выбор есть!
— Выбор есть всегда, вопрос лишь в твоей готовности к последствиям.
Я замолчал. Лезть в эту историю еще глубже мне не хотелось. Да, я был согласен выполнить для Алексея Николаевича небольшую просьбу, но не более того. И эту просьбу вполне можно было посчитать выполненной, ведь статус документа я выяснил и передал информацию императору.
Но в то же самое время оставить все, как есть, я не мог. Сейчас я могу повлиять на ситуацию, а в следующем году, когда документ так и не появится, что будет делать Большой Совет?
Повременить с принятием решения — третий вариант. Сейчас даже Быков ждет, когда я приму решение, так почему я сам не могу немного подождать и посмотреть на то, как развернется ситуация?
— Ты сперва ответь себе, чего именно ты хочешь? Может, ты яростный патриот, которого малейшая несправедливость приводит в состояние истерики? — иронично заметил Алан.
— Не до такой степени. Но помочь императору нужно.
— Но хочется ли?
— Быков, — вздохнул я. — Он мне почти что родственник, не забывай об этом. А родственникам можно и помочь. В определенной мере.
— Где она заканчивается, твоя мера? Хорошо, если не в могиле. Ты хороший парень, хотя и не отсюда. Но, наверно, у вас там хороший тоже много, как и здесь... — вдруг взялся рассуждать Быков. — Но не настолько много, чтобы ими разбрасываться.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что сейчас ты один. Ты просишь меня о помощи и да, я тебе помогу, если потребуется. Хотя из-за тебя я и посидеть умудрился, но все же ты и выбраться мне помог. Да и Вельск... Вот, черт тебя дери, Абрамов!
— Что? — усмехнулся я: сыщик в лице менялся так же быстро, как и погода на улице. Сейчас при ясном небе и полной луне заснеженные улицы казались светлыми и дружелюбными — не то что вчера.
— Во Владимире нет дел, которыми я бы хотел заниматься, — продолжил Быков. — Искать пропажи и потери? Находить сбежавших жен и мужей в чужих койках?
— Если за это платят, то почему бы и не заниматься? — спросил я.
— Это гадко. Тошно мне следить за изменами и потом еще скрываться от разъяренных дамочек, которые не смогли удержать благоверных. Или сами пошли по стезе...
— Тебе хочется дел поблагороднее?
— Да, именно «поблагороднее», чтобы и весомое было к тому же.
— Ты никак портфолио себе подбираешь? — удивился я.
— Конечно. Чем ты более известный, тем лучше задания тебе придется выполнять в будущем. К малоизвестному сыщику не придет дворянин с просьбой отыскать пару миллионов. А вот твою историю пока что вообще никак нельзя использовать для моего портфолио!
— Почему это? — удивленно воскликнул я.
К нам подскочил официант и мы, поняв, что засиделись, решили заказать еще и еды.
— Давай возьмем твою историю. Половину ее я провел в тюрьме. И сказать, что я спасал
