Илья Стальнов - Ночь пяти стихий
– Как это?
– Просто великан взял в плен часть их души. Теперь этим людям не страшна смерть. Они верны. Они не думают, а только исполняют. Они готовы умереть или убить, даже не задумавшись, насколько это правильно. Ими руководит чужая воля, и они не испытывают от этого неудобства. Они не ощущают боли, слабости, страдания.
– И сострадания.
– Точно. Нас они не пожалеют. Но бояться их пока не стоит. Они готовы все погибнуть, но довести нас до замка Великана, поскольку таково повеление хозяина их душ. Так что беспокоиться рано.
Через пару часов они вышли к водопаду. Через пропасть вел мост. А за ним на горе возвышался переливающийся в лучах солнца, невероятно красивый, с взметнувшимися вверх остроконечными башнями, легкими куполами, со стрельчатыми окнами замок. Он будто был сделан из стекла.
– Хрустальный замок? – воскликнул принц.
– Да. Сколько сложено сказаний о хрустальных замках. А сколько еще будет. Великаны обожали их. Они единственные знали секрет этого материала – он крепче гранита и гибок, как сталь.
Принц остановился, но тут же получил древком копья в спину – мол, нечего стоять, двигайся.
– Наверное, великан не слишком любит гостей, – произнес принц, поморщившись.
– Он вообще никого не любит. И ненависти в нем нет. Он просто живет – и все.
Принц с опаской вступил на мост, настолько ажурный и легкий, что казалось, он не выдержит тяжести путников. Но мост мог выдержать и гораздо большую тяжесть. Принцу было не по себе, когда он видел под ногами бурлящую реку. Он представил, сколько ему лететь до нее, и содрогнулся. Он не любил высоту. И не любил такие бурные, неистовые реки. Любопытство боролось в нем с сильнейшим страхом. Впрочем, вряд ли кого ободрила бы перспектива встречи с великаном Парпидасом.
Десятиметровые ворота из синего металла бесшумно раскрылись, как створки раковины. И путники вошли во дворец.
Прозрачные стены, идущие серпантином коридоры, мерцающий свет и чернильная тьма, соседствующие друг с другом. Это был не просто замок. Это было сосредоточение неведомой мощи.
По коридорам блуждали минут десять. Потом вошли в колоссальных размеров зал. И принц замер, увидев хозяина – великана Парпидаса!
– Вот и пришли! – прошептал Видящий маг.
– Пройдите, незваные и жданные гости! – Голос пророкотал горной лавиной.
Принц почувствовал, что ноги тяжелеют. Ему хотелось бежать отсюда.
Великан сидел на коленях на полу. Он действительно был огромен – рост раза в три выше обычного человека. Голова – непропорционально большая с оттопыренными ушами, губы выступали вперед, глаза бегали, и вообще впечатление он создавал больше комичное, чем угрожающее, если бы не размеры.
Гости приближались к хозяину замка. И по мере их приближения он начинал смеяться. Смех становился все громче, достигнув вершины, когда они остановились перед ним. Принц удивленно смотрел на Парпидаса. Перед ним был не великан, а карлик не больше метра, с длинными руками.
Очертания предметов вокруг были обманчивы. Маленькое казалось великим, а великое крошечным. Зал был ничто иное, как загадочное кривое зеркало. Великан Парпидас – карлик!
Принц усмехнулся, и Парпидас впился в него глазами. Потом жестом предложил садиться.
Гости уселись на колени перед ним.
– Зачем ты снова пришел, Хакмас? – спросил великан-карлик.
Интонации у него были простецкие, как у обычного торговца с рядов столицы Атлантиды. Никакой изысканности речи, вычурных и сложных оборотов. Он не собирался ни пугать, ни ставить кого-то на место. Он не нуждался в том, чтобы представлять себя в лучшем свете.
– Мне нужен «Бриллиант Таримана» – произнес Видящий маг.
– Всего лишь «Бриллиант Таримана»? – засмеялся великан-карлик. Но смех его был безрадостный. – А может быть, тебя устроит замок, остров, слуги? Давай, требуй.
– Нет. Всего лишь бриллиант.
– И зачем тебе нужен всего лишь «Бриллиант Таримана»?
– Я хочу достать Саамарит.
– Всего лишь Саамарит?
– Всего лишь Саамарит.
– А почему ты думаешь, что Саамарит избрал тебя?
– Мне поведали зеркала.
Парпидас поднял руку, призывая к молчанию. И замер.
Потекли минуты. Парпидас сидел неподвижно. Минуты складывались в часы, и казалось, что хозяин Хрустального дворца перестал дышать. Принц боялся неожиданным движением или вздохом нарушить тишину и отвлечь Парпидаса. Ноги страшно затекли. Голова начинала болеть. Но принц не двигался.
Неожиданно он с удивлением увидел, как карлик начинает приподниматься над полом. Принц слышал, что мудрецы в состоянии глубочайшего транса способны на такие вещи. Но они достигали эффекта многолетними тренировками. У великанакарлика это выходило само собой, невзначай.
Наконец великан-карлик вздрогнул, сосредоточенное его лицо просветлело, и он беззаботно произнес:
– Что же, ты тот, кого я ждал. Я знал, что однажды придут за «Бриллиантом Таримана». Вот он.
Великан-карлик махнул рукой, и будто из синевы на полу рядом с ним возник самоцвет величиной с кулак.
У принца перехватило дыхание. Не только от мыслей о том, как дорог может быть этот камень. Но именно этот камень он видел, когда парил в Великой Пустоте.
Маг потянулся к камню, но карлик-великан снова поднял руку.
– Подожди, Хакмас. Я знаю, ты достоин этого камня.
– Так отдай мне его.
– Это было бы слишком просто. Я не хочу унижать тебя такой доступностью желаемого.
– Я готов стерпеть унижение.
– А я – нет. Вы же мои гости.
Великан-карлик встал. Он был еще ниже, чем казался. Ноги у него были кривые, короткие. Он пробежал по залу, потом снова уселся и сказал:
– Мне наскучило все, Рут Хакмас. Столетия, столетия, столетия. Что-то удерживает меня от перехода. Мне не хочется новых воплощений, ибо они будут повторением старых. Я проник своим сознанием во многие закрытые сферы. Я не хочу туда. Там слишком запутаны дороги. И там тоже скучно.
– И я могу развеять твою скуку?
– Не переоценивай себя. Видящий маг. Ее не может развеять никто. Но чутьчуть встряхнуться можешь помочь.
– Что следует из произнесенного тобой?
– Поединок.
– Оружием?
– Зачем? Волей.
– Где?
– В нижних астральных кругах.
– Цена поединка?
– Жизнь на камень.
– Я не играю на жизни, Парпидас. И ты знаешь это.
– Все верно. Даже самым белым помыслам кровь придает красный оттенок… Тогда – свобода. Выиграешь – «Бриллиант Таримана» твой.
– Проиграю – я твой раб?
– Да. И твой ученик – тоже.
– Мой ученик – принц Атлантиды.
– Я знаю. Но кому, как не тебе, знать цену самым громким титулам. Приходит миг, когда они стоят меньше черепка от разбитого кувшина.
– Но… – замялся Хакмас.
– Я согласен, – поспешно воскликнул принц. Ему меньше всего хотелось произносить эти слова. Стать рабом Парпидаса – что может быть ужаснее? Вспомнились мертвые глаза других рабов. Но принц не мог оставить учителя одного с этим чудовищем. Может, хоть чем-то, но поможет ему. Но что это значит – поединок в нижнем круге?
– Тебе не кажется, что поединок не слишком честный? – спросил Видящий маг. – В тебе – сила твоего народа. Опыт столетий жизни и блужданий тайными тропами непроявленных миров.
– Но для нижнего круга это не столь важно. Да и вас двое.
– Договорились, – кивнул Видящий маг. Великан-карлик хлопнул в ладоши. Двое слуг внесли котел, в котором была серебряная жидкость, весьма похожая на ртуть. В ней, как в зеркале, отражались предметы.
– Надеюсь, тебе известно, как выйти на нижний круг? – насмешливо осведомился Парпидас. – И как взять с собой твоего ученика.
– Мне известно.
Великан-карлик протянул ладони к котлу. Видящий маг -; тоже и кивком велел принцу последовать своему примеру.
– Смотри в центр котла, – приказал он, – шагни сознанием внутрь. И не бойся. Я с тобой.
– Но как… – неуверенно произнес принц.
– Там все поймешь.
Принц начал напряженно смотреть в центр зеркальной поверхности. И провалился в изменчивый мир отражений. Ему стало легко, как никогда…
РУСЬ. СТАРОСТИН ПОЧИНОК
Невеселые мысли мучили старосту, когда на вороном коне в сопровождении отряда стрельцов из одиннадцати человек ехал он к починку по разбитой дороге. Желал он разведать обстановку и по возможности отдохнуть от трудов, попариться хорошенько в баньке, позабыть немного о толстенной и вредной на язык бабе, для которой любая порка – мало, то есть о женушке своей, да еще о троих долговязых и нескладных дочках, которым незнамо сколько приданого понадобится, чтобы выдать их за приличных людей.
На душе у губного старосты было смурно. Некстати Матвей – боярин тот – вылез. А как действительно послы от государя понаедут – что тогда? Хоть и вор воевода, но уже сжились с ним. Тихо, спокойно. А тут все узнают, что он, губной староста Егорий Иванович, не может какую-то шайку изловить. Еще решат лихие люди, что постарел, сдал он, и двинут сюда.
