Андрей Земляной - Тактик
Здесь уже не было той чинной тишины как два года назад, когда единственным жителем этажа являлся мастер — оптик Наум Соломонович Гершевич. Химики, физики, материаловеды, оружейники и электронщики, заселившие весь третий и часть второго этажа, со свойственной молодости шумностью и непоседливостью занимались наукой, а попутно заводили знакомства и даже женились, благо, что этот вопрос был продуман заранее, и хорошеньких лаборанток было даже с излишком.
Вот и сейчас парочка в белых халатах из молодого человека и стройной девушки с пышными светлыми волосами спадавшими до пояса, тащили куда-то инструментальный микроскоп, воркуя по дороге, и совершенно не замечая ничего вокруг.
Несмотря на то, что все работавшие в лабораториях имели звания и даже форму, здесь царил дух анархии и свободы, и как надеялся Новиков, ковались новые научные кадры для всей страны. Восприимчивые ко всему новому и необычному, молодые учёные с удовольствием играли в «Что, где, когда» а задачники ТРИЗ выпущенные серией в пятьсот экземпляров уже успели захватать до едва читаемого состояния.
Зайдя к Науму Соломоновичу, щеголявшему Орденом Знак Почёта, Кирилл порадовался прогрессу, достигнутому в деле подготовки к производству коллиматорного прицела для автоматов, и полюбовался на опытный образец компактного монокуляра, который в перспективе должен стать частью снаряжения каждого бойца спецназа.
Его не вполне обычный заказ был уже готов, и Наум Соломонович, с нескрываемой гордостью передал ему изящную коробочку из резной кости.
— Вот, то, за что вам не будет стыдно.
Посмотрев на изделие главы московского цеха ювелиров, Новиков выложил на стол конверт с заранее оговорённой суммой и, присовокупив две бутылки отличного коньяка, тепло распрощался с мастером.
Потом он традиционно зашёл к химикам, проверить как продвигается дело получения силиконов и материалов на их основе и синтеза нитрида бора, потом к оружейникам, которые уже могли похвастаться пистолетом-пулемётом Судаева, сделанным в формате булл-пап с секторным магазином, для экипажей боевых машин и служб тылового обеспечения и нового ручного пулемёта для сил специального назначения, с облегчённым корпусом, и дополнительно охлаждаемым стволом.
Но самой любимой была, конечно, лаборатория вычислительной техники. Самохвалов, Кисин, Гельфанд, Карапетян, Сурков и Кононов, у которых уже были и свои подчинённые, опытно-промышленная площадка, и даже строился целый завод, всё равно продолжали работать вместе, генерируя новые идеи, не только обгонявшие свое время, но и зачастую лучше приспособленные к технологическому укладу 30х годов, чем предложения Новикова.
Достаточно было один раз объяснить принцип вывода информации на экран, как через два месяца Женя Сурков уже выдал схемотехнику решения, и в производственной части лаборатории закипела работа.
— Привет, ребята. — Новиков кивнул сидящим за переговорным столом учёным. — Чем порадуете?
— Добрый день Кирилл Андреевич. — Николай Самохвалов поднял руку, приветствуя шефа. — Соображаем, как лучше сделать память и ввод — вывод.
— А чего тут думать? — Новиков подошёл к чертёжной доске и начал рисовать блок-схему. Вариантов немного. Пока будем использовать биаксы [65], а позже когда начнут делать полупроводниковые сборки и крупные модули, попробуем сделать на конденсаторах. — И видя недоумевающие взгляды сотрудников, пояснил. — Система опрашивает ячейку, и если конденсатор заряжен, снова заряжает его, и рисует у себя единичку, а если нет, рисует нолик, и переходит к следующей ячейке. Но нужна высокая скорость опроса, так что до этого пока далеко.
— Скажите Кирилл Андреевич, — Коля Гельфанд как самый молодой, вообще не имел тормозов, и несмотря на предостерегающие взгляды товарищей спросил. — А зачем вы вообще с нами возитесь? У вас же явно есть ответы на все вопросы, которые у нас возникают. И при этом, мы точно знаем, что никто в мире не занимается данной тематикой.
— Это не совсем правда. Точнее совсем не правда. — Новиков покачал головой. — Североамериканское министерство обороны делает свою машину, Конрад фон Цузе, сделал Зет — два, а Зет — три, уже в чертежах. Кроме того, успешно продвигаются англичане. Такими темпами у них году к сороковому — сорок третьему будут вполне рабочие машины типа нашего Алдана — три.
— Вы… там…
— А вот это, Ваня совершенно излишнее знание которое, во-первых, вам лично ничего не даст в плане познания тайн природы, а во-вторых, может сильно ухудшить ваш характер. Я внятно излагаю?
Глаза Кирилла при этом как-то полыхнули, отчего у сидевших за столом учёных в желудке, словно образовался ледяной ком, который никак не хотел таять.
— Лет через сорок — пятьдесят, когда вы будете академиками и докторами всяческих наук, многие захотят узнать, как всё начиналось. И вы, конечно же, расскажете им правду. Но не всю. Потому, что для начала, вы её не знаете, а для конца скажу, что секретность по теме «Алдан» будет не снята и через сто лет. У вас будет всё, что вы пожелаете. Возможность быть на самом передовом крае науки и толпы восторженных учеников, но с той минуты как вы подписали один документ, у вас не будет возможности даже пообщаться с иностранными коллегами по научной работе. Хотя бы потому, что девяносто процентов из них такие же офицеры спецслужб как и вы, а оставшаяся часть подрабатывает неофициально. И в научной работе, друзей нет, и не может быть. Та страна, которая обеспечит себе технологическое преимущество, будет также доминировать в военной сфере. А что это означает, надеюсь, вам не нужно пояснять. Представьте себе, что мы смогли скрестить вычислитель, дальномер и механизмы привода пушки? Сходите к танкистам спросите у них, что сделает на поле боя танк, который попадает каждым снарядом в цель. Или радарная установка, которая сразу определяет не только расстояние до цели, но и её тип, скорость, и может спрогнозировать маршрут.
— Неужели вся наша работа это лишь война? — Хмуро поинтересовался Олег Самохвалов.
— Не вся, но пока — да. Но вы не расстраивайтесь. Вот решим основные проблемы, и познакомлю вас с экономистами — управленцами. — Кирилл рассмеялся. — Будем делать единую систему управления народным хозяйством. Производство, перевозки, потребление и всякое такое. Вот это — точно не менее важно, чем война и всё что с этим связано. А в перспективе, — настоящие роботы, и станки на их основе. Да много чего вплоть до космических полётов. Ведь не на калькуляторе же просчитывать маршрут?
Разговор понемногу перешёл на перспективы развития вычислительной техники, и Кирилл нагрузил лабораторию ещё и разработкой компактного и надёжного вычислительного устройства для артиллеристов, пообещав за выполнение работы дополнительную премию.
Бюро он покинул уже ближе к вечеру, и поскольку у него было одно очень важное дело, позвонил из машины Наде, и пригласил её поужинать в ресторане.
Столик в Метрополе по его просьбе поставили в самом углу, откуда всё было прекрасно видно и слышно, но сам столик как бы терялся в тени.
Пять ярко-алых роз, которые утром передал ему пилот от Гоглидзе, уже стояли в изящной хрустальной вазе, а бутылка полусухого Абрау-Дюрсо дожидалась своего времени в ведёрке со льдом.
Надежда в тёмно-синем длинном платье, и туфлях на невысоком каблуке, вошла в зал словно царственная особа, и её опытный взгляд снайпера мгновенно нашёл Кирилла, а улыбка словно добавила свету в зале.
— Что празднуем? — Она благодарно кивнула Кириллу который помог ей сесть, и дождавшись пока официант нальёт шампанское в бокалы, и отойдёт в сторону внимательно посмотрела на человека который с некоторых пор был для неё всем. Начальником, другом, учителем, и конечно возлюбленным.
— Хочу предложить тебе одну авантюру. — Новиков усмехнулся, и посмотрел в глаза Надежды.
— Далеко ехать? — Деловито поинтересовалась Надя
— Как придётся. — Уклончиво ответил Кирилл.
— Надолго?
— Как получится. Но надеюсь надолго.
— Ну, не тяни, Кир. — Надя рассмеялась. — А то я сейчас от тоски кого-нибудь тут пристрелю, и скажу, что так и было.
Кирилл вытащил из кармана коробочку, переданную ему Наумом Соломоновичем, и положил на стол перед девушкой.
Когда крышка коробочки плавно поднялась вверх, и Надежда увидела обручальное кольцо, отделанное мелкими бриллиантами, она на секунду прикрыла глаза, а когда подняла их на Кирилла, у него перехватило дыхание, но собравшись, он тихо произнёс.
— Надя, я прошу тебя быть моей женой.
И Надежда, глаза которой сияли ярче чем солнце, смахнула непрошенную слезинку с лица, и произнесла:
— Я подумаю.
Надя уже давно жила с Кириллом как с мужем, и конечно ждала этого предложения. Ждала и боялась, что Кирилл так и не решится. Но даже у этого события у неё нашлось много логичных объяснений, которые впрочем, укладывались в простое житейское «кто я а кто он». Но вот когда самые заветные слова всё же прозвучали, она, так долго представлявшая как всё это случиться, вдруг растерялась. И лишь смогла наблюдать, словно со стороны, как её губы, проговорили это «Я подумаю» И только глаза девушки рассказали её избраннику всю правду.