90-е: Шоу должно продолжаться – 12 - Саша Фишер
— Знаете, а я когда-то себе представляла, что я работаю певицей в придорожном кафе, — раздался вдруг из колонок задумчивый голос Наташи. Я даже сразу не сообразил, что она сидит на краю сцены и болтает ногами. Частично ее от меня колонка скрывала.
Публика притихла, но до гробовой тишины было далеко.
— Я совершенно серьезно, — продолжила Наташа и одним движением поднялась на ноги. — Такое кафе, в котором дальнобойщики останавливаются пообедать. И там такая маленькая сцена в углу. И я сижу на стуле, играю на гитаре и пою… Какой-нибудь тоскливый блюз… Я делаю это каждый день. Точнее, каждый вечер. Или все равно когда.
В зале стало еще тише. Теперь источниками шума были только компашка мелких пацанов, которые гоняли друг за другом и голосили. Но на них уже начали шикать родители.
— А однажды там за столиком обязательно оказался такой элегантный мужик, — продолжила Наташа. Прикрыла глаза и принялась медленно пританцовывать. Повторяя те же самые движения, которые она делала не так давно в центре этого зала. — Он подойдет ко мне и скажет: «Девушка, я настоящий продюсер из Москвы! Вы невероятно талантливы, и я готов прямо сейчас увезти вас из этой глуши. Вы будете настоящей звездой, мы с вами поедем на гастроли… выпустим пластинку… она разойдется миллионными тиражами…» Бла-бла-бла…
Теперь замолкли даже дети. Не то, чтобы они начали слушать, что там болтает Наташа. Их просто поймали родители и призвали к порядку.
— И знаете, что бы я ему ответила? — Наташа открыла свои огромные инопланетные глаза, обвела зрителей взглядом и широко улыбнулась. — Я бы ему сказала: «Да пошел ты в жопу, продюсер!»
На слове «жопа» только что замолчавшие дети снова громко заржали, и к ним присоединилась еще и часть молодежи.
— Привет, Волчайск! — Наташа помахала руками. — Я когда увидела ваш город, я поняла, что это он и есть, город из моей мечты! И что я никогда и ни за что отсюда бы не уехала. Ни за каким продюсером. А еще я не умею играть на гитаре. И блюз не пою. Так что вместо меня вам придется слушать вот этого здоровенного парня по имени Ян. Янчик, помахай людям!
— Привет, Волчайск! — в своей микрофон сказал Ян и поднял руки над головой.
— Янчик умеет блюз, — сказала Наташа. — И обязательно вам это покажет. Вы же рады, правда?
Публика нестройно захлопала, кто-то засмеялся, кто-то свистнул. До оваций было пока что далеко, но хороший настрой. Позитивный.
— Тогда мы начинаем, — почти шепотом сказала Наташа в микрофон. — Группа «Ян и цеппелины», город Новокиневск!
— Ну как? — спросила Наташа, устраиваясь рядом со мной.
— Как всегда — гениально, моя королева, — без всякой иронии сказал я. Наташа действительно очень чутко ощущала настроения публики. И вот этот ее философский тон оказался… Блин, даже не знаю, как сказать. До ее речи в зале были просто всякие разные люди. О чем-то болтали, стояли в очереди в ларек за пивом. Пивнушка «Элегия», хм… Кстати, а ведь в будущем один из волчайских стаутов будет так называться. Надо же, оказывается, у этого названия есть история. И вот я как раз сейчас за ней наблюдаю, можно сказать.
Мысли мои снова вернулись к Наташе, которая сидела рядом со мной и, склонив голову, пристально смотрела на Яна. Вот были обычные волчайцы. Да, народ явно неплохой в массе своей. После гульбища в ресторане «Людмила» в Змеином Камне, вообще было ощущение, что мы на каком-то семейном празднике находимся. Все ходят, болтают, сплетничают. Пьют пиво. И тут Наташа говорит эти свои слова. И все неуловимо меняется. Как будто она набросила на всех что-то вроде фильтра, и обычные люди сразу стали героями какого-то культового кино. Сплела из из эмоций паутину…
Я тряхнул головой. Да уж, из моих эмоций она тоже сплела паутину, похоже. Гениальный все-таки она человек. Кажется, такому нельзя научиться. Это нужен какой-то особый дар.
— А я, между прочим, правду сказала, — усмехнулась Наташа. — Ну, почти. Я в детстве была на свадьбе одной родственницы, и там была певица. В таком блескучем платье и с кучеряшками. Пела романсы. И я подумала, что я тоже хочу петь в ресторане. Только когда я об этом маме сказала, та мне надавала по щам и сказала, что я не выдумывала. И что в ресторане только проститутки могут петь. А я тогда и слова-то такого не знала… А вот сейчас почему-то вспомнила. Про дальнобойщиков это я уже приврала. Никогда не хотела жить в глуши. Хотя здесь и правда не так плохо, как мне казалось.
— Особенно после Змеиного камня, — усмехнулся я.
— Мы это заслужили, Велиал, — серьезно сказала она. — Я вчера ночью даже плакала, прикинь?
— Плакала? Почему? — удивился я. — Все же нормально кончилось…
— Залезла под одеяло и меня расплющило вот этим всем, — Наташа передернула плечами. — Я представила, как много всякой дряни с нами там могло произойти. Я же видела, как ты за всех волнуешься. Еще и Ян этот бухой вечно… И дурища эта в брюликах… Ой, трындец… Как думаешь, он бы убил их, если бы увидел?
— Кого убил? — недоуменно спросил я.
— Ну этот Сохатый свою шлюшку-жену с этим… Валерой? — Наташа сморщила нос.
— Тоже их застукала? — спросил я.
— Ой, можно подумать, трудно было догадаться, — фыркнула Наташа. — Сначала эта фифа продефилировала в туалет, потом этот Валера двинул туда же, героически поддернув штаны. А потом ты оттуда вышел с таким лицом, что…
— Не стал проверять, — я пожал плечами. — Это та история, на финал которой я не хотел бы смотреть. Каким бы он ни был.
Наташа задумчиво посмотрела на потолок и пошевелила губами.
— Ну да, знаешь… — сказала она и усмехнулась. — А прикинь, если бы этот рогатенький увидел, как кудряшка-Валера чпокает его жену, а потом не схватился бы за ствол и не пристрелил обоих, а скромненько так промямлил: «Дорогая, когда вы кончите, выходи в зал, там именинный торт принесли…» Фу!
Мы посмотрели друг на друга и громко засмеялись. Ян бросил в нашу сторону недобрый взгляд. И мы пристыженно синхронно
