Николай Второй. Борьба с красным террором (СИ) - Найденов Дмитрий

Так кто там у нас в Японии из духовенства, вспоминай Николай Касаткин?

Так епископа тоже зовут Николай, и в планах было посещение, только что построенного Собора Воскресения Христова в Токио.

Обязательно нужно посетить и там что-нибудь придумать. Какую-нибудь историю про ангелов и про скорую смерть отца, про ожидающую смуту.

Что можно ещё получить от поездки в Японию? Может жениться здесь или невесту взять?

Нет не поймут ни здесь, ни там. Да и опасно, произойдёт покушение на неё, и война начнётся раньше.

Надо обязательно использовать случившееся для своей выгоды, но это пока ждёт.

Тогда вначале в храм, там и обрету чудесным образом речь, и пусть она будет странная, это даже лучше.

Пора уже привлечь внимание.

Я пошевелился и якобы случайно уронил стоящий рядом на полу кувшин, который опрокинулся и из него вытекла вода.

Тут же проснулась японка в кимоно и бросилась ко мне протирать лицо влажной тряпкой.

От шума проснулся и Виктор Сергеевич, несколько секунд после сна пытавшийся понять, где он, а затем, резко поднявшись бросился ко мне, опустившись рядом на колени, заговорил очень быстро:

— Ваше императорское Высочество, как вы себя чувствуете, что у вас болит? Вы можете говорить?

Я в ответ просто помычал и для пущей убедительности повращал глазами в разные стороны и махнув медленно рукой, вынул нательный крест и неуклюже поцеловал.

Поняв меня правильно, Виктор Сергеевич метнулся к двери и прокричал:

— Митрополита к цесаревичу. Срочно! И докторов позовите, очнулся наследник.

Через пять минут в комнату стали заходить врачи, и каждый пытался что-то сделать, спросить, потрогать. Один из врачей размотал часть повязки, высвободив второй глаз, и я смог нормально видеть. Махнув рукой и показав жестом всем на выход, я добился, чтобы всех удалили.

Через десять минут вошёл пожилой епископ в повседневном облачении.

— Я молился всю ночь за ваше здравие, и Господь услышал мои молитвы. Как вы себя чувствует, е Ваше Высочество?

— При…тся, Хра… Токи…, - хрипя и перхая, вымучил я

— Причастится Христовых Таинств в Храме, в Токио? — спросил он меня.

Я в ответ махнул головой и закрыл глаза. На самом деле моё самочувствие было не очень хорошим. Голова начала болеть и кружиться.

Митрополит обратился с просьбой к Виктору Сергеевичу с моими пожеланиями.

Опять были приглашены врачи и стали что-то обсуждать. Через пятнадцать минут дискуссий, мне всё надоело и открыв глаза я громко просипел:

— ХХРРААММ.

И после этого опять закрыл глаза. В итоге после ещё десяти минут обсуждений, Виктор Сергеевич выгнал всех врачей из комнаты и, наклонившись надо мной, робко тронул меня за плечо. Я открыл глаза и, чуть прищурившись, посмотрел на него.

— Ваше Высочество, Николай Александрович, вы, действительно, хотите в Храм в Токио? Путь не близкий и займёт много времени.

В ответ я слегка качнул головой. Постояв и подумав какое-то время, Виктор Сергеевич Кочубей отправился отдавать распоряжения.

Путь в Токио занял несколько дней и запомнился сильной головной болью и постоянной тряской. Я периодически терял сознание, и у меня запечатлелись только отдельные моменты дороги.

Митрополит постоянно находился рядом со мной и читал молитвы, в том числе и на японском.

Когда мы прибыли в Токио, был уже вечер, но я настоял на службе в Храме. Вокруг Храма собралась огромная толпа японцев и охраны. Меня на носилках пронесли в свеже-построенный Храм Воскресения Христова. Там я, с трудом говоря, попросил принести стул, и для меня из алтаря вынесли большой архиерейское Кресло, стоящее всегда за престолом для правящего архиерея. Поставив его рядом с вратами у амвона и подложив на него подушки, меня бережно усадили на него. Храм наполнился японскими прихожанами, все стояли с зажжёнными свечами и многие плакали. Охрана не подпускала никого ко мне близко, в тишине были слышны едва слышимые перешептывания на японском и иногда на русском, говорили, что цесаревич собрался собороваться и скоро помрёт.

Чтец начал медленно читать часы, затем запел хор и потихоньку заснул.

Мне снился сон, как моя жена в чёрном траурном платке стояла у закрытого гроба и рыдала, обняв её за пояс, рядом стояли Яна и Ирина, мои дочки-близняшки, они тоже плакали. Всё виденное происходило в храме, где шло отпевание моего тела, после недолгой панихиды батюшка сказал речь о вечной жизни и о том, что любящие души обязательно встретятся в Раю, в Жизни Вечной. И что я сейчас взираю на них и вижу их искреннее проявление любви к умершему. От этой картины я тоже зарыдал навзрыд и резко очнулся в Храме сидящим в архиерейском кресле. Передо мной стоял митрополит японский Николай с чашей для причастия. Я со слезами на глазах скрестил руки на груди и открыл рот.

— Причащается раб божий Николай, во оставление грехов и в жизнь вечную Аминь. Проглотив святые дары, я поцеловал чашу и громким голосом произнёс: — Аминь.

После чего встал и так же громко сказал:

— Благословен грядый во имя Господне.

После чего перекрестился и печатным шагом направился на выход из храма.

Митрополит с чашей преклонил колени, а за ним все в храме упали на колени и стали креститься. Я же медленно, высоко подняв подбородок, вышел из храма, с трудом пробравшись к выходу, а встав на ступенях, сдёрнул повязку со своей головы.

Глава 2. Приём у императора.

Откуда всё пришло, туда всё и уйдёт.

А я лишь путь для самого себя, дорога, которую мне надо пройти.

Харуки Мураками

Глубоко вздохнув, я увидел толпу удивлённых японцев, взирающих на меня с восхищением и страхом. За время службы заметно потемнело, и уже успели зажечь многочисленные фонари, стоящие на площади и вдоль улиц. Многие японцы держали фонари в руках, поэтому было достаточно светло. В тридцати шагах от Храма, я увидел японского принца Арисугава Такэхито, он стоял в окружении охраны и своей свиты. Я, не спеша, наслаждаясь каждым шагом после длительной вынужденной неподвижности, направился к принцу. При этом японцы с восхищением и ужасом освобождали мне дорогу. Подойдя к нему, я спросил на английском:

— Где тот безумец, душу которого захватил демон и который посмел убить Помазанника божия?

— Убить? — испугано спросил принц, побледнев и отступив на пол шага от меня. Свита принца, прекрасно слышавшая и понявшая мои слова, отступила от меня ещё дальше, а японцы в ужасе отшатнулись на несколько шагов, оставив меня с принцем одних.

— Да он меня убил, но только благодаря воле Господа нашего Иисуса Христа, я был возвращён обратно для служения своему народу. Мне скоро предстоит стать Императором, выиграть несколько воин, построить величайшую в истории железную дорогу, подавить смуту и ещё многое-многое другое. Я видел будущее, и оно во истину пугает, поэтому меня вернули к жизни. Ведь с Нами Бог! — сказал я, глядя на поражённого принца и бледную свиту.

К нам стали подходить из храма настороженные сопровождающие из моего окруения.

— Так где тот одержимый, посмевший поднять руку на Помазанника божия? — повторил я вопрос принцу.

— Он арестован и его скоро осудят на каторгу, — уже более уверенно сказал принц.

— Какая каторга может ждать террориста, посмевшего поднять руку на будущего Императора, если спустить это сейчас, то уже завтра одержимые подобными идеями будут нападать не только на наследников императора, но и на него самого. Поэтому я требую незамедлительной и публичной казни. В противном случае мне придётся обвинить вас в организации покушения на наследника Российской Империи со всеми вытекающими из этого последствиями, — сказал я специально громко для того, чтобы нас услышало как можно больше людей. После этого я, не прощаясь, развернулся и, посмотрев на изрядно побледневшего моего адъютанта, спросил:

— Где мы можем отдохнуть сегодня и когда прибудет Азов? Вы ведь вызвали его сюда?

— Ваше Высочество, Николай Александрович, как вы себя чувствуете? Мы все уже и не верили, что вы выживете. Уже и телеграмму отправили Его Императорскому Величеству о том, что вы при смерти. А Азов будет уже завтра в порту, — бегло, хотя и сбиваясь с мысли, проговорил Виктор Сергеевич.