Пресвитерианцы. Первый поход - Василий Кленин
— Беде? — заспанный генерал тут же бодро приподнялся. Вернее, он начал это делать резво, но тело плохо слушалось — Гванук кинулся поддержать своего господина и с трудом привел в сидячее положение.
— Какой еще беде?
— Я не знаю, сиятельный, — совсем расстроился слуга, глядя на измученного главнокомандующего. — Прости, что разбудил…
— Нет, всё верно сделано! — генерал Ли даже за плечо схватил юного помощника. — Запомни навсегда: если наступили плохие вести — всегда буди меня сразу. Это хорошим можно подождать. Спеши, зови!
Гванук кинулся по коридору в переднюю, где уже собрались вельможи, даже Ю Сып пришел. Были и слуги из местных.
— Главнокомандующий Ли Чжонму требует привести вестников к нему, — не очень твердым голосом заявил юноша.
— Требует? — удивился Ю Сып. — А как он про них узнал?
«Наверное, услышал крики» — чуть было не ляпнул вслух Гванук, но вовремя спохватился: когда оправдываешься — только сильнее себя выдаешь.
— Не знаю.
Он проводил троих гонцов в покои. Следом увязались практически все. Ли Чжонму уже почти оделся (у него появилась странная привычка — одеваться и раздеваться самостоятельно; причем, первое он делал плохо, дурумаги и чонбок всегда сидели на нем криво и косо).
— Говорите! — коротко бросил старый генерал.
— Сиятельный, наш корпус Ким Ыльхвы ты послал на восток. По дроге мы нашли два мелких селения, но они были пусты. А сегодня утром достигли места, которое оказалось для нас непреодолимым… Это Фунакоси.
— Фунакоси? Что это? Где?
— Я знаю, — влез вдруг в разговор один из пленных слуг. Совсем невысокий ниппонец, абсолютно лысый. В сопротивлении Трем армиям его, вроде бы не заметили, а потом не пленили. Он неплохо говорил на языке Чосона и сам, добровольно, вызвался работать на пришлых.
— Говори.
— Это поселок на самом востоке Цусимы. Залив Асо имеет много «языков», господин. Один доходит до самой восточной окраины и практически разрезает Цусиму на две части — Камидзиму и Симодзиму. «Язык» становится узким и превращается в тоненький пролив. Вот за ним и стоит Фунакоси.
— Верно! — оживился вестник. — Узкая полоса суши, сиятельный. Два или три ли. И со всех сторон море.
— У Фунакоси причалы есть и в заливе, и на восточном море, — с нотками злости продолжал пленник. — Они забрали всю торговлю с Тиндэем, перепродают добычу…
— Погоди! — оборвал того генерал Ли. — Ты рассказывай!
— Я и говорю, что неприступное место, сиятельный! — затараторил гонец. — Всюду вода. Глубоко.
— Пролив пересыхает во время отлива, — презрительно бросил ниппонец.
— На совсем узком участке! — возмутился воин. — И там у них каменное укрепление стоит. Мы бы взяли их сходу, сиятельный. Они не ждали нас. Но стояла высокая вода — никак было не перебраться. Стрелы еле долетали. Когда вода спала — славный Ким Ыльхва сразу послал нас в бой… Но к пиратам за это время подошла какая-то подмога. Дно пролива вязкое, сверху стреляют, кидают камни… Пришлось отступить. Наш командир трижды посылал людей в бой… Мы каждый раз несли большие потери. Командир Ким очень хотел занять Фунакоси, но…
Тут гонец повалился на колени, распластался по полу. Остальные воины последовали его примеру.
— Прости нас, сиятельный!!! Но воины отказались идти на пятый штурм!
Они почти рыдали от стыда и отчаяния.
— Господин Ким послал нас сюда, сообщить всё… Сообщить, что он раскаивается в своей неспособности…
— Раскаивается? — прорычал генерал Ли, вскочил на ноги и принялся вышагивать из стороны в сторону, заложив руки за спину. — Что еще предпринял командир Ким?
— Он атаковал. А что еще можно предпринять?
— Ну, конечно. Раз бил по лоб. Ну, ладно — два! Но если зримо, что не выходит — почему третий раз делал так же? Четвертый! Ладно… Вопрос не вам.
Он опять шагал туда-сюда.
— Мне бы увидеть… Эх… Ю Сып! План, чертеж, карта! Есть рисунок Цусимы?
Командующий Левой армии (просто счастливый от того, что не его отряды попали в такой просак) лишь развел руками.
— А ты? — палец уперся в местного рассказчика. — Ты имеешь чертеж острова?
— Зачем? — изумился пират, убеждавший всех, что никогда сам пиратством не занимался.
— Ну, хоть, опиши. Что за пролив? Широк ли, глубок ли?
— Залив изгибается между скал змеей. Он всё уже и уже становится. Всюду — отвесные скалы. В том месте, где в отлив вода уходит — совсем узко. С полсотни шагов. Но такого места мало — тут твой воин прав, господин. Там не очень глубоко — вода же уходит почти полностью. Но и в правду топко — ногами идти тяжело.
— Можно засыпать камнями, ветками, деревьями, — на ходу прикидывал генерал Ли. — У них же тысячи рук! Слушай! — он снова повернулся к ниппонцу. — А за Фунакоси земля снова расширяется?
— Совсем не сразу, господин. На многие сотни шагов к северу это узкая полоса, которую рассекают маленькие заливчики — такие же тонкие «языки».
Главнокомандующий задумался.
— А ты мог бы показать мне путь к Фунакоси… по воде?
— К Фунакоси? — глаза пирата недобро загорелись. — О да, я смог бы!
— Если ты это проводишь — жизнь твоя превратится в долгую и безбедную. Я твоего щедро награжу. Но, если обманешь — подарю в руки самого мастерского палача.
— Ты, останешься доволен, господин, — поклонился ниппонец.
— Решено! — генерал повернулся к своим подчиненным. — Срочно послать за Угилем Звездой! И пусть сразу приготовляет свой отряд!
Тигромедведь явился довольно быстро. Ламеллярный дугончап был ему маловат: между набедренниками и корпусом зияла приличная прореха. Но доспех сидел на Звезде ладно, равно, как и шлем чомджу с широкими полями. Угиль ловко опустился перед генералом на колено, придерживая рукой ножны с тяжелым хвандо.
— Сколько у тебя число воинов в отряде? — сходу перешел к делу главнокомандующий.
— Более трех сотен, сиятельный!
Сиятельный нахмурился в своем недовольном молчании.
— Генерал Ли любит точность в таких вопросах, — шепнул О Гванук Звезде.
— 337 бойцов, — сразу поправился тот. —
