Пресвитерианцы. Первый поход - Василий Кленин
— Ценности? Какие ценности? Я до сих пор не знаю до конца, сиятельный, какую мы тут получили добычу. Опись составить невозможно. Кое-что всё еще несут, что-то уже разбирают… Дикий Угиль прорвался в склад с вооружением и опустошил его…
— Мы можем гулять-смотреть, — предложил старый генерал.
— Сиятельный, ты же сам надавал мне столько указаний, что и за несколько дней не исполнить, — закатил глаза Нгуен. — Положиться не на кого, помощников нет, всё приходится самому…
— Помощников надо вывести, — проникся бедами секретаря главнокомандующий. — Поищи, набери. Среди крестьян… воинов? Учи их. Но в этот момент — пошли смотреть.
Ким Нгуен протяжно вздохнул. Разогнал скопившийся вокруг народ и приглашающим жестом повел главнокомандующего в полумрак первого хранилища. Он шел, тыкая пухлыми пальцами то налево, то направо, называя товары. В основном, всё было очень простое и даже без пояснений понятно, что дешевое.
— Ношеные одежды… Серпы, ножи и немного топоров… Сети, кажется… я еще сам не смотрел… деревянные заготовки для лодок… а там вообще зерно… просушенный ротанг: твердый и гибкий…
— Стой! — вдруг скомандовал генерал.
Подошел к связкам тонких крепких палок, потянул за конец гибкого, скрученного в кольца волокна.
— Не они состоят в щитах? — спросил он Нгуена. Но вперед вылез моряк-писарь.
— Всё верно, господин генерал. И корзины можно делать, и щиты. Эти палки слишком толсты для каркаса… но их можно расщепить. А волокнами оплетают по кругу…
— У нас так ничтожно щитов… — задумался Ли Чжонму. — Хотя бы, такое… Нгуен, много ли ротанга на складе?
— Вот столько, — устало развел руками толстячок. — Сиятельный, ты ведь догадываешься, что у меня не было времени ни взвесить, ни измерить его?
— Мой приказ: не тратить ни на что! — взволнованно повелел генерал Ли и повернулся к писарю. — Пометку введи: изыскать знатоков-плетельщиков; пленных или крестьян. Составить мастерскую щитов… А можно ли еще собрать ротанг?
— Думаю, тут он растет, сиятельный, — кивнул моряк-писарь. — Но его надо сушить, обрабатывать…
— Пометку введи: собрать группы крестьян ради сбора ротанга…
О Гванук знал, что главнокомандующий говорит это для Ким Нгуена. Сам-то старик в записях на ханче ничего не понимал. Он все держит в голове… И еще помечает тихонько своими неведомыми значками.
— Мы ходим смотреть дальше, — распорядился Ли Чжонму.
— Сиятельный, может быть, ты поведаешь мне: что и для какой цели мы ищем? Тогда я бы смог скорее это найти.
— Мы ищем ценные товары ради того, чтобы выгоднее продать тех в стране Мин.
Секретарь так и встал на месте.
— В Великой Мин? Там делают всё, мой господин. И всё — самого лучшего качества. Там мало что можно продать с выгодой.
— Но можно поискать? — настаивал генерал Ли. — Я вижу шелк. Шелк — это дорого.
— Страна Мин — родина шелка. Его там можно продать, но как раз дешево. Шелк лучше везти в Чосон или еще дальше — к диким чжурчженям. Обычно, купцы плывут в Мин с серебром, чтобы купить их товары и продать дома с выгодой.
— А серебро мы имеем?
— Немного добычи принесли, господин. А на что ты хочешь потратить бесценное серебро?
— Порох, — тихо ответил старик. — Тут есть минский купец, он купит. Дал обещание.
И тут начался лютый спор! Внезапно мягкий и податливый Ким Нгуен встал стеной на защиту захваченного серебра. Он едва не кричал, что до Мин и обратно самый быстрый корабль едва обернется за месяц. Что верить минцам нельзя, это они тут добрые и улыбаются, а за спиной…
— А нужен ли нам, сиятельный, еще порох? Для Чонтонга закупили в достатке.
— Высоченно нужен! — давил на Нгуена главнокомандующий. — Вопрос жизни и смерти. Всем нам.
Они спорили, торговались, будто, на рынке. В конце концов, секретарь пообещал вечером пособирать по складам товары, которые более-менее ценятся в Великой Мин. И согласился выделить треть захваченного серебра, которого и так, увы, имелось совсем немного. Одзаки — главная пиратская база на Цусиме, но резиденции клана Со тут не было, а такие ценности находятся в ней.
— Этот минский купец, наверное, чтит Будду? — уточнил Нгуен.
Генерал Ли недоуменно пожал плечами.
— Я составлю с ним договор. И отведу его к местному святилищу — ниппонцы тоже чтут Будду. Пусть поклянется при своих земляках и наших свидетелях…
Главнокомандующий с облегчением и радостью спихнул задачу на своего секретаря. И уже с утра добрался до бедных несчастных бойцов Средней и Левой армий. Отряд за отрядом показывали ему свою выучку, свое снаряжение. Ли Чжонму заставлял их ходить ровными рядами, бегать строем вверх по склону, расходиться, а потом быстро собираться в единый отряд. Он не ленился подходить ко многим и лично спрашивал: воевал ли уже кто ранее, чем занимался дома. Иногда он забирал из армии даже хорошего бойца, если тот был умелым ремесленником. Но чаще всего с оружием расставались непригодные. Грустные вереницы шли в строящийся лагерь. Все уже знали, что у крестьян много работы и минимальный паек. Но по лагерю ходили активные слухи, что лучшие из них смогут попасть назад, в строй…
Третий день на Цусиме запомнился Гвануку еще двумя событиями: как мучительно спускали с 'черепахи’на берег тяжеленного Чонтонга, и как в далекую Мин отправился самый быстрый геомсон с освобожденными пленниками.
Хотя, нет! Тремя событиями. Уже на закате в Одзаки ворвались запыхавшиеся воины Правой армии.
— Беда, сиятельный! У командира Ким Ыльхвы беда!
Глава 8
Замученный за день генерал Ли уже отошел на покой и, со стонами и кряхтеньем, крутился на постели. Конечно, вельможи его покой тревожить не решились, предпочли дожидаться утра. Но О Гванук выносил за двор ночной горшок как раз в тот момент, когда еще не отдышавшиеся вестники из Правой армии продолжали голосить про беду и нужду в помощи.
Гванук выплеснул испражнения под забор и замер в нерешительности. Как поступить? Уверенности не было, но все-таки он засеменил в «покои» и пробрался к старому генералу.
— Сиятельный, прости меня в своем великодушии…
