Начальник милиции. Книга 4 - Рафаэль Дамиров
— Некогда там будет скучать… Это же Москва.
* * *
На следующий день я решил заглянуть в отдел с самого утра.
— Морозов! Вот неугомонная душа! Ядрёна сивуха, ты опять на работе! — Кулебякин оставил кружку с чаем и встал мне навстречу, когда я вошел в его кабинет.
— Мне здесь дышится лучше. А в общаге я как в камере — комнатка двенадцать квадратов, — улыбнулся я, пожал руку шефу. — Да и Мухтару уход нужен.
— Да смотрим мы за твоим псом. Он-то герой тот еще… Не забуду.
— Ну да, мальчика спас…
— Да причём тут мальчик? — Петр Петрович всплеснул руками. — Он меня в подполе учуял тогда! Вот если бы не он, страшно подумать, где бы я сейчас был. Эх… Ни за что бы не подумал, что у Пистонова крыша поедет, и он убивать начнет.
Я не стал говорить, что вовсе не из-за «поехавшей крыши» Пистон зачищал Зарыбинск, а, наоборот, продуманно и хладнокровно. Но я дал другой структуре подписку о неразглашении, поэтому лишь кивнул.
— На-ка, полюбуйся! — шеф выложил передо мной свежий номер «Красного Зарыбинска».
На первой полосе красовалась статья о спасении пионера, который якобы чуть не погиб, упав в яму. В статье даже была моя фотография с Мухтаром, уже не в первый раз мелькавшая в прессе. Похоже, Ася всё же написала статью, несмотря на мою просьбу.
— Ты от счастья язык проглотил? Про тебя статья, и глянь, — Петр Петрович ткнул пальцем в мелкие строки где-то в середине колонки и процитировал: — «Под чутким руководством начальника ОВД Зарыбинского горисполкома майора милиции Кулебякина П. П. к поиску мальчика был привлечен весь личный состав милиции и кинолог товарищ Морозов А. А.»
— Видал? Под чутким руководством, ядрёна сивуха! Короче, премия нам будет — тебе за спасение, а мне за чуткое руководство. Из главка звонили, подробности спрашивали, представление стряпают. Приказом генерала наградят.
— Премия… Это хорошо, — задумчиво кивнул я.
— В размере двух окладов, — мечтательно добавил шеф. — А лучше бы трёх… Кстати! А хочешь, ещё повесим тебя?
— В каком смысле?
— Ну, на доску почёта…
— Так у нас нет доски почёта, — пожал я плечами.
— Будет, — заверил шеф. — Я дам команду.
— Да не стоит из-за одного меня доску делать. Лучше организуйте нормальный кабинет. Лето кончится, и в сарае не посидишь.
— Будет тебе кабинет, Морозов, — шеф положил руку мне на плечо. — Только пока помещений нет свободных, но я думаю над этим, работаю, так сказать.
— Долго не думайте, Петр Петрович, осень скоро.
— Ну, до осени еще столько воды утечет, — махнул рукой шеф. — Может, кто уволится, и кабинет освободится. Инспектор ПДН вот в декрет собиралась…
— Она уже десять лет собирается, — ухмыльнулся я. — Но пока только говорит, что замуж надо сначала выйти.
— Может, ты это? — хитро прищурился шеф. — Её того? А? Бабу в декрет, а сам в её кабинет!
— Жениться я пока не готов, даже ради кабинета.
— Вот молодёжь пошла… Кто сказал, что жениться? Знаешь, сколько баб на свете — на всех женилки не хватит. Оглянись!
— Боюсь, если начну оглядываться, то ни на работу времени не останется, ни на себя. Тогда уж не до премий будет, Петр Петрович.
— Ну, как знаешь, — крякнул тот. — Я тоже, скажем так, с этим делом подзавязал. Ушел в спокойную гавань. Домашнюю…
На столе шефа зазвонил телефон. Он взял трубку с недовольным видом, что наш разговор прервали.
— Майор Кулебякин у аппарата! Что? Когда? Собирай личный состав, Баночкин, срочно!
Шеф громко шмякнул трубку на рычажки, и те жалобно звякнули.
— Что случилось? — спросил я и быстро добавил: — Если что, я на больничном.
— Трубецкого в городе видели, Саша… а он у нас в розыске, ядрёна сивуха!
Глава 8
— Где же Антошенька засветился? — спросил я Кулебякина.
— Ты не поверишь…
И он передал мне свой разговор с дежурным, а потом добавил:
— Бери Мухтара, может, след возьмёт. Чем черт не шутит.
— Место проходное, вряд ли получится, — сразу оговорился я. — Но попробуем.
Мы спустились вниз, где в коридоре возле дежурки уже толпился народ — все, кого успел собрать Баночкин. Этакий сбор личного состава по тревоге, только в усеченном варианте — отпускников и тех, кто после смены, не трогали, на это времени много требуется.
— Так, товарищи! Внимание! — махнул по-дирижёрски на личный состав Кулебякин. — Прекращаем галдеть. Дело серьёзное… ядрёна закрутка! Все вы знаете, что наш Антон Львович отличился и сейчас в розыске по подозрению в тяжких преступлениях. Дело ведёт не наше ведомство, подробностей не скажу, да и не надо нам, но беглец, похоже, вооружился. Дело дрянь… Что он там выкинет — неизвестно, но пятном это на весь отдел ляжет. Мне повезло, что я был на больничном, когда он делишки свои мутные творил, а то бы с меня как с начальника и спросили бы. Но за него Купер в ответе, его-то на пенсию спровадили не просто так. Усекли? Значит, слушай мою команду… надо нам бывшего инспектора уголовного розыска прижучить, изловить… Но будьте бдительны, товарищи — если он вооружён, то крайне опасен.
Присутствующие замолчали, слышно было, как об стекло убилась мошка.
— Гужевой! — по-армейски рявкнул шеф.
— Я! — отозвался Иван.
— Бери своих хлопцев и дуй на квартиру по месту регистрации подозреваемого. Но без фанатизма. Там мать-старушка, не перепугайте. Ясно?
— Так точно!
— Казарян! — продолжил раздавать указания Петр Петрович.
— Я! — откликнулся гаишник.
— Возьми с собой подмогу… — он задумался, но только на секунду: — из медвытрезвителя возьми. Разрешаю брать дежурную смену, всё равно днём без дела сидят, обалдуи. ГАЗик их задействуй. И перекройте выезд из города, пока подмога из области не приедет. Остальным — прочесать дворы и улицы, прилегающие к квартире Трубецкого. Понятно, что там его, скорее всего, нет, но раз он в магазин наведался, то не под землёй же пробирается, а по улицам ходит, ядрён пижон.
Кулебякин набрал воздуху, вздохнул и добавил:
— При обнаружении преступника разрешаю стрелять на поражение.
Последнюю фразу шеф
