Пуля времени - Николай Свечин

И вдруг Георгий решился!

– Давайте лучше поговорим о вас. В тысяча девятьсот двадцать восьмом году Сталин-Джугашвили пригласит вас вернуться из Италии в Советский Союз. Подумайте, пожалуйста, как следует, прежде чем соглашаться.

– Какой Сталин? Какой союз? О чем вы?

– Алексей Максимович, я из будущего. Я знаю, что ждет Россию – кровавая революция, гражданская война, диктатура большевиков. В семнадцатом полыхнет, весь этот мир (он обвел вокруг себя рукой) улетит в тартарары…

– Вы больны?

– Дослушайте! Через шестнадцать лет, когда доживете, вспомните этот наш разговор. И останьтесь на Капри, не делайтесь куклой в руках тирана!

Горький смотрел в лицо незнакомца-пророка и молчал. Тут послышался свисток, и затопали по мостовой сапоги – это бежали запоздавшие городовые.

– Мне нельзя им попадаться. Прощайте и помните мои слова!

Утром следующего дня Ратманов сел в пролетку к извозчику с бляхой № 92 и сказал:

– Вези в Проточный.

– Так это… тригривенный…

– Щас! Тут ехать всего ничего.

«Ванька» с рыжей бородой хотел было заспорить, но пассажир взял его за кушак и веско сказал:

– Передай Казаку, что его деньги у меня.

– Какому казаку, какие деньги?! – возмутился извозчик. Но говорить долго ему не дали:

– Ты ждал у Восточного института Баланду с суммой и не дождался. Сумму перехватил я. И хочу вернуть ее атаману.

– Для чего? – шепотом спросил «ванька».

– Ну, чужие деньги счастья не принесут, а с Казаком я хочу договориться о месте в его хевре.

– Вона как… А ты не из полиции?

– Нет, я из банды Хряка. Он меня выгнал по оговору. Ищу новую артель, одному плохо. Передай: меня зовут Георгий Ратманов. Хряк, скотина, ославил меня предателем. А я честный налетчик! Двадцать три тысячи достались мне случайно. Готов вернуть. Пусть Казак ждет меня завтра в девять пополудни в ресторане Крынкина на Воробьевых горах, на балконе.

– Каком еще балконе? – захлопал рыжими ресницами «ванька».

– Он знает.

– Ты эта… как сказать-то? Я ж мелкая сошка, Казака в глаза не видел. Как я ему передам?

– Скажи, кому сумеешь, там по команде дойдет и до атамана. Все, лети с эстафетой. Вот тебе рубль за труды.

В ресторане Крынкина было не протолкнуться. Ратманов стоял в дверях и оценивающе разглядывал дореволюционную публику. Дамы с осиными талиями, затянутыми в корсеты, офицеры в летних белых кителях и штатские в элегантных тройках. Бомонд!

Крынкин славился своим балконом, нависающим над рекой, откуда открывался чудный вид на тогдашнюю Первопрестольную. Ратманов вгляделся и ахнул… Весь город в доминантах колоколен! Сколько же храмов было в Москве?! Ему определенно нравилось в начале ХХ века – он в очередной раз поймал себя на этой крамольной мысли.

Георгий посмотрел на себя в большое зеркало на входе. Он тоже успел приодеться. Часть суммы от ограбления банкирской лавки Безенсона пошла в дело. В конце концов, легендарный Казак, о котором он уже не раз слышал, но еще никогда не видел, его должник. А Георгий нигде подписки не давал, что будет на всем экономить и питаться в прошлом дошираком.

Среди тех, кто сидел в ресторане, Ратманов обратил внимание на даму в шляпке с диковинными перьями. Лицо красавицы показалось Георгию знакомым. Где же он ее видел?.. Господи, неужели это звезда немого кино Вера Холодная?! После случайной встречи с «буревестником революции» ничто уже не казалось оперу из будущего фантастическим. Вроде бы в двенадцатом году Холодная еще не снималась, а была просто хорошенькой дамочкой, любимицей московской богемы… Но попаданец не был в этом уверен.

Он улыбнулся Холодной. Но она лишь отвернулась к своему собеседнику. Так… Может, она замужем? Ратманов-Бурлак этого не помнил. И быстро «нагуглить» в этот раз не мог.

А повернулась она к суровому дядьке с военной выправкой, коих на улицах как тогдашней, так и сегодняшней Москвы хватает. Он сидел вполоборота к Ратману и лишь раз недобро посмотрел на него. Ревнивый муж? Ратманов решил не искушать судьбу и переместил взгляд в другую сторону.

К нему уже шли. «Казаки», как бы он, да и любой на его месте, определил их принадлежность с первого же взгляда. Об этом можно было судить и по выправке, и, пожалуй, даже по выражению их лиц. Левый казак – повыше, с мрачноватой физиономией, правый – пониже и повеселее. Этакие хрестоматийные злой и добрый полицейские.

Левый, судя по всему, и в звании тоже был повыше правого. Он осмотрел гостя с головы до пят. И как будто остался не слишком доволен увиденным. Но что он хотел – чтобы Ратман держал в руке саквояж с украденными деньгами?! Дувана – или по-современному добычи – в руках Георгия, разумеется, не было.

– Ратманов? – на всякий пожарный спросил «левый».

Георгий кивнул.

– Пошли, – не слишком вежливо добавил член банды Казака и двинулся вглубь ресторана.

Георгий еще раз поймал на себе недобрый взгляд спутника Веры Холодной. А сама артистка снова отвела глаза. Звезда… пусть и немого кино, с которым Юра Бурлак был знаком лишь понаслышке.

Пройдя метров пятнадцать, он попал в соседнее помещение – небольшую комнату с изысканным интерьером, у дальней стены которой за столом восседал – иначе не скажешь – тот самый Казак. Ну или человек, который всем своим видом пытался доказать, что это именно он.

Мундир вроде бы казачьего полковника – попаданец не был тверд в подобных знаниях. Лихо закрученные усы, как у героя будущей Гражданской войны Буденного. И длинный шрам в пол-лица, по которому пресловутого Казака, в недавнем прошлом героя нескольких войн и локальных конфликтов, коих было не счесть на просторах империи, все и идентифицировали…

Шрам был каким-то неестественно большим, бросающимся в глаза от самой двери, деланно-фальшивым. Гостю из будущего припомнился… Гарри Поттер, тот, что мальчик со шрамом. От столь наивного сравнения Ратманов улыбнулся, что не укрылось и от Казака. Тот как будто принял ухмылку гостя на свой счет и даже сделал какие-то выводы.

– Господин Ратманов, а мы вас заждались, – сказал он небрежно, – садитесь.

Казак бросил взгляд на подчиненных, и те послушно вышли, прикрыв за собой дверь и отрезав Георгия от ресторанного гула в соседнем зале.

Он остался с незнакомцем один на один. Подошел и сел на предложенный стул.

– Курите? – Брутальный образ Казака завершала большая дымящаяся трубка.

– Нет.

И это было правдой. Как минимум наполовину. Обычно в служебном кабинете опера Бурлака нечем было дышать от сигаретного дыма. Особенно во время проведения спецопераций, когда именно курение помогало сосредоточиться на деталях и добиться успешного выполнения поставленных задач.

Но в прошлом дурную привычку как будто отрезало. Он уже давно не курил. И даже не хотелось. Оказавшись в теле Георгия Ратманова, судя по всему, не курившего, и Юрий Бурлак перестал питать склонность к своей многолетней слабости. Удивительное дело все-таки – эти перемещения во