«Крот» - Павел Барчук
Я в комнату заходить не стал. Просто если еще один человек окажется в кухне, мы будем рассматривать друг друга буквально впритык. Замер на пороге, облокотившись плечом о дверной косяк.
— Ждал вас раньше. — Выдал Белобрысый, потом достал из кармана брюк пачку, взял спички со стола и закурил.
— Ну, извини. — Комарова развела руками, — Не в соседних квартирах обитаем. Да и потом, надо было предварительно объясниться с Максимом Сергеевичем.
Меня покоробило, что с Белобрысым она общается на «ты», а со мной исключительно по имени и отчеству. Будто они уже давно знакомы. Друзья-товарищи. Хотя…я не знаю наверняка. Может, так оно и есть. Вообще уже ни в чем не уверен. Как в старом фильме. Власть меняется по несколько раз на дню.
— Итак…– Александра Сергеевна решила взять инициативу в свои руки. Выглядела она при этом, будто учительница, которая на собрании планирует сообщить родителям, что их дети раздолбаи. — Нам необходимо обсудить сложившуюся ситуацию.
Мы с Белобрысым одновременно хмыкнули и покосились друг на друга.
— Не вижу ничего смешного. — Тут же среагировала Комарова. — Давайте я обрисую наши перспективы.
Вадим от местоимения «наши» очень выразительно поморщился. Видимо, он категорически был не согласен с этим обобщением.
— Вы оба находитесь в не очень хорошем положении… — Начала Александра Сергеевна издалека.
— Я бы так не утверждал. — Перебил ее белобрысый. — Не очень хорошее положение только у одного из нас. Можно даже сказать, совсем хреновое положение.
Вадим выразительно посмотрел на меня и выпустил в потолок несколько колечек дыма. Вообще, для человека, который всю ночь прятался в дачном доме Ведерникова, причем, прятался от меня, он ведет себя излишне уверенно. Хотя, гадом буду, Вадик нервничает. В банке из-под кильки лежит не меньше пачки «бычков».
— Прекрати. — Комарова зыркнула на Белобрысого недовольным взглядом.
И что интересно, он реально прекратил. Просто в секунду заткнулся. Хотя, судя по ехидному выражению рожи, у него точно имелось, что сказать.
— Ситуация следующая. — Продолжила Александра Сергеевна, — Завтра приезжает делегация из дружественной нам Кубы во главе с Фиделем Кастро…
Комарова сделала небольшую паузу, видимо, чтоб мы с Вадиком прониклись серьёзностью ситуации. В итоге, Вадик опять мерзко усмехнулся. А я просто промолчал. Для меня Фидель Кастро пока еще не реальный человек, а принт на футболке. Смутный образ. С трудом представляю, что встречусь с ним лично. Одно дело просто оказаться на полсотни лет назад в прошлом, хотя даже в этом случае, слово «просто», наверное, мало подходит, и совсем другое — столкнуться лоб в лоб с исторической личностью. Да еще с какой. Фидель Кастро…охренеть можно. Особо волнительна ситуация при том раскладе, что мне нужно его убить.
— Так получилось, вы оба нарушили инструкции и правила своей работы…– Комарова снова посмотрела сначала на меня, потом на Вадика. Честно говоря, ощущение, будто мы два провинившихся пацана, стало еще сильнее.
Белобрысый вскинулся, собираясь протестовать, но тут же «сдулся». Ибо Комарова права. Уверен, Вадик не имел распоряжения выходить на прямой контакт с нелегальным агентом. То есть, со мной. Иначе, какой тогда я, на хрен, нелегал, если все подряд будут ко мне в дела лезть и чуть ли не за руку ходить здороваться. Даже если Марков должен был контролировать работу Беляева и ликвидировать в случае возможного провала, что очень маловероятно, уровень не тот, он обязан сообщить об этом начальству. Но никак не размахивать оружием, в попытке совершить справедливое, по его мнению, возмездие. Он вообще, по большому счету, обычный вербовщик и максимум, канал для передачи информации.
Так что, слова Комаровой весьма даже правильные. Накосячил не только я, условно говоря. Потому как желание нелегала соскочить с намеченного пути, с пути, ради которого все и затевалось, прямо скажем, реальный косяк. Но Вадик тоже отличился. И это, кстати, достаточно странно. Он ведь, насколько понимаю, в данном деле совсем не новичок. С хрена ли начал истерить и бегать за мной? По идее, ему следовало доложить руководству, а потом ждать дальнейших указаний. И еще… Интересно мне… А хозяева знают о его вмешательстве в жизнь Комаровой? Кстати, да. Интересный момент.
— Ну, думаю, я точно смогу объяснить свое поведение. — Белобрысый все-таки решился высказаться. — С предателями разговор короткий… Мне за самовольное решение проблемы особо ничего не грозит.
Я чуть не заржал в голос. Он это серьёзно? Человек, который, судя по всему, ровно точно так же предал свою страну. В данном случае я имею в виду Союз. Потому что Вадик явно «свой», местный. Не конкретно для этого города, а для России-матушки. Потому что в разговоре блондина чувствовался легкий, еле заметный акцент, характерный для южных областей. Он очевидно над этой проблемой работал, потому как акцент реально почти отсутствовал, и я не до конца мог понять, откуда Белобрысый родом, но то, что не американец, не из другой какой страны, это точно.
— Слышишь, борец за справедливость, вот уж точно чья бы корова мычала. — Я нагло усмехнулся, прямо Вадику в лицо. — Тогда сто́ит начать с тебя. Ты ведь вообще продал свою Родину. Не так ли? За сколько? По канону за тридцать Серебренников?
— Не твое собачье дело! — Тут же взвился Вадик. — Не суй свой поганый нос. Понял?
Очевидно, друзьями нам с этим товарищем точно не быть. Я раздражаю его так же сильно, как и он меня. Бедолага, чуть окурком не подавился от злости.
Он " забычковал" тлеющую сигарету, вернее, ее остатки, и развернулся ко мне полностью, всем телом. Набычился, словно в любую секунду готов соскочить с этой облезлой табуретки и кинуться в драку.
Кстати, я вдруг понял, что очень даже не против драки. Реально. Хорошего такого, основательного мордобоя. С первого дня моего пробуждения в теле Максима Сергеевича, я постоянно старался держать себя в руках, потому что, ну, ни хрена б себе. Сначала убили, причем убили абсолютно нагло, а потом еще и в 1972 год закинуло. По идее, большинство людей на моем месте, очнувшись, бегали бы по гостинице с глазами на лбу и пеной у рта. Орали бы:«Помогите!» А я, блин, как долбаный Чацкий, с корабля на бал. Из одного говнища, сразу в другой. Да еще и не в свое.
— Хватит, говорю! — Александра Сергеевна раздраженно стукнула кулаком по подоконнику. — Как два петуха на одном скотном дворе. Честное слово. Угомонитесь. Все молодцы. В общем, так…
Она сделала шаг в сторону Белобрысого и посмотрела ему прямо в глаза.
— Если ты поможешь нам избежать того, что должно произойти, я отдам тебе список агентов…вернее, ты получишь нужную информацию. Отдавать то мне нечего. Все вот здесь.
Комарова постучала указательным пальцем себе по лбу.
Впрочем, она могла задрать ногу и долбить по башке пяткой, например, мы и без того охренели напару с Вадимом. Большей степени офигевания вряд ли можно было достичь.
Не знаю, чему именно поразился Вадик, хотя, конечно, догадываюсь, а я лично был в шоке от того, что эта женщина готова ради спасения моей задницы отдать блондину то, из-за чего вся ее жизнь пошла через одно место.
В шоке я был ровно минуту. Пока мы оба с Вадимом бестолково таращились на Александру Сергеевну, переваривая услышанное. А потом до меня дошло. Хрен там. Не даст она ему ничего. Потому что в списке ее родители, о чем, насколько могу предположить, не знает никто. Кроме меня, пожалуй. А значит…
Я с сочувствием посмотрел на Белобрысого. Бедный, наивный Вадик… Значит, мы просто тупо используем его сейчас, чтоб получить свое, а потом убьем. На то и рассчет. Именно это планирует провернуть Александра Сергеевна. Потому что никакой список никаких агентов она вообще не собирается ему передавать. Врет. Нагло врет, глядя с глаза. Говорю же, самка Богомола отдыхает.
На секунду Комарова отвлеклась от Белобрысого. Перевела взгляд на меня. Потом, видимо, сообразила, что я все понял и снова повернулась к Вадику. Причем, я вообще не заметил в ней ни смущения, ни переживания, ни сомнений. Исключительно — твердая уверенность с правильности своих действий.
— Черт… — Вадик, в отличие от меня, явно догадывался, есть подвох, но не мог предположить, какой именно. Ибо не знал всей правды. — Объясни мне, в чем суть? Я ничего не понимаю. Ради этого человека ты действительно готова пойти до конца? Почему?
— Считай, что я влюбилась. —
