Морской волк - Владислав Олегович Савин
Все дружно закивали.
– План хороший, – говорю я. – Мы посовещались, и я решил… Это верно, что нам до официальной встречи с нашими надо показать себя ну очень хорошо – чтоб заметили и отметили. И удар по Киркенесу очень даже подходит. С одним лишь «но»: какого черта – сейчас?
Все молча смотрели, ожидая, что дальше.
– Есть тут один стратегический объект у немцев, – продолжаю я, – и такой, что реально может повлиять на весь ход войны. Никелевые рудники у Петсамо. Сколько я помню, другого источника никеля у немцев не было. А никель – это и броневая сталь, и камеры сгорания реактивных. В конце войны броня «Королевских тигров», при неподъемной толщине, была худшего качества, чем у «Тигров» обычных – даже снаряд держала хуже. А реактивные «Мессершмитты» почти не оказали влияния на ход войны в воздухе, потому что их моторы «Юмо-004» имели ресурс десять часов – сделали «двести шестьдесят вторых» довольно много, а вот боеготовных среди них мало было. Так что, товарищи офицеры, вопрос: а если Петсамо-Киркенесскую операцию провести на два года раньше?
– Не выйдет, – нарушил молчание Саныч, – сил нет. Морская пехота СФ легла почти вся на Пикшуеве. А все подкрепления – под Сталинград.
– А вот тут и пригодятся наши «Граниты», – отвечаю я. – Тут уж сыграем по полной: и удар по аэродромам, и охота на транспорты – чтоб ни одна сво… носа в море высунуть не смела! Кроме того, есть у нас еще один бонус. Леня!
Встает наш гений связи и электроники:
– Ну, про «Энигму» я уже докладывал. Любые немецкие секреты читаем – на раз. Но вот еще: радиоэлектронная борьба в этой эпохе, если не на пещерном уровне, то очень близко. И вполне реально, сканируя эфир, прицельно забивать помехами только их станции. Одновременно с пеленгацией. То есть наши могут говорить свободно – а вот немцы мало того, что ни хрена не услышат и не передадут, так еще и с каждой попыткой связаться будут лишь давать нам свои координаты. Ну, а если учесть, что на этом театре радиосвязь – это почти все, а проводную просто по условиям местности трудно протянуть…
– То в нужный момент, – продолжаю я, – немцы утратят всякое взаимодействие. Чем они были традиционно сильны. Этого достаточно, чтобы уменьшить потребное количество сухопутных сил в сравнении с той историей? Для операции Петсамо-Киркенес-42?
– Согласен, – быстро отвечает Петрович, – но это уже вне нашей компетенции. Неизвестно, как власти нас встретят. И как послушают. Командир, все же наш ограниченный удар по Киркенесу ну очень бы помог. Для нашего авторитета – с чем придем.
– Ладно, будем думать, – соглашаюсь я. – А пока – по пункту второму. Связь и контакт с нашими.
– Так уже все решили! Как в Полярный придем…
– Гораздо раньше. Леша!
Снова вскакивает наш связист.
– В списке установленных нами абонентов эфира есть также и советские. Больше того, нами перехвачен и расшифрован ряд сообщений, которые однозначно можно классифицировать как указания штаба СФ нашим подлодкам в море. То есть мы знаем частоты, шифр и позывные. И если мы включимся…
– То сумеем, например, навести наши лодки «от лица штаба флота» на обнаруженный нами конвой, – снова нетерпеливо вмешиваюсь я. – А то у наших подводников в начале войны была большая беда: слишком тесная привязка к позициям, которые часто нарезались в стороне от путей конвоев. Метод «спускающейся завесы» и взаимодействие с разведавиацией появились лишь в конце сорок третьего.
Отличить передачу именно для лодок просто. В военно-морском флоте есть несколько установленных порядков связи. Самый распространенный – это когда принимающий абонент отвечает установленным кодовым сигналом-«квитанцией», что означает «сообщение принято без помех». Однако на ПЛ в море, у вражеского берега, где демаскировать себя крайне нежелательно, сообщение уходит в «бесквитанционном» режиме, но при этом текст обязательно повторяется дважды. Есть еще третий режим, «полного повтора», когда абонент повторяет отправителю текст так, как принял – используется редко и лишь для особо важных сообщений.
Также для связи с лодками обычно не используется шифроблокнот со сменой страниц для каждого сообщения, поскольку нет уверенности, что абонент это сообщение принял и, значит, на новую страницу перешел. Ну, а любой постоянный шифр этого времени компами следующего века легко ломается.
После совещания, проходя по коридору, обнаруживаю в столовой толпу свободных от вахт. Все смотрят на стену – ага, Григорич наконец вывесил обещанный стенд «наглядной агитации». Решаю тоже оценить. Мля!!!
Челюсть у меня отвалилась, наверное, как у тех персонажей, которые наблюдали творчество художника О. Бендера на пристани Васюки.
Чего не было на компе Саныча – так это Кукрыниксов и прочих образцов плакатов тех лет. Зато у нас было изобилие фильмов, и не только патриотических. Поскольку бумаги давно уже от руки не пишут – даже у Сидорчука для документации и учета был персональный комп с программой 1С, – команде не возбраняется в свободное от вахты время рубиться на личной оргтехнике в «Морровинд» или «Цивилизацию», или смотреть разное кино – иначе от скуки просто спятишь. Короче, был исходный материал – и был Дима Мамаев, виртуозно владевший «Фотошопом», который к заданию Григорича оформить агитацию подошел весьма творчески и оригинально.
То, что он слепил из кадров «Титаника», штатовского блокбастера «U-571» и «Семнадцати мгновений весны» – еще куда ни шло. Тонущий лайнер со знакомым четырехтрубным силуэтом, подводная лодка со свастикой на рубке, на палубе эсэсовцы в черных парадных мундирах стреляют из автоматов в людей, спасающихся на плотах. Но дальше основой стал, очевидно, «Властелин колец»! Черному Властелину прилеплена Адольфова морда с усиками. Над руинами бывшего мира, прямо над башней Черного Замка вместо глаза багрово горит свастика. И в завершение – под немецкими касками с рожками скалятся клыками зеленые орочьи морды, причем у орков на переднем плане в лапах «шмайсеры», задние же так и остались с ржавыми клинками устрашающего вида, с которых капает кровь.
Твою мать, ну что стоило мне приказать – прежде чем вывесить, предъявить на утверждение! Это ж чистая профанация выходит вместо важного дела, «врэдитэльство», как сказал бы товарищ Сталин! И что мне теперь делать?
– Тащ капитан первого ранга, разрешите обратиться? А правда, что Толкиен свою книгу в сорок шестом написал? Как аллегорию – не только о Гитлере, а вообще обо всех, кто власти над миром хочет?
Я оборачиваюсь. Все смотрят и ждут. И вопрос абсолютно серьезен.
– Правда! – отвечаю. – Только не власть, другое. Покорять, что природу, что соседа, чего греха таить, в сути человеческой заложено. Но вот нельзя так – мы одни цветы, а все прочие для нас удобрение. Все равно кто – немцы, арабы, евреи, негры, да и
