Фрэнк Партной - Подожди! Как отложить решение до последнего момента и… победить
Том Карри, фанат «гигантов» с пятидесятилетним стажем, описал происходящее так: «Мы уже уходили, я на шесть ступеней поднялся по проходу. И вдруг мы слышим рев. Я обернулся и увидел, как Герман Эдвардс бежит в зону. „Да ну, быть не может!“ – говорю»[108]. Этот тачдаун подарил «орлам» победу со счетом 19:17. Они прошли в плей-офф впервые за 18 лет; «гиганты» провалились. Эта игра вошла в историю как «чудо на Мэдоулендс».
Гибсон был уволен на следующее утро и уже никогда больше не работал в футболе. Он открыл рыболовную лавку и универмаг во Флориде, на острове Санибел. К несчастью для ученых, он так и не рассказал, было ли его решение непроизвольной реакцией или же основывалось на каком-то поспешном расчете. По сей день он отказывается говорить об этой неудаче и ее последствиях. «Тридцать лет это не обсуждал и сейчас начинать не собираюсь», – говорит он.[109]
* * *После разгрома «гигантов» «орлами» тренеры по всему миру поняли, что не могут себе позволить оказаться в конце игры на месте Гибсона. Нужно использовать тайм-аут или просить о помощи. Нужно осознавать, как биологическая реакция на стресс может повлиять на принятие решения. Необходимо проводить «предсмертные вскрытия».
Команды разработали новое «победное построение» для защиты и квотербека, и мяча, и стали регулярно его применять, чтобы все в команде, в том числе и тренер, в заключительные секунды игры чувствовали себя опытными профессионалами. Были введены надежные правила, по которым тренер нападения имел возможность обязательно посоветоваться с главным тренером перед тем, как в последний момент менять комбинацию в непредвиденных обстоятельствах.
Как говорит Дик Вермейл, тренер нескольких профессиональных футбольных команд, решение Гибсона «всегда будет напоминать тренерам, что свои догадки нельзя считать чем-то само собой разумеющимся. Нельзя исходить из своих предположений». Герм Эдвардс, защитник, который воспользовался оплошностью Писарчика, вспоминает, что и у них в команде это вызвало подобную же реакцию: «Помню, на следующей неделе там поставили дополнительного игрока просто на всякий случай. Мы до сих пор по субботам прогоняем это построение».[110]
Современные тренеры предвидят, что может произойти в конце игры, и постоянно практикуют различные ситуации, чтобы перестраховаться. В баскетболе тренеры имитируют сценарии конца игры, когда у команды больше не остается тайм-аутов, чтобы игроки на них не рассчитывали (иначе это приведет к перехвату мяча). В бейсболе тренеры изучают статистику, чтобы знать, когда нужно отбивать горизонтальной битой или менять подающего. В американском футболе все помнят тренера Гибсона.
Ближе к концу игры против «Индианаполис Колтс» в ноябре 2009 года Билл Беличик, тренер «патриотов», решил передать пас на четвертом дауне, а не отдавать мяч «кольтам», сделав пант[111]. Маневр не удался. «Кольты» завладели мячом вблизи очковой зоны «патриотов» и в последнюю секунду добились победного тачдауна. Многие критиковали решение Беличика, утверждая, что пант отодвинул бы «кольтов» от очковой зоны, уменьшив вероятность тачдауна. Несколько разгневанных болельщиков «патриотов» даже сравнили ситуацию с «чудом на Мэдоулендс».
Но ситуация Беличика отличалась от ситуации Гибсона в одном решающем аспекте: Беличик был настоящим профессионалом во всех вопросах, касающихся четвертого дауна.[112] Он был помощником тренера Национальной футбольной лиги в течение пятнадцати лет, а главным тренером – более восемнадцати. Он не раз изучил и пережил точно такую ситуацию, которая возникла во время игры. Даже читал и анализировал научную литературу по четвертым даунам (да, есть такая литература), в которой сказано, что командам не стоит слишком часто выбивать мяч пантом и что правильное решение в сложившихся обстоятельствах – попытка сыграть.[113]
Беличик знал, что статистика во многом благоприятствует попытке именно на четвертом дауне. Он знал, что может проиграть, но попытаться определенно стоило. На последних секундах игры он испытывал огромное умственное и физическое напряжение, но, будучи профессионалом, смог сделать единственно правильный выбор. Его интуиция, подкрепленная многолетним опытом и горой статистических данных, сама приняла решение. Ему не требовалось время, чтобы взвесить все «за» и «против». Он занимался этим более двадцати лет.
6. Где тонко, там и рвется
Врачи, казалось бы, не склонны к проявлениям расизма. Они дают клятву относиться ко всем пациентам одинаково, и большинство старается ей следовать. Даже сейчас, когда медицина во многом ориентирована на прибыль, студенты, как правило, выбирают медицину, потому что хотят помогать людям независимо от цвета их кожи. Когда среди врачей разных специальностей проводят опросы на предмет расовых стереотипов, они показывают высокий уровень толерантности и низкий – предубежденности. Тем не менее более сотни исследований говорят о том, что под влиянием предвзятости и предрассудков врачи по-разному лечат представителей разных рас[114]. В случае хронической почечной недостаточности доктора чаще направляют на пересадку почки белых пациентов. А при лечении сердечного приступа врачи в два раза чаще вводят тромболитический препарат, разбивающий тромбы в коронарных артериях, белым пациентам, нежели чернокожим. В общем и целом врачи скорее обеспечат медикаментами и должным лечением представителей белой, а не черной расы, каков бы ни был диагноз – психическое заболевание, рак или сломанная кость.
В одном из недавних экспериментов семеро ученых предложили нескольким сотням врачей из четырех научных медицинских центров в Бостоне и Атланте гипотетический сценарий, в котором пятидесятилетний мужчина по имени Мистер Томпсон появляется в отделении неотложной помощи с болью в груди («острой, как от ножевого ранения»). Врачам предоставили сведения о состоянии здоровья пациента и показали его фотографию. Чтобы проверить, насколько расовая принадлежность больного может повлиять на ответы врачей, ученые раздали им изображения разных мужчин, с разным цветом кожи. В итоге некоторые врачи думали, что мистер Томпсон – белый, другие – что чернокожий. Затем их спросили, собираются ли они назначить тромболитическую терапию[115]. Также ученые поинтересовались расовыми взглядами испытуемых.
Как и следовало ожидать, в эксперименте проявился парадокс, уже известный по предыдущим исследованиям: хотя врачи утверждали, что у них нет расовых предрассудков, они с гораздо большей охотой назначали терапию белому пациенту, нежели чернокожему[116]. Врачи не проявляли расизма открыто, но лечили чернокожих иначе, чем белых (точнее, недолечивали) – что, по сути, является расизмом.
Чтобы как-то разрешить это противоречие, исследователи с помощью ряда тестов попытались определить, является ли предпочтение врачами белых скрытым (имплицитным), то есть бессознательным. Данные тесты представляли собой адаптированную к конкретной ситуации версию Теста подсознательных ассоциаций (Implicit Association Test, или IAT), популярного компьютерного опросника для выявления неосознаваемых предрассудков[117]. Как и ожидалось, тест показал, что на бессознательном уровне врачи относятся к белым лучше, чем к чернокожим. До этого соответствующие предрассудки были обнаружены с помощью IAT у миллионов людей, в том числе и у врачей. Казалось бы, ничего удивительного.
Но эксперимент обнаружил и кое-что другое – а именно наличие тесной связи между показателями IAT у врачей и решением прописать тромболитическую терапию белым, а не чернокожим пациентам. Проще говоря, врачи, которые бессознательно предпочитали белых, активнее относились к их лечению. «Вместе с ростом предубежденности против чернокожих уменьшалась частота рекомендации для них тромболитической терапии», – заключают исследователи. Врачи недолечивали чернокожих не из сознательных расистских убеждений, а из-за бессознательных расовых предпочтений.
