Юрий Корчевский - Атаман. Княжий суд
Меж тем зарево становилось все ближе и ярче.
Когда до деревни оставалось совсем немного, мы увидели бежавшего по дороге запыхавшегося мальчонку. Завидев нас, он юркнул в кусты.
Я поднял руку, дав знак отряду остановиться, и отъехал к обочине дороги.
— Эй, я тебя видел! Вылезай из кустов!
В ответ — тишина, только кусты зашуршали.
— Вылазь, покажись, а то стрелять велю!
Из кустов на дорогу выбрался мальчонка лет десяти, в порванной рубахе и босиком.
— Кто таков?
— Митька, из деревни я.
— Чего бежал?
— Татары у нас! Деревню подожгли! Помогите, дяденька!
— Много ли татар?
— Много!
Откуда им тут большим отрядом взяться? Засеки порубежные есть. Или заставу порубежную вырезали втихаря да — в набег? Послать гонца в Коломну? А если просто небольшая банда мародеров татарских просочилась? То-то позору на мою голову будет! Надо разведать. Опять-таки — заставы порубежные не сплошной цепью стоят, небольшая банда вполне проникнуть могла. Может — сами справимся?
— Митька! Дорогу знаешь?
— Конечно знаю, пастушок я, коз да овец гоняю.
— Садись ко мне, дорогу покажешь. Мальчонка подбежал ко мне. Я за руки поднял легонькое тельце и усадил Митьку перед собой.
— Давай показывай дорогу!
Мы остановились на опушке леса. Перед нами предстала страшная картина: горела деревня, и от пылающих в ночи изб было светло как днем. По улицам, размахивая саблями и копьями, носились конные, метались испуганные люди, истошно кричали женщины и дети.
— Вот что, Федор. Я забираю пару твоих и еще русинов. Деревню обойду по полям — Митька вот путь кажет. Ты же нападай. Постарайся тихо подскакать, том — залп из пищалей, и в сабли их бери. Коли немного их окажется — порубим.
— А если банда большая?
— Тогда сразу гонца посылай в Коломну, пусть известит наместника.
— Слушаюсь, княже. Начинать по сигналу?
— Какой к лешему сигнал, Федор? Сразу, как стелешься с врагом, так и начинай.
По моему сигналу от колонны отделились двое федоровских ратников и двое русинов. Они подъехали ко мне.
— Вот что, братцы. Басурмане в деревне бесчинствуют. Нам придется обойти вокруг деревни и ударить им в тыл. Сколько их, я пока не знаю, но — рубиться без страха, чтобы видели — русские здесь! Вперед!
От деревни мы старались далеко не удаляться. Митька показывал путь.
В деревне от пожаров светло, со света в темноте ничего не видно, а крика в деревне хватает, и нас не услышат. Поэтому наше нападение получится внезапным для врага.
Мы обогнули деревню, в это время на другом конце ее громыхнул залп. То вступил в бой Федор.
Татары бросили гоняться за людьми и кинулись в сторону выстрелов. Однако не все.
— Выезжаем на улицу. Как только татары встретятся — сначала стреляйте сами — без моей команды, потом саблей работаем. Вперед!
Мы выбрались на улицу. Я остановился и ссадил Митьку.
— Малец, заховайся где-нибудь в огородах. В избы не ходи.
Мы рысью поехали по улице.
Из распахнутых ворот крайней избы выскочил татарин с узлом в руках. Ему бы узел бросить и за саблю схватиться, да видно — жалко добра награбленного стало, замешкался. Это стоило ему жизни. Так и умер с узлом в руках. Срубил его русин, только голова по земле покатилась.
— Вы оба — проверьте избу, не осталось ли кого живых?
Русины спрыгнули с коней, кинулись во двор и вскоре вернулись.
— Ни татар, ни русских.
Мы доехали до следующей избы. Вдруг из-за поворота, из переулка вылетели на конях два татарина и — на нас, с копьями. Ратник федоровский вскинул пищаль. Ба-бах! Обоих так и вынесло из седел. Все-таки картечь лучше пули.
Снова русины пошли проверить избу и вышли понурые.
— Вся семья порезана, кровищей весь пол залит.
У следующей избы нас снова атаковали. Один татарин вылетел на лошади с саблей наголо, но был сражен выстрелом из пищали. Второй прыгнул на меня с плоской крыши сарая с ножом в руке. И ничего бы я не успел сделать, да лошадь моя в сторону от испуга шарахнулась, и татарин, промахнувшись, грохнулся оземь в шаге от меня. Подняться снова ему была не судьба. Из пистолета, что держал в руке, я влепил ему тяжелую свинцовую пулю в лицо, и захлебнулся татарин своей кровью.
А навстречу еще татары скачут, да не один, не два — около десятка. Черт! Нас — пятеро против них. Выдюжат ли русины макаровские, не дрогнут ли, не сбегут ли с поля боя?
— Сабли наголо! — скомандовал я.
Сошлись! От ударов саблями искры летели да звон стоял.
С левой руки я выстрелил из второго пистолета во врага и кинулся на подмогу ратнику, на которого наседали сразу двое, и он едва успевал отбиваться. Ударил татарина в бок саблей, да вот незадача — клинок скользнул по кольчуге.
А тут и Федор с десятком своим по улице летит, лишь сабли сверкают в свете пожара. Вовремя! С лихим посвистом, под крики, сопровождаемые непереводимыми словами, теснили они от изб не ожидавших такого отпора татар.
Дрогнули татары, кинулись от горящей деревни в сторону, к реке.
— Догнать и порубить!
Все бросились за убегавшими татарами. Кто-то из отступавших сбросил со своей лошади узел, едва не попавший под копыта моего коня. Не хватало еще мне упасть с конем и шею себе свернуть.
Один из ратников остановился, перевел на миг дух, вытащил лук, наложил стрелу на тетиву и замер, прицеливаясь. Тетива щелкнула. Впереди раздался вскрик и звук падения тела.
Я подскакал.
— Молодец, Демьян! И как только ты его в темноте разглядел!
— Ненавижу тех, кто на землю нашу убивать православных христиан пришел. Я таких в темноте не глазами — сердцем вижу.
Вырвавшиеся вперед ратники Федора догнали и принялись добивать убегавших татар.
— Федор! Прочеши со своими всю местность вокруг. Вдруг спрятался кто. Если обнаружите — постарайтесь живым взять. «Язык» нужен — узнать сколько их было и, главное — как просочились они на наши земли. Русинов я с собой беру.
— Будет исполнено, князь!
Федор собрал ратников и отдал распоряжение. Конники рассыпались широкой цепью и стали осматривать местность — овраги, заросли кустарника, скирды с рожью. Я же с двумя русинами направился в деревню.
Недалеко от центра ее стоял многоголосый плач. Туда я и подъехал.
У одной избы я увидел несколько повозок, доверху набитых узлами с трофейным добром. Понятно, татары приготовили обоз. Рядом с повозками стояли связанные люди. Воспользовавшись нашим нападением и отсутствием татар, они безуспешно пытались развязать узлы и освободиться. Тщетно. Разбойники связывали на совесть.
— Хлопцы, рубите веревки!
Русины соскочили с коней и ножами шустро перерезали пеньковые веревки. Освобожденные кинулись к своим избам — узнать, что с семьями. Лишь одна женщина бросилась ко мне. Грязное лицо, порванный сарафан, трясущиеся руки.
— Князь!
Я всмотрелся в ее лицо. Вроде бы тут меня никто и знать-то не должен, кроме боярыни. Ба! Да это же она и есть — сама боярыня Василиса Куракина! Вот уж никак не признал ее среди крестьянок.
Я соскочил с коня.
— Прости, боярыня, не сразу признал. Богатой будешь! — сморозил я от неожиданности ночной встречи.
— Какое там богатство, князь?! Усадьбу спалили ироды, людей многих поубивали, саму в полон взяли. Да из дома моего все мало-мальски ценное вытащили. Откуда теперь богатству быть? — горестно развела она руками. — Спасибо тебе и поклон низкий за выручку-спасение!
Боярыня поклонилась мне в пояс.
— Быстро ты на помощь пришел, я и не чаяла, что так скоро здесь будешь.
— Подожди-подожди, ты о чем это говоришь? Ты что, гонца ко мне посылала?
— Ну конечно! Как только татары нагрянули, я холопа своего, Гришку, к тебе за помощью послала, лучшего коня дала.
— Видно, не доехал твой холоп — не было никого. Федор, десятник мой, случайно зарево от пожара увидел да меня поднял. А на дороге — уже совсем рядом от деревеньки твоей — мальчонку встретили, пастушка Митьку.
— Неуж татары Гришку убили? Среди тех, кого в полон взяли, его не было.
— Да и мы убитых на дороге не видели. Утек, наверное, от испуга, да от татар подальше и спрятался. Что делать думаешь, боярыня?
— А что мне остается? Усадьбу, еще мужем построенную, восстанавливать буду. Осень уже, и зима на носу, жилье нужно. А ну как дожди зарядят? Избы ведь сгорели. Только вот ума не приложу, что делать — все ценности татары забрали.
— Экая беда! Вон — все узлы на повозках лежат. Осмотри сама, коли холопам веры нет. Что из дома своего найдешь — забери, в хозяйстве все пригодится.
Боярыня кивнула, соглашаясь. Я уже собрался ехать дальше но улице, сопровождаемый двумя русинами, как боярыня вскинулась:
— Князь, ты еще не уезжаешь?
— До утра побуду — рассвета уже недолго ждать. Сюда спешили, а обратно чего в потемках ехать — ноги коню переломать можно да себе шею свернуть. Тем более, хлопцы мои вокруг деревни твоей все прочесывают — не притаился ли где недобиток какой?
