Вячеслав Коротин - Шпага императора
Лошадь со всеми своими скоростью и массой налетает копытом на «подарок», гарантированно падает, зачастую подминая под себя всадника, строй ломается, рисуется именно та самая картина: «смешались в кучу кони, люди…» Причём падают и те и другие на землю, где их гостеприимно встречают новые мини-пики.
Практически непреодолим для конницы такой участок. Пехоте, кстати, наступать по подобному полю тоже очень некомфортно – только и смотри себе под ноги, а не строй держи…
Ну да ладно – у меня своя задача. Места для закладки фугасов наметил заранее, но матушка-природа вносила свои коррективы: то пригорочек более удобный наметился, то почва очень даже труднокопаемая… В общем, «хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах». Но проблемы решаемые. И к вечеру решённые.
Нарадоваться, кстати, на своих пионеров и минёров не мог: без всяких матюков и прочего выражения недовольства копали, закладывали заряды (в том числе и те самые дурно пахнущие бочки, что являлись главным новшеством), аккуратненько резали дёрн и не менее аккуратно маскировали им необходимые места… И это всё в почти тридцатиградусную жару. Я, только бегая от места к месту и распоряжаясь, взопрел так, что мундир можно было выжимать… А они пахали, как проклятые. Страшно представить их чисто физическую нагрузку. Разум отказывался воспринимать такую семижильность русского солдата. А глаза видели. И не верить им повода не было.
А ведь мои минёры, являлись, можно сказать, «аристократами» среди других пионеров – они ведь не только «бери больше – кидай дальше», они и ещё кое-какие расчёты делать умели и заряды снаряжать. И работа у них более «деликатная» – перелопачивать грунта приходилось в разы меньше, чем однополчанам с гренадкой об одном огне на кивере[2].
Никогда не задумывались, откуда брались на полях сражений редуты, батареи, флеши и тому подобное? Не грибы ведь – сами не вырастут.
Сотни пионеров вонзали штыки своих лопат в землю, зачастую напичканную камнями, бросали её в телеги и тачки, их товарищи тащили оную к месту укреплений и создавали рукотворные «холмы» со строгой геометрией…
Это вам не нашей матери-Земле слегка «поёжиться», чтобы образовались Карпаты или Гималаи – ей легче. А вот на парней, что прямо на моих глазах изменяли ландшафт планеты, пусть и на одном отдельно взятом поле, я смотрел как на полубогов.
Помнится, когда мама захотела иметь на своих шести сотках небольшой, но, блин, глубокий прудик, да ещё и не в виде прямоугольника, а с конкретной асимметрией, я несколько дней корячился с лопатой, хотя почва была достаточно удобной для копания – практически сплошная глина. Так я и прерваться мог, когда угодно, и пивка холодненького попить…
А эти шпарили без перерыва, и буквально на глазах на поле предполагаемой битвы вырастали укрепления.
Да, пионеры не ходят в лихие кавалерийские атаки, не пленяют вражеских офицеров и генералов, не стоят под огнём артиллерии, смыкая разорванные ряды, не ходят в штыковую и не отражают атаки, не палят из пушек гранатами и не принимают врага на картечь… Но, когда необходимо, они работают так, как не представить ни залихватскому гусару, ни стойкому гренадёру, ни меткому артиллеристу. А при необходимости, залезут в ледяную воду и будут под огнём неприятеля наводить мосты. Или наоборот – под тем же огнём мосты уничтожать… Я, кстати, именно с такой формулировкой «Георгия» получил: «За уничтожение моста под огнём неприятеля».
Однако у меня и своих проблем хватило: на почти одеревеневших ногах доставил Дохтурову карту минирования предполагаемого поля брани, обсудил с генералом возможные нюансы. Дико хотелось пойти и сразу брякнуться на боковую – чёрта с два! Ещё необходимо распределить по «окопчикам» инициаторов заложенных фугасов – нечего им под лучами восходящего солнца до места добираться – заметят вороги. Пересидят ребятки ночку в не самой удобной «спаленке», зато в нужный момент организуют те самые «сюрпрайзы», кои, по скромному разумению моему, вполне способны разрушить классические атаки этого чёртова корсиканца. И иже с ним.
Распорядился выдать на ночёвку «секретчикам» граммов по сто пятьдесят – двести водки. Ну и солонины с хлебом на закусь – за ночь не захмелеют, но хоть согреются…
До своей палатки шёл уже на автопилоте – глаза слипались на ходу. И отрубился мгновенно, продрых без всяких сновидений – труп трупом, еле раздраил утром свои «иллюминаторы».
…Седые туманы на рассвете при хорошей погоде – однозначный признак осени. Начинается сентябрь, а французы только подходят к Смоленску. Сорвали мы наполеоновский блицкриг, сорвали. В моей реальности Бородинская битва случилась в конце первой недели сентября, а тут только Смоленская начинается…
И, будем надеяться, накидаем мы по сусалам французам покруче, чем в реале, уж я постарался. Как ни странно, совершенно не было ощущения, что защищаю свой родной город. Не знаю почему, но не было – я чувствовал, что бьюсь за страну, и только за страну…
Правда, когда пришло понимание этого момента, то разозлился я на себя здорово, а потом быстро перевёл градиент этой самой злости как раз на противника. Хотя, что толку-то? Всё, что мог сделать, – сделал. Теперь оставалось только ждать результатов действия моих «подлянок» по войскам вторжения…
Дохтуров, видимо, как в своё время и Остерман-Толстой, получил указания от Барклая беречь мою персону от «неизбежных в бою случайностей», поэтому моё место «по боевому расписанию» находилось на штабном холме.
Начала традиционно артиллерия. Как только разошёлся туман, сразу забабахали пушки и поплыли по небу гранаты, оставляя дымные хвосты.
Страшное дело быть в эти времена пехотинцем: раз уж твой полк выстроили на поле боя, то стой и жди. И не смей даже дёрнуться, когда видишь, что прямо в тебя летит выпущенный из вражеского орудия снаряд. Остаётся только молиться и надеяться, что доживёшь до момента, когда хоть что-то станет от тебя зависеть, когда перед тобой появится вражеский солдат, в которого можно хотя бы выстрелить, хотя бы наставить на него штык, а там посмотрим, чья возьмёт…
А пока стой и жди… Жутко. А ничего не поделаешь – эпоха такая. Если начать действовать по-другому – мигом будет потеряно управление боем, и поражение гарантировано.
Стой и жди!
Наконец часовая канонада чуть поутихла, и со стороны французов послышались звуки барабанов. Понеслось!
Теперь было жутковато смотреть на наплывающие в сторону наших позиций разноцветные «стены». Неумолимо движущийся синий (красный, зелёный) строй казался неуничтожимым, на психику давило здорово. Даже мне, находящемуся в паре километров от непосредственной близости с врагом.
Хотя вскорости должен был наступить момент обратного «психологического давления». Я просто считал про себя секунды, видя, как французы приближаются к линии «Икс»…
Нате вам! Ух, как здорово получилось! Просто ядерный взрыв в миниатюре.
Пороховые заряды вышибли на свет божий три бочки со светлой нефтью, разметав и оболочку, и содержимое по окрестной атмосфере, а потом всё это мелкодисперсное горючее полыхнуло по всему объёму, что успело занять… Ух, зрелище! Пара десятков соток вокруг каждого из эпицентров пылала. Теперь пофантазируйте, наши «западные друзья», что было бы с вами, если бы я не предупредил своих ребят рвать заряды до того, как вы подойдёте, а?
Сработало моё психоружие – здорово тормознули вражеские колонны. Минут пятнадцать-двадцать ушло у их офицеров, чтобы строй в порядок привести и заставить его двигаться дальше.
А наши пушкари в это время отнюдь не лентяйничали – продолжали сыпать гранатами по остановившимся французам, полякам и прочим голландцам с португальцами.
Ещё пять минут… Вторая серия: над полем выросли ещё два «гриба». Снова замешательство в стане неприятеля, которого теперь обстреляли ещё и наши егеря, благо дистанция уже позволяла проредить строй противника из штуцеров.
Но выстояли в очередной раз под ружейно-артиллерийским огнем и пошли дальше. Невесело, подозреваю, пошли – весьма тускло ощущать, что сейчас может рвануть ещё раз, и забегаешь ты пылающим факелом по данному полю… Но двинулись. Уважаю. Действительно эти солдаты «достойны одержать победу», но я уже вовсю постарался, чтобы такового не случилось.
Хотя моя роль в этом совсем невелика – всё решит мужество русского солдата, как это и произошло за полтора века до моего рождения.
Шарахнули растяжки, установленные уже на ближних подступах к редутам, – ещё несколько десятков оккупантов в минус. Почти всё, что я мог сделать, сработало. Ну что же, Дмитрий Сергеевич, ваша очередь – моими стараниями вычеркнуто из списков живущих и воюющих несколько сотен солдат противника. Остались ещё несколько фугасов-камнемётов, но это уже непринципиально.
– Капитан Демидов! – словно услышал мои мысли командир корпуса. – Подойдите, пожалуйста!
