Дмитрий Зурков - Бешеный прапощимк части 1-9
— Вольдемар Аристархович, если уж взяли в руки инструмент, спойте что-нибудь поприличней! — Михаил Семенович досадливо морщится от этого шедевра. — Вы еще мужицкие частушки тут бренькать надумаете!..
Земгусар с недовольным видом замолкает, затем заводит «Белой акации гроздья душистые». Первый раз, еще в госпитале услышав этот романс, чуть не выпал в осадок. И сейчас певун выводит про то, что:
«Помнишь ли ночью средь белых акаций Трели неслись соловья. Нежно прильнув, ты шептала мне, томная: «Верь, навсегда я твоя».
А в мозгу по ассоциации с мелодией всплывает слышанное в каком-то кино:
Слушай, товарищ, война началася. Бросай свое дело, в поход собирайся. Смело мы в бой пойдем за власть Советов! И как один умрем в борьбе за это».
А вообще, гениальный прием — на старую, известную всем музыку положить новые слова…
Просто и доходчиво… Ага, пару раз хлопаю из вежливости. А затем забираю гитару и начинаю свой вариант…
… Целую ночь соловей нам насвистывал, Город молчал, и молчали дома. Белой акации гроздья душистые Ночь напролет нас сводили с ума…
Последние две строчки подхватывают Дашенька с подругой, и дальше мы импровизируем на два голоса…
… Сад весь умыт был весенними ливнями, В темных оврагах стояла вода. Боже, какими мы были счастливыми, Как же мы молоды были тогда…
— Боже, какая прелесть! Стихи, мелодия!.. — Полина Артемьевна в восторге. — Доченька… Денис Анатольевич, Вы чудесно спели! Браво!.. Прошу Вас, еще!..
Обмениваемся с Дашей хитрыми взглядами, самое время выдать «домашнюю» заготовку. Ну, с Богом!..
— Эта история произошла более ста лет назад. Русский граф Николай Резанов, руководитель кругосветной экспедиции и, дочь губернатора Сан-Франциско Кончита Аргуэльо влюбляются друг в друга. Но им суждено расстаться, граф должен вернуться в Россию и просить разрешения на брак с католичкой. В дороге он умирает, а она тридцать пять лет хранит ему верность и не верит в его смерть. А потом дает обет молчания и постригается в монастырь… Это не совсем романс… не судите строго…
Ты меня на рассвете разбудишь, Проводить, необутая, выйдешь. Ты меня никогда не забудешь, Ты меня никогда не увидишь…
Даша негромко, как эхо, повторяет каждое слово последней строчки…
…Не мигают, слезятся от ветра Безнадежные карие вишни. Возвращаться — плохая примета. Я тебя никогда не увижу…
Дальше — Дашины слова. В них — испуг, страх, отчаяние, горесть предстоящей разлуки…
Заслонивши тебя от простуды, Я подумаю: Боже Всевышний!.. Я тебя никогда не забуду! И уже никогда не увижу!..
А дальше — на форсаж, на нерв, на надрыв!!!
… И качнутся бессмысленной высью Пара фраз, долетевших отсюда: Я тебя никогда не увижу! Я тебя никогда не забуду!..
И Дашин голос снова негромким эхом повторяет за мной…
Я тебя никогда не увижу! Я тебя никогда не забуду!..
На этот раз никто не хлопает, все сидят молча. Полина Артемьевна с Ольгой Петровной тискают в руках вдруг понадобившиеся платочки, Александр Михайлович, тяжко вздыхая, хлопает себя по коленям, будто решаясь на что-то.
— Нет, положительно, сегодняшний вечер — особенный. И я предлагаю это отметить!.. Дашенька, достань, пожалуйста, рюмочки, мы сейчас немного согрешим… — Он подходит к буфету. — Где там мой заветный графинчик?.. Вольдемар Аристархович, куда же Вы?
— Прошу простить!.. Дела-с! — Голос звучит глухо и бесцветно. — Благодарю за… приятный вечер, всего хорошего!.. Не провожайте, прошу Вас!..
— Саша! — Полина Артемьевна наконец-то справилась с эмоциями. — Я хочу, чтобы ты пригласил Дениса Анатольевича завтра с нами на дачу… Миша, что ты смеешься? Что смешного я сказала?..
* * *В назначенное время был в точке сбора, в смысле, в саду Дашиного дома, нагруженный, как ослик. Дробовик с накрученным боекомплектом в чехле, охотничья сумка, в которой ждут своего часа оба маузера, малыш браунинг и наган, а также по сотне патронов к каждому стволу. С утра успел заскочить в знакомый уже магазинчик, где обрадованный хозяин быстренько отпустил и 9 мм Пара, и 7,63 Маузер. Неохота в гости идти «с пустыми руками».
Даша, наверное, поджидала возле окна, потому, как едва я вошел в калитку, она уже выбегает из дома. Кинув рядом с крыльцом ношу, заворачиваю вместе с ней за угол дома, прячемся за старую толстую яблоню, склонившую ветви под тяжестью плодов, где нас никто не видит, и мы крепко, долго и горячо целу… здороваемся после долгой разлуки. До тех пор, пока нас через пару минут не обнаруживает Сашка, вышедший посмотреть, куда это сестрица так быстренько убежала. Увидев нас и поздоровавшись, хитрый вьюнош выражает недоумение, как можно заниматься такими глупостями, когда во-о-н там лежит очень много интересных железок. Намек понимается с полуслова, моя милая убегает дальше помогать маме собираться в дальний путь, а я иду показывать этому любопытному созданию содержимое сумки, и даже даю в руки один из маузеров. М-да, как мало нужно человеку для счастья! Подержать в руках незаряженный, но очень брутальный ствол, прицелиться куда-то примерно в забор и вхолостую понажимать на спусковой крючок, представляя себя великим героем своих мечтаний…
Дав понаслаждаться минутку, обламываю парня, складывая все обратно и обещая, что когда приедем на место — вот тогда-а!.. Захожу, наконец, в дом, здороваюсь, помогаю Полине Артемьевне вытащить две достаточно объемные корзины с «небольшим перекусом» на крылечко. К дому на извозчике уже подъезжает Михаил Семенович со своей женой, следом порожняком следует еще один экипаж. Господин инженер очень напоминает одного из персонажей фильма о Шерлоке Холмсе. Пиджак и бриджи в крупную клетку, такая же кепка, ботинки с гетрами на пуговичках — вылитый английский джентльмен. Вышедший Александр Михайлович тоже сменил свою форменную тужурку путейца на темно-серую венгерку с бранденбурами и широкие черные шаровары, заправленные в хромовые сапоги.
И почти тут же нарисовывается Вольдемар. Видок у него — не очень, похоже, после ухода с концерта очень тесно пообщался с крепкими спиртосодержащими жидкостями. Не совсем твердая походка, мешки под глазами, да и взгляд мутноватый. Надеется взять реванш? Ню-ню, посмотрим…
Ага, посмотрел!.. Пока помогал распихивать корзинки, этот козлик, улучив момент, занимает место рядом с Дашенькой на откидном сиденье и торжествующе наслаждается моим растерянным видом. Ну, не затевать же скандал с дракой! Мне остается только сесть на аналогичное место в коляску к Прозоровым рядом с Сашкой… Помощь приходит неожиданно. Пуделёшка Бой, сидящий, несмотря на поводок, на руках у Полины Артемьевны сначала угрожающе ворчит, потом даже тявкает пару раз. Наверное, что-нибудь очень обидное и нецензурное в адрес нежданного соседа, в чем целиком и полностью его поддерживаю. Затем, улучив момент, выпрыгивает из хозяйкиных рук и несется обратно во двор. Мадам остается только ахнуть и горестно всплеснуть руками. Моя лисичка-медсестричка тут же смекает, что нужно делать и спешит за домашним любимцем.
Тут же поворачиваюсь к ее младшему брату и быстрым шепотом осведомляюсь, не хочет ли он поменяться местами с сестрой. Юный шантажист тут же выторговывает себе дополнительные десять выстрелов из люгера, на что безоговорочно соглашаюсь, и быстренько занимает освободившееся место. Возвратившаяся Даша сразу понимает причину перемещений и садится рядышком под раздосадованный взгляд земгусара и понимающе-лукавые улыбки Михаила Семеновича и Ольги Петровны. И всю дорогу, периодически поглаживая выручившего в трудную минуту песика, развлекаю компанию рассказами и приличными анекдотами, помимо воли краснея, когда коляску на ухабах качает и Дашенька прижимается ко мне плечиком, или бедром…
На место приезжаем достаточно быстро. Дачей называется огромный бревенчатый дом с мансардой, снимаемый, как мне объяснили, у какого-то богатого еврея. Вплотную к забору примыкает бор с высокими стройными сосенками, как близняшки, похожими друг на друга. Боя тут же отпускают погулять-побегать, и его звонкий, как колокольчик, лай слышится уже вдалеке. На мои опасения улыбаются, мол, всегда возвращается, никто и ничего ему здесь не сделает. Александр Михайлович с Михаилом Семеновичем расчехляют свои двустволки, одевают патронташи. Собираю дробовик и поручаю нести его Александру-младшему, чуть не лопающемуся от восторга и осознания важности порученного, сам навьючиваюсь брезентовой сумкой с короткостволом через плечо. Дамы остаются давать указания двум пришедшим местным теткам, — то ли кухаркам, то ли горничным, но Дашенька появляется на крыльце. Мое солнышко тут же вручает мне небольшую корзинку и берет под руку. Народ двигается по широкой тропинке в лес, мы замыкаем шествие, пропустив вперед всех, включая очень недовольного этим Вольдемарчика. Чтобы никто не оглядывался и не подглядывал за нами.
