Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью

– Все съездим, – заверил его Андрей, – а пока говорите, Дайяна, говорите. Нам ведь просто разобраться нужно, никто никому мстить не собирается, чужой кусок заедать …

Команда непринужденно расселась вокруг аггрианки и Лихарева, оружия, впрочем, из рук не выпуская.

– Я и говорю. После взрыва вашей «информационной бомбы» и пересечения восемьдесят четвертого, тридцать восьмого и двадцать первого годов всем примерно ясна сложившаяся картина. Наша База в пределах Главной исторической последовательности исчезла, Антона его руководители почти немедленно отозвали во избежание умножения бессмысленных сущностей, вы ушли в Югороссию. Я объясняла Сильвии, сначала одной, потом другой, то есть вам, – она довольно по-плебейски указала пальцем, украшенным антикварным перстнем. – С точки зрения меня, Дайяны-84, временной отрезок вплоть до шестьдесят шестого исчез полностью, растворился, затянулся, как говорят медики, «рубцовой тканью». Зона 1938—1966 сохранилась, но в плывущем, не совсем материальном качестве. И только от конца тридцать восьмого и ниже время пока еще настоящее. Для меня, я подчеркиваю, когда я наблюдаю процесс отсюда.

Потому я и возвратилась туда, где мы с вами встречались, где работал Лихарев и еще пребывал господин Шульгин-Шестаков.

Помните, Сильвия, я вам говорила – у меня остается надежда все отыграть назад? Использовать эффект растянутого настоящего. Только распространить его не на пять минут, а на любой необходимый отрезок времени. Нет принципиальной разницы – минута, час, век[159]…

Но из серьезных помощников у меня был только Валентин. Вы обещали сделать кое-что, помните? Но не сделали…

– Я вас предупреждала, что не знаю, как разыскать саму себя в точках бифуркаций, – гордая Сильвия будто принялась оправдываться. – У меня была надежда… Использовать аппаратуру Замка, Антона. Но… По этой причине или другой, нас слишком внезапно оттуда выдворили. Следующая же моя попытка, когда я доставила господина Новикова для переговоров с вами, вы помните, чем кончилась…

– Не помню, дорогая, – очаровательно улыбнулась Дайяна. – Я же вам несколько раз повторила – между восемьдесят четвертым и шестьдесят шестым я ничего не помню. Только недостоверные реконструкции…

– Простите, я в тот раз доставила Андрея из двадцать первого!

– Это вы так считаете. Встреча ведь состоялась на Базе, потом вы переместились в их форт. Он построен в восемьдесят четвертом, значит, вы там были позже. В момент между попыткой его захвата нашими специалистами и тем самым взрывом.

Сильвия только сокрушенно махнула рукой:

– Вы же мне в деталях рассказывали именно о последствиях взрыва и предлагали очередную программу действий…

– Очень может быть. Но я нынешняя – непосредственно из тридцать восьмого года и понятия не имею, что случилось дальше… Та Дайяна, естественно, знала гораздо больше. Она вам и рассказала то, что потом вы пересказали мне!

Шульгин, слушая этот безумный диалог, покусывал губы, чтобы не расхохотаться. Андрей, напротив, погрузился в мучительные раздумья. Это ведь о нем шла речь, о том, как Сильвия заманила его на Валгаллу, а потом вместе с Дайяной долго и изощренно перевербовывала.

Однако – сорвалось в тот раз у дамочек. Не на ту карту поставили, в очередной раз переоценив свои умопомрачительные сексуальные призывы и психолингвистические методики.

А если бы – не сорвалось?

Так и спросил Новиков у Верховной.

– Наверное, всем нам жилось бы намного спокойнее. Для чего здравомыслящему человеку больше одной реальности? С ней бы управиться. Вы со своей до последнего времени – более-менее… И вдруг почувствовали реформаторский зуд?

– Опять не по адресу, – возразил Новиков. – Зачем вы полезли в две тысячи пятый, а потом и на Главную? Сидели бы с Валентином в тридцать восьмом. Повоевали бы, он на советской стороне, вы – на британской. Нет – кто мешал в Аргентину отъехать? По тем временам – лучшая страна обеих Америк. Мирная, красивая, Буэнос-Айрес – латиноамериканский Париж, в Мар-дель-плато чудные пляжи. Еще могли втроем, с Александром Ивановичем, я имею в виду, Сталина свергнуть. Вас бы царицей посадили. Неожиданно и эффектно.

Или сорок первого дождаться, там я с Берестиным почти все под контроль взял. Вы ж сами нас туда и послали. Однако Лихареву вздумалось в Ворошиловске машину времени собирать. Вы ему поручили? После встречи с Шульгиным на Валгалле?

– Я, – не стала спорить Дайяна. – Вы никак не поймете, у нас совершенно разные психологические установки. Я вот считаю: для чего работать, если уже знаешь, чем все кончится? Вы, очевидно, мыслите как-то иначе. А переход в новенькую, никем не тронутую реальность – великолепные перспективы. Вы, мужчины, – обвела она взглядом всех троих, – объясните, отчего вас так привлекают девственницы? На самом деле опытные женщины гораздо лучше. Рационально – не можете? И я не могу вам передать, сколь необходимо мне заниматься единственным делом, для которого я предназначена, причем в условиях полной непредсказуемости итога. Вот и вся разгадка. Я разыскала вышеупомянутую реальность, послала в нее Валентина, вернулась на Таорэру. База, как видите, здесь сохранилась, часть необходимого оборудования – тоже. И уже успела сделать достаточно много… Увы, не все…

– А разве это – та реальность? – спросила не вымолвившая до сих пор ни слова Ирина. – Я тоже кое-что посчитала, пока вы разглагольствовали. – Она показала свой «портсигар». – Между пятым годом и этим местом просто перемычка. Совсем не здесь находящаяся. Мы по-прежнему на «Главной исторической». Если поедем к форту – увидим. Значит, вы все же нарушили договоренность, решили сломать наше время и вновь захватить весь веер... Восстановить Базу, снова запустить инкубаторы...

Друзья смотрели на Ирину с недоумением, Дайяна – с гораздо более сильным чувством.

– Вы говорили Сильвии, она пересказала мне, я запомнила и задумалась. Случайно у вас, может, вырвалось: «У меня есть несколько юношей и девушек, заканчивающих первоначальную подготовку по программе координаторов…»

Роковая для вас проговорка. Если были «заканчивающие», куда делись – «начинающие»? Аут Цезарь, аут нихиль[160]! Учебно-воспитательная зона находилась за пределами Базы, в нулевом времени. Если она уцелела, там человек полтораста-двести должно быть. Приличная гвардия для «второй попытки». Лет пять пройдет – все будут готовы к работе. Здесь – пять, у нас – неделя, месяц. И снова вторжение?

«Ох и молодец, Ирка, ох и молодец! – чуть не вскрикнул Новиков. – Молчала, слова никому не сказала, а все продумала. Эффектно сыграла. Знай наших!»

– Так это мы сейчас! – тут же отреагировал он. – Три робота, семь автоматов. Я не помню, Си, мы на вертолете час летели? Километров двести до инкубаторов? Поехали?

– Подождите! – вскочила с места Дайяна. Только сейчас, наконец, достали до ее больного места.

– Подождем, – неожиданно легко согласился Андрей. – Часом раньше, минутой позже… Про ваши идеи мы все поняли. Увы, только сейчас. А я, дурак, дергался, дергался, сообразить не мог, кто же власть в России брать будет! Бандиты, олигархи, генералы? Теперь ясно. Две сотни ваших мальчиков и девочек – здорово. И все с шарами, блоками, гомеостатами? Трудненько б нам с корниловцами и «печенегами» пришлось. Москву в щебенку разнести, обороняясь? Жалко. Уж проще здесь. Но пока вы на месте – ничего не начнется? А то я могу и бомбардировщики вызвать…

– Нет, не начнется. Вы ж все межвременные переходы сожгли. Не думал, что это возможно, – сказал Лихарев.

– Слава богу! И вам лучше, и нам грех на душу не брать. Но посмотреть, какую вы себе гвардию готовите, все равно придется. Глядишь, кого-то еще и перевоспитать можно, – не оставил сомнений в своих намерениях Новиков.

– Теперь последнее нам объясни, Валентин, и будем итог подводить, – предложил Шульгин. – С Татьяной ты что сделал?

– Да ничего страшного, успокойтесь вы. – Все время обращался к Александру на «ты», а тут снова на «вы» перешел, понял, значит, субординацию. – Сто раз уже повторял. Против вас мы ничего не затевали. Свои здесь разборки, внутренние… Настроил я ее немного, чтобы между князем, Чекменевым и Тархановым агента вне всяких подозрений иметь. А у нее мозги «неправильные». Плохо программу держат. Срыв за срывом.

– Этты ошибочку допустил, – вставил Левашов свое слово. – Не просек, что в другой реальности работаешь. Ты в Россию когда попал? В двадцать втором, в советское уже общество. Шестнадцать лет отдежурил, в сталинских кругах вращаясь. Менталитет усвоил. Под него и программы клепал. Не задумался, почему лейтенант Власьев большевикам не продался, почему Шестаков, стоило Сашке его чуть взбодрить, из ярма выскочил? Белые поручики к стенке спокойно становились, красные маршалы сопли по протоколам размазывали и прощения на суде просили. У Татьяны – личность от века свободного человека, вот и стала программа зависать. Как говорят математики – ошибка в первом знаке!