Гагарин - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
— Из-за чего дирекция концерна «Ауди-Фольксваген» пытается с нами судиться, обвиняя в слишком наглом сдирании технических решений с «Ауди-100». Мама! Пока ты не начала лекцию о прелестях торсионной задней подвески своей красавицы и фазах газораспределения, покорми меня и отца ужином.
Алла надула губы. Обманутые ожидания, что дочь попросит ключи и разрешение покататься на блистающей лаком чёрной машине, размером с «волгу», несколько смазали эффект торжества.
— Идём! Приготовила твою любимую утку по-пекински в московском исполнении.
То есть без специальной печи, вишнёвых дров и соуса «хойсин», попросту натёртую мёдом, обсыпанную специями и приготовленную в обычной газовой духовке. Всё равно очень вкусную, но посольство КНР в Москве пригрозило бы дипломатическим скандалом, если бы там узнали, что такую утку посмели назвать пекинской.
Сели за обеденным столом на кухне, он вмещал до шести персон, и там было уютнее втроём, чем за огромным «аэродромом» в зале, где рассаживались космонавты с семьями. Сверху спускалась лампа с плетёным из лозы абажуром, подарком из Гжатска.
Когда утка была поделена на порции, и большая её часть исчезла в организмах участников трапезы, Юрий Алексеевич вытер руки от жира и достал глянцевое фото, показав обеим дамам.
— Какая прелесть! — воскликнула Алла, полностью оттаявшая, комплименты по поводу утки смыли неприятный осадок от прерванной презентации авто. — Давно она у тебя?
— Второй день. Извини, не показал. Берёг как сувенир на приезд Ксюши.
Изображение, переданное по системе космической связи, содержало чрезвычайно довольную физиономию Андрея, прижимавшего к лицу мохнатую собачью мордочку. Судя по выражению животного, оно тоже находилось в отличном настроении.
Алла вздохнула, отдавая фотку дочке.
— Он так просил собаку… Но созрел вполне для этого только годам к четырнадцати. А если бы разрешили, что тогда? Уехал в авиационное училище, ты в командировках, я на работе, Ксюша в меде и ей некогда, кто бы о собаке заботился? Вот выйду на пенсию — обязательно. Но это будет только моя.
— Обязательно самая породистая в СССР! — подколола дочка. — Будешь тренировать на ней eloquentia canina (на латыни — собачье красноречие, то есть едкая манера речи).
— Я так скучаю, милая, когда тебя нет с нами. А когда приходишь — совершенно несносная!
— Я тебя тоже люблю, мама.
Они обнялись, Гагарин забрал фото и посмотрел на изображение долгим взглядом.
— За него Андрей получил выволочку от полковника Вачнадзе. Там, на станции, сейчас четыре животных-млекопитающих, все самки. Одна собачка и макака находятся в незащищённой части биоотсека, они постоянно зафиксированы, получают успокоительные, воду, пищу, Андрей с Павлом убирают из-под них контейнеры с мочой и калом, на этом всё. Контрольные экземпляры живут в первой трети от люка в центральный отсек, там стенки из свинца и урана. Космонавты должны их выпускать, играть, обеспечивать хоть минимальную подвижность. В этом отделении нет никаких кнопок и тумблеров, безопасно. Мальчики поделили животных, Харитонов взял макаку, наш развлекает собачку-дворняжку. Естественно, привязались, зная — однажды их отвезут их на Землю на убой для исследования. И вот до чего докатились — пустили животных в бытовой отсек.
— Но там же оборудование! — заметила Алла.
— Именно. Как-то Вачнадзе затеял внеочередной сеанс связи, включает и видит перед пультом на станции обезьянье рыло. Макаке он тоже чем-то не понравился, она оскалила клыки, наорала на него, а потом ударила когтями по экрану, едва не размолотила кинескоп.
— И что полковник? — спросила Ксюша.
— Орал: ой вей, всех уволю к чертям собачьим и обезьяньим, вах, какие «нэдысциплинированные». Мне звонил, спрашивал, может, теперь макака управляет станцией и поведёт её на таран американской? Точь-в-точь как мой первый инструктор на МиГ-15 под Чкаловым: «отлетался, макака, драная».
— С тридцати шести тысяч километров не уволит, — прагматично заметила Гагарина-младшая.
— Естественно. Если полёт обойдётся благополучно, им спустят это прегрешение. Всё же отремонтировали станцию, ввели её в строй до прибытия грузовика с запчастями и инструментами, несмотря на то, что ущерб значительно превысил ожидаемый. Молодцы… и так подгадили сами себе со зверушками.
— С другой стороны, у нашего сына меньше шансов попасть в марсианский экипаж, — Алла осталась верна себе. — А дочь, даже если осуществит свою безумную мечту, будет ещё слишком малоопытна.
— Про неё не беспокойся, — заметил Юрий Алексеевич. — Первая экспедиция на Марс полетит в любом случае на советском корабле с поэтическим названием «Аэлита МОК-МСА-1», он четырёхместный, спускаемый аппарат МСА — двухместный. Разнополым там делать нечего.
— У нас ползли слухи об американском участии, — осторожно ввинтила Алла. — С каким-то очень большим их кораблём.
— Да, программа «Барсум». Первоначально предполагала использование челноков. Но тащить ракетоплан за десятки миллионов километров от Земли — безумие. При очень низком аэродинамическом качестве в земной атмосфере, он всё же очень тяжёлый при малой площади крыла, в атмосфере Марса аппарат точно не удержится по-самолётному. То есть шаттлами они могут вывести на орбиту части конструкции межпланетного ракетного комплекса, возможно, использовать кабину челнока как обитаемый модуль. Но всё остальное — делай заново, а там конь не валялся. Сейчас они на мысе Канаверал строят стартовый комплекс для запуска супер-пупер-тяжёлой ракеты с несколькими твердотопливными ускорителями от спейс-шаттла, она выведет на опорную орбиту полезный груз массой до трёхсот тонн, мы пока ничего подобного не можем. Так что в восемьдесят восьмом или полетим на своём, или, если заставят сотрудничать «во имя дружбы народов», то поднимемся на орбиту на американском «супер-хэви», а дальше всё равно на советском. Но с парой амеров в экипаже.
— Папа, за четыре года до противостояния Марса? Когда даже не подписан договор с NASA об объединении «Барсума» с «Аэлитой»? Не верю.
— Правильно, доча. И я сомневаюсь в восемьдесят восьмом. Скорее всего, отправим туда очередной беспилотник, только сразу несколько роботов на одной ракете, не рискуя людьми. Девяностый — более вероятно. А если и тогда не справимся, то январь девяносто третьего.
— Если не случится кризис девяносто первого, — задумчиво и ненавязчиво добавила Алла, увлечённая внезапно возникшей и крайне важной проблемой — отколом лака на одном из ногтей.
Ксения поразилась, насколько эта безобидная и малопонятная реплика задела отца. Тот прямо подскочил на стуле.
— Дорогая! Кто тебе сказал про кризис девяносто первого?
— А что, на этот год есть какой-то госплановский прогноз? Нет, но… Когда в Минске забирала машину с завода, партию как раз перегоняли на станцию на погрузку, и
