Рейд в опасную зону. Том 2 - Мэт Купцов
— Они отступают! — кричит Гусев, облегчённо вздыхая.
Но расслабляться нельзя.
— Занимаем оборону! — командую. — Это может быть отвлекающий манёвр.
Мы укрепляемся, выставляем пулемёт, готовимся к новой атаке. Тишина вокруг кажется зловещей.
Рация оживает.
— Беркут, готовьтесь. Новая информация — противник отступает. Нужно их догнать и разгромить.
Я сжимаю кулак, ощущая, как напряжение охватывает всё тело.
— Сколько времени у нас?
Ответ короткий.
— Времени нет. Вперёд!
Вижу, как Колесников оборачивается ко мне, в глазах — смесь усталости и решимости.
— Ну что, командир, второй раунд?
Я только киваю. В голове уже нет лишних мыслей — только ожидание боя.
Восточный выход из ущелья оказался куда более сложным местом, чем я ожидал. Узкий, словно горло бутылки, он открывался в относительно ровную местность, поросшую редкими кустами и камнями. Именно здесь моджахеды решили сделать свой последний рывок прорываться, чтобы уйти.
Мы с группой занимаем позицию у выхода, практически в тылу врага, они идут прямо на нас. Им нечего терять.
И приказ у них один — отступать.
Колесников разместил пулемёт в укрытии между двумя крупными валунами, Гусев взял точку чуть выше, прикрывая фланг. Я контролирую середину, перезаряжая автомат.
— Беркут, ты уверен, что они сюда пойдут? — спрашивает Колесников, оглядываясь через плечо.
— Уверен, — отвечаю я, глядя в сторону ущелья. — У них нет другого пути.
Через минуту тишину разрывает резкий звук выстрела, а затем улюлюканье, такое знакомое и ненавистное. Первые фигуры появляются на фоне скал — быстрые, ловкие, будто тени.
— Контакт! — крикнул Гусев.
Колесников открывает огонь из пулемёта, срезая первую группу. Пули выбивают искры из камней, поднимая клубы пыли, а внизу начинается хаос. Моджахеды не бегут вслепую, они продвигаются малыми группами, используя каждую трещину, каждое укрытие.
— Ложись! — кричу я, когда над головой просвистела пуля.
Гусев бросает гранату, и разрыв на мгновение очищает пространство перед нами. Но, как только пыль оседает, появляются новые противники.
— Они нас давят! — кричит Колесников.
— Держим позицию! — командую я.
Противник пытается обойти нас с флангов. Одна из групп прорвалась левее. Я, перекатившись, открываю огонь, сбив двух, но трое других исчезают за камнями.
— Их слишком много! — кричит Гусев, отбиваясь от новой волны.
Несмотря на наш плотный огонь, небольшие группы начинают просачиваться через выход. Они двигаются так быстро и умело, что мы просто не успеваем всех остановить.
— Они уходят! — Колесников показывает на несколько фигур, уже бегущих вдоль хребта.
— За ними! — командую я, не раздумывая.
Мы двигаемся вслед за ними, оставив минимум прикрытия на позиции. Рельеф сложный — склоны, россыпь камней, а главное, страх, что в любой момент нас могут встретить с тыла.
Я вижу их силуэты — тёмные точки, мелькающие между скалами. Мы бежим, игнорируя тяжёлое дыхание, вытирая пот с лиц.
— Давай быстрее, Колесо, обгонят! — кричит Гусев, сам стараясь не отставать от меня.
Но моджахеды быстрее. Они знают местность, как свои пять пальцев. Через пять минут мы оказываемся у холма, с которого открывался вид на равнину.
И там мы теряем их…
— Чёрт! — Колесников пинает камень, тяжело дыша.
— Они ушли! — мрачно говорит Гусев.
Молчу, гляжу вдаль. Пыль поднялась там, где только что бежали противники, но теперь там -пусто…
Радиостанция оживает после долгого молчания. Голос оперативного штаба звучит сухо и чётко, будто передают сводку погоды.
— Всем группам. Операция на данном участке завершена. Приступить к эвакуации. Возвращайтесь на исходные точки.
В голове что-то щёлкает — напряжение, как пружина, начинает медленно отпускать. Мы сделали своё дело. Или то, что смогли. Но я не обманываю себя — некоторые из тех, кого мы не остановили, вернутся сюда с новыми караванами.
— Слышали? Сворачиваемся, — говорю я и оглядывая ребят.
Нужно выполнять приказ, но на душе погано.
Я медлю, хмуро сверлю взглядом своих товарищей по оружию.
Слышу, как по рации снова доносится приказ от штаба.
— Прекратить преследование! Основной состав уничтожен…
Я тяжело дышу, облокотившись на камень. Бой закончен. Пыль оседает, и в воздухе чувствуется запах пороха.
— Ну что? — спрашивает Колесников, устало присаживаясь рядом.
— Полдела сделали, — жёстко отвечаю.
Гусев смотрит на нас, вытирая лицо от пота.
— Главное — выжили.
Я киваю, но внутри всё кипит.
Ушедшие группы всё ещё стоят перед глазами. Их оружие ещё обернётся против нас. И очень скоро.
Я знаю, что сделал всё, что мог.
Но не могу избавиться от ощущения, что этого недостаточно. Пыль ещё не осела, а в голове уже крутится — сколько из тех, кто сегодня ушёл, мы встретим завтра в другом ущелье?
Скидываю с себя оцепенение.
— Всё, назад! — командую я.
Колесников первым отзывается.
— Ну, наконец-то. Я уж думал, мы здесь навсегда.
— Не обольщайся, — бросает Гусев, поправляя ремень автомата. — Завтра пошлют в новое ущелье.
Мы двигаемся к точке сбора. Ноги тяжёлые, будто свинцом налиты. Пыль липнет к коже, рубаха мокрая от пота, а патронов в подсумках почти не осталось.
На тропе тишина. Только камни шуршат под ботинками. Все молчат. Каждому есть о чём подумать, но говорить сейчас не хочется. Это молчание — как ритуал после боя, когда понимаешь, что, жив, но до конца не веришь в это.
Основная задача выполнена, но тяжело осознавать, что некоторые из душманов всё-таки прорвались.
Не всех удалось остановить.
Когда подошли к точке эвакуации Грачев уже был на связи.
— Беркут, что у вас?
— Несколько групп прорвались, товарищ полковник. Попытались преследовать, но потеряли их на равнине.
— Понял, — голос Грачева был строгим. — Приказ —возвращаться.
Я киваю, хотя он этого не видит, и снова смотрю на своих бойцов. Уставшие, но решительные.
— Ладно, — говорю я. — Когда они вернутся, мы будем готовы.
— Командир, в следующий раз мы их не упустим, — отзывается Сашка Колесников.
Я киваю.
Мы добираемся до площадки — небольшой прогалины, где вертолёт сможет сесть. Уже слышно характерное «вжик-вжик» лопастей. Вертушка идёт низко, дымя в предзакатном небе.
— Прилетели, — кивает Колесников, щурясь на солнце.
Ми-8 садится тяжело, поднимая клубы пыли. Пилот, выглядывая из кабины, махает рукой.
— Быстрее, парни!
Мы грузимся, скидываем оружие в кучу у борта. Двигатель гудит, запах масла и горелого керосина
