На афганской границе - Артём Март
Поезд остановился на небольшой станции маленького городка.
Вася приоткрыл окно, чтобы запустить свежий воздух. Во время пути открывать их не разрешали.
Под окно подковыляла какая-то бабушка с баулами. Поставив сумки, раскрыла их. В одной я заметил сушеную рыбу, в другой, как я понял, были то ли пирожки, толи пышки.
— Ну чего вы, сынки, — спросила она Васю, когда увидела в окне наши физиономии, — вы куда едитя? В армию, аль тюрьму?
— В армию, бабушка, — отозвался Вася с улыбкой.
— В армию? А пирожков вам не надыть? Теплыя!
Серега спросил у всех, не хотим ли пирожков. Никто желания так и не изъявил.
Команда, под присмотром уже слегка помятого сержанта с птичьим лицом, стала выгружаться из вагона. На лице некоторых призывников уже было ясно видно, что они под градусом, да только старлей не стал обращать на это внимания. После очередной переклички он отпустил нас на станцию.
Я выбрался на приятный, после затхлости плацкарта, прохладный воздух. Тут было многолюдно. Народ толпился на платформе, торопился загрузиться в вагоны.
— Ты куда, Саш? — спросил Уткин, когда я пошел к станции.
— Пойду гляну, может чего тут есть съестного.
Паек я хоть и начал, но, понимая, что ехать нам еще ого-го, берег его, стараясь перехватить, что получится. Пообедали мы, кстати, вареной курицей, которую нам щедро положил на стол Мамаев. Видать, решил он мамкиному наказу не следовать.
— Давай, я с тобой!
Есть не то чтобы хотелось, но про запас взять чего-нибудь не помешало бы. Так, у одной старушки я прикупил целую жареную курицу и несколько яблок. В автолавке, развернувшейся у здания станции, купил минеральной воды.
— Постой тут, отойду, — сказал я Уткину, который покупал в там же сигареты.
— Ты куда? — Спросил Уткин.
— До туалета прогуляюсь.
— А. Ну иди, я тут побуду. Еще чего-нибудь прикуплю.
Я вручил ему авоську со своей провизией, попросил посторожить и направился к небольшому зданьицу кирпичного в побелке туалета. Располагался он отдельно от конторы станции, и что б к нему попасть, нужно было сойти с платформы.
Еще внутри туалета, понял я, что снаружи кто-то подходит.
— Опа-на… — услышал я, как только вышел из кирпичной коробки туалета.
Это были кругломордый Сеня и двое его дружков: рыжий и беспризорник-Шкет. Они подошли, окружили меня со всех сторон, стараясь прижать к стене.
— Не стесняйтесь, свободно там, — отшутился я, понимая, к чему все идет.
— Ты, дружок, завязывай нормальным людям руки заламывать, — начал Сеня. — это, знаешь ли, неприлично.
— Ага, очень некультурно, — рассмеялся рыжий.
— Да только, он, видать, этого и сам не понимает, — в неприятной усмешке скривил рожу беспризорник. — Надо бы объяснить.
— Обяснялка-то отросла уже? — Невозмутимо спросил я.
— Ты глянь, опять огрызается, — стиснул зубы Сеня. — ну ниче. Щас по шее отхватишь, быстро ум на место встанет…
Они приблизились. Дело пахло жареным, и ждать я не стал. Сразу рванулся к рыжему, он был ближе. Парень среагировал и ударил. Я ловко перехватил его руку, сажал голову под мышкой, и чувствуя, что кто-то вцепился в спину, врезал рыжему коленом под дых.
Тот загнулся, стал издавать странные звуки, напоминающие бульканье, а когда я его отпустил, просто сел на задницу.
Схватил меня беспризорник. Кругломордый Сеня уже подступал, замахиваясь на меня кулаком. От Шкета вывернулся я легко: просто отвел локоть назад. Щелкнуло. Беспризорник отпрянул и отпустил меня, схватился за лицо.
Храбрившийся до этого Сеня застыл, видя, что снова нападать его дружки не спешат.
— Ну че встал? — кивнул ему я. — Кто там у нас по шее хочет?
Большое лицо кругломордого искривилось от страха. Он приподнял густые брови, выпучил на меня глаза, потом заозирался на корчившихся на земле дружков.
— Зассал?
Я сделал шаг вперед, и Сеня аж попятился.
— Че тут у вас за веселье? — Хмуро спрсоил Васек Уткин, приближавшийся к туалету.
У кругломордого аж коленки застучали, когда он увидел рослого и широкоплечего Уткина.
— А ну, пошел отсюда, — холодно проговорил я кругломордому Сене.
Тот странно вскрикнул и бросился трусцой к платформе.
— Все нормально, Саша? — Посмотрев на застывших, на земле рыжего с беспризорником, спросил Вася Уткин.
— Вполне.
— А че тут было?
— Агрессивные переговоры, — ухмыльнулся я. — Ну пойдем. Поезд скоро отходит.
Вася зло глянул на рыжего, прижавшегося к стене туалета. Потом приблизился к нему и замахнулся. Тот пискнул, закрыл лицо руками. Вася плюнул и потопал за мной.
— Это ж те были, что пытались тебя за водкой послать, — сказал он, догоняя меня и передавая авоську.
— Ну теперь уже пытаться не станут.
— Вот суки. Точно, видать, с городу понаехали. Никаких приличий не знают.
Когда мы подошли к нашему вагону, у входа уже толпились призывники. Был там и старлей. Он внимательно слушал Сеню, а тот, чуть не захлебываясь воздухом, что-то ему эмоционально рассказывал. Даже размахивал руками. Старлей сурово кивал. Впрочем, я не удивился и знал, в чем тут дело.
— Селихов! — Увидив, меня, зло крикнул Машко и вместе с Сеней и сержантом направился ко мне, — боец говорит, ты избил его и его друзей, когда они курили у туалета!
— Я? — Я изобразил удивления. — Товарищ лейтенант, да вы чего? Я и мухи не обижу.
— Врет, товарищ лейтенант! — Петухом крикнул Сеня.
Старлей нахмурился, поправил слегка помявшийся китель. Потом наградил Васю строгим взглядом.
— Вы были с Селиховым, призывник?
— Так точно, товарищ старший лейтенант, — пожал плечами Вася.
— Что вы видели?
— Да… Да ничего.
— И этот врет! — Поспешил ответить Сеня. — Вон, глядите, товарищи мои битые идут!
Я обернулся. Рыжий топал, немного подавшись вперед и держа руку на животе. Беспризорник Шкет аккуратно щупал свой шикарный фингал под глазом.
— Что вы на это скажите, Селихов? — Сердито спросил старлей.
— Понятия не имею, где они так, — беззаботно пожал я плечами.
Машко поджал губы, хмуро осмотрел нас с Васей, а потом осведомился у рыжего с беспризорником,
