Москва(-90) - Михаил Леккор
В прошлой реальности она вместе с городом Тихвином попала под гнет немцев. И, в отличие от города, долго блуждала по чужбине, только в XXI веке вернулась домой. В это реальности она торжественно, хотя и не громогласно, была поставлена в часовню Михаила Архистратига Всеславянского Комитета. Попаданец надеялся, что здесь ее судьба окажется лучше.
Помолился, очистился душой и сердцем и вернулся. Завтра еще предстояло провести многолюдный митинг в часть, нет, не праздника революции, ха-ха, его проводил Московский горком партии. В честь памяти Александра Невского, великого полководца. Точка. То что тот был еще великий князь, а потом, после смерти, и святой, пока говорить не стоит. Достаточно того, что он не коммунист, какие коммунисты в XIII веке, хм. по правде говоря, день памяти его был несколько позже, но Господь смилуется, не корысти ради так слукавил, ради советских людей, детей многих поколений православных. Да и потом, уже потомков тоже православных. Ибо попаданец помнил, что уже в ХХ веке, еще коммунистический СССР существовал, а многие партийные функционеры первыми потянулись в уцелевшие церкви. А в XXI веке так вообще с подачи именно коммунистов все православное станет сугубо патриотично и великодержавно.
Ну а пока надо приучать советских людей, что коммунистические праздники тождественны дореволюционным и все это патриотично и коммунистам обязательно. И что секретарь ВКП (б) Великий И.В. Сталин преемник в монаршем ряду.
Необычно пока, но доказательно, ведь сам Вождь сказал, а, значит, правда!
Глава 8
По стародавнему обычаю, освятившись, в постели Сергей сразу полез к жене. Супруга все же. И, кстати, послушавшись совета у И.В. Сталина, по сути приказа, они все же обвенчались в церкви. Скандал был в Московской организации большой, хоть и не открытый. Все-таки с позволения самого И.В. Сталина и без того целого великого князя! А громко кричащих и имеющих самостоятельное мнение уже успели репрессировать.
Так что стали они мужем и женой не только перед людьми (перед советском государством), но и перед самим богом (через православную церковь).
Жена его Мария Федоровна перед домогательством мужа никак не возражала. Когда-то молодая активная комсомолка Алена, рьяная атеистка, все меньше и меньше ругала Всевышнего. Молодости пришла пора зрелости, с нею – обходительный и старательный муж, а это, между прочим, очень вкусно, хоть и стеснительно.
На митинг Марию Федоровну очень удивила просьба мужа пойти ее в революционном наряде. Он у нее был и чуть ли не один, кроме служебного НКВД. Ничего сложного – красная косынка, белая рубашка, юбка чуть выше колена. В молодости самой казалось красивой, сейчас же немного вульгарной. Но раз муж просит…
А великий князь хотел показать театрализованное действо общей преемности, когда на смену пусть большевистского, но все равно дворянства, на трибуну поднимается яркая красотка – комсомолка, в трибуны возраст не виден. И будет говорить то, что говорил предыдущий оратор, но с большевистским акцентом. Как это цинично не выглядит, но масса схвает и в массы уйдет окончательно сталинский же тезис о русском патриотизме и преемственности большевистским СССР и дореволюционной России. А полководцы наши едины, хоть Суворов, хоть Чапаев, просто уровни разные.
В праздничном 7 ноябре это был только один из множества митингов, но вошедший в официальный список, и потому очень многолюдный и построенный в ровные квадраты (относительно, конечно) советской милицией
Ну, а после этого привычные коммунистические речи штатных агитаторов от Московского горкома ВКП (б) только укрепят общую парадигму общего сознания. И, кстати, чуткое ухо попаданца сразу же уловило изменения в официальной идеологии – тезис о мировой революции хотя и звучал, но очень второстепенно и бегло, а на первый план выходит, хотя и без комментариев, русский большевизм.
Кажется, и это точно влияние попаданца, сталинский тезис о русском патриотизме стал популяризоваться не в тяжелом 1941 году, а несколькими годами раньше, в 1937 году, а еще шире в 1938 – 1939 годы!
После митинга Сергей Александрович хотел немного поспать. Просто вздремнуть от ноябрьского холодка и агитационной усталости, без сексуального подтекста, если вы невзначай подумали.
Но не тут-то было! В спальню появился сам Г.Н. Королев, сегодня дежурный заместитель по Комитету и прямо в удивленное лицо заспанного великого князя сказал:
- Прибыл германский посол фон дер Шуленбург. Очень просит, хотя и извиняется. Говорит, что очень важно.
Сергей Александрович немного подумал. Очень немного, почти ежесекундно. Вообще-то дежурный заместитель председателя Комитета для того и существовал, чтобы не дергать председателя. Мало ли кто – торжественные делегации, почетные гости, визиты на предприятия. Их много, великий князь один.
Но если германский сам выполняет почетную роль гонца и, похоже, от их фюрера, или, хотя бы, от рейхминистра, кажется это фон Нейрат (все хочется назвать Риббентропа, но тому еще рано). Все равно, для посла надо председателя, даже первого заместителя мало. Тем более, Мехлиса можно отправиться лишь для оскорбления, вежливая встреча не для него.
- Мне встретится с ним? - спросил Г.Н. Королев, видя, как он думал, колебания Романова.
- Нет-нет, - отказался попаданец, - я думаю, посол явился с сенсационными новостями, даже если он их еще не знает.
Быстренько одел парадный костюм, но сверху накинул неброский халат. Дескать, дома, но работает и рад гостю, хотя и нежданному.
Уже идя к двери, он попросил, благо Королев не только от НКВД, но и хозяйственник в Комитете, чтобы на кухни поспешно приготовили кофе с коньчком и бутерброды с балыком. Пусть Шуленбург радуется радушия хозяев.
А сам поспешил.
Посол же неторопливо раздевался при помощи гардеробщика. Сам понимал, что прибыл без приглашения, давал время.
Сейчас хозяева оденутся, и тогда будет видно – рады ему, дипломатически вежливы, или исподтишка? Умные ведь люди это сразу покажут и тогда гости, волей не волей, а будут вести соответственно. Если прилет заместитель, например, или ему равный, или председатель. А может никто не явится, то есть пошлют слугу провести до нужного помещения…
Фон дер Шуленбург открыто осклабился, когда увидел на лестнице великого князя Сергея Александровича. Гм, кому как, но самому великому князю это увиделось именно так. Своей почти голой головой, в СССР такую прическу называли «под Котовского», и где только брови отстаивали часть и достоинство волосяных частей, он очень походил на собаку, улыбнувшуюся при виде куска мяса.
Сравнение было очень нехорошим для посла,
