С чем вы смешиваете свои краски? 2 - Дмитрий Соловей
— Холод собачий, — заметил я, когда вышли из дома.
— Отъедем немного, в машине поговорим.
Долго кататься по проспекту не стали, нашли место, где припарковаться, там и встали не глуша мотор.
— Сашка, так что ты там вчера заливал про почти родного дела? — без прелюдий задал Илья вопрос в лоб. Сразу отвечать не стал, сделал паузу, прикидывая, с чего начать разговор.
— Скажи, братишка, что тебе показалось странным с первого дня нашего знакомства? — не стал я отвечать конкретно на вопрос.
— Ты в свои пять лет был очень смышлёным, — не задумываясь, сообщил Илья.
— Таким умным мальчиком, что без проблем и, заметь, без учебников по истории разбирался в ситуации на Кубе, знал такие слова, как «революция» и прочие?
Илья молчал, не вставляя замечаний, видимо предполагая, что если я начал говорить, то выдам всё до конца.
— В общем, не знаю что и как. Ты же у нас атеист, да и я во всякое такое, — неопределённо покрутил рукой, — не верил. Однако моё сознание взрослого человека перенеслось хм… сквозь время и пространство, чтобы вселиться в тело мальчика Саши.
Видя недоверие в глазах друга, привёл ему некоторые факты, что он в своё время упустил.
— То есть ты наш советский человек, но из будущего, — резюмировал Илья, выслушав меня.
— Насчёт советского тут не всё так просто, — тяжело вздохнул я. — Начнём с того, что СССР в моём времени давно распался.
Примерно за полчаса я кратко и без подробностей изложил будущую историю страны.
— Сашка, брешешь, — развернулся ко мне всем корпусом Илья. — Скажи, что от начала и до конца ты всё придумал.
— Не скажу. Мне нужен надёжный человек и своя команда на будущее.
Проговорили мы до середины ночи. Илья, как и положено нормальному комитетчику, предложил решить все проблемы силовым путём — «нету тела, нету дела». Пришлось кропотливо разъяснять ему, что, к примеру, убийство Брежнева ничего не изменит. На его место встанет Суслов или Кириленко. Это будет равноценный обмен.
— Уже через несколько лет у Кириленко станет заметен старческий маразм. И тем не менее убрать его с поста секретаря ЦК КПСС смогут только после смерти Брежнева, — пояснял я.
— А когда Брежнев умрёт, ты в курсе? — с надеждой в голосе поинтересовался Илья. Выдал ему всем известную дату. — А я когда? — не унимался он.
— Откуда же мне знать? — искренне удивился я. — Мы с тобой в моей первой жизни не встречались.
— В первой жизни… — хмыкнул Илья. Он, похоже, никак не мог принять этот факт.
Я же продолжил расклад по персонам. Даже вспомнил одну историю маразма Кириленко.
— Приходит к нему один из секретарей обкомов, докладывает о разворачивающейся стройке. А Кириленко давай кричать, что в его области такой завод не нужен. «А вот Леонид Ильич сказал, что нужен», — возразил секретарь. «Вы мне бросьте вбивать клин между мной и генеральным секретарем! Мы с Леонидом Ильичом всегда думаем… — и замолчал, никак не мог вспомнить слово „унисон“. — В один унитаз!»
— Сашка, ты придумал. Скажи, что придумал. Не может такого быть, — не верил друг.
— Если бы, — покачал я головой. — Кириленко читать и писать разучится, а его будут на работу привозить. Там же и Брежнев уже будет словно мумия ходячая. Вот ещё анекдот на эту тему:
«Брежнев на заседании Политбюро говорит: „Товарищи, вынужден констатировать, что у нас в Политбюро наблюдается маразм. Например, вчера на похоронах товарища Суслова (кстати, почему я его тут не вижу?), когда заиграла музыка, только я догадался пригласить даму на танец!“».
Анекдот Илью не развеселил.
— А что Суслов?
— Серый кардинал? Предположу, что какое-то преимущество перед тем же Кириленко у него есть, но не забывай, что ему сейчас семьдесят четыре года. Умрёт раньше Брежнева. Ходили слухи о причастности Андропова к его смерти. Но согласись, когда человеку восемьдесят, проблемы с сердцем вполне ожидаемы. И инсульт в том числе. Но, собственно, я не об этих пеньках замшелых завёл разговор, а о тех, кто будет рваться в власти. Не знаю, получится ли что-то изменить в стране, но некого товарища Горбачёва лучше бы устранить. — Илья метнул на меня взгляд, а я поспешил пояснить: — На этом этапе достаточно нарыть компромата. Чуть подпортить репутацию, чтобы он не взлетел вверх.
Всё, что я хотел обсудить, за один раз не успел. Нам же с утра на работу. Попросил Илью подобрать вопросы, которые он считает наиболее важными, а я, по мере возможности, отвечу на них. Вопросов у него было много. Андропова он тоже не забыл. Я дал ему неоднозначную оценку. И снова Илья пристал со своей «ликвидацией».
— У Андропова два зама, которые докладывают о каждом его шаге Брежневу — Цвигун и Цинаев. Кто-то из них займёт освободившееся место и нет гарантии, что этот человек будет лучше.
Моё оперирование именами и должностями, которые простые смертные не должны, по идее, знать, всё больше убеждало Илью, что я ничего не сочиняю. Единственное, что он не понимал, отчего произошёл развал социалистического строя.
— Там не один фактор и не лично Горбачёв во всём виноват. Он ускорил процесс, пустив его по определённому пути.
— Какие факторы, какие? — недоумевал Илья.
— Начнём с коррупции, перекосов выпуска товаров тяжёлой и лёгкой промышленности. Национальные проблемы, которые стараются не замечать, давление идеологии, запрет на общение с иностранцами.
— Что хорошего в тех иностранцах? — перебил меня друг.
— Не само общение, а лицемерие верхушки. Они заявляют одно, а сами разъезжают по заграницам, посылают своих детей отдыхать по путёвкам. Имеют доступ к товарам в «Берёзках», — перечислил я.
— Иначе нельзя. Откроешь границу, и всё…
— Что всё-то? — переспросил я. — Будет эта граница открыта и более-менее развитые страны сами не захотят принимать наших граждан. Знаешь, какого труда мне стоило получить рабочую
