С чем вы смешиваете свои краски? 2 - Дмитрий Соловей
На этом месте пришлось прерваться от обсуждения причин развала СССР и вернуться к моей персоне.
— А я ведь заметил, что не сильно ты был удивлён Лондоном. Списал на твою необычность, а ты, оказывается, лучше меня город знал.
— Я знал другой Лондон, за сорок лет даже он серьёзно изменился.
Кратко изложил те несоответствия, упомянув супермаркеты, и от них плавно перешёл к проблеме дефицита у нас в стране.
— Советский Союз на данный момент уже подсел как наркоман на «нефтяную иглу». Это не только самый простой способ пополнить бюджет страны, но и большая зависимость от мирового рынка и игр на бирже. Когда в 1985 году резко упадут цены на нефть (американцы подсуетятся), то это станет крахом для многих планов.
— И что, мы ничего не сможем сделать и изменить?! — возмущался тому, что узнал, Илья.
— Вдвоём не сможем, да и группой тоже. Даже организуй мы какую-нибудь подпольную организацию, изменить что-то глобально не получится. Мы не перекроим госпланы по выпуску оборонной продукции, не изменим красивую и сытную жизнь аппаратчиков, не наполним пустые полки товарами. Плюс СССР в эпоху Брежнева начал сильно отставать от запада в техническом плане.
— Сашка, так нельзя! Нужно что-то менять!
— Угу. У нас ещё Афганская война через три года. И не предлагай пойти к Устинову рассказать, что ничего она не даст.
— К Устинову соваться не стоит.
— Афганскую войну поддержат Андропов и Суслов, — добавил я.
— И что нам остаётся делать?
— То, что и делали. Ловим шпионов, защищаем страну как умеем.
Под это дело я рассказал Илье о своих «озарениях», конкретно о генерале Полякове из ГРУ и прочем.
— Теперь мне понятно, отчего Владимир Петрович твои докладные по Великобритании велел приносить ему.
— Я лишь немногое вспомнил. В основном то, что специально изучал и сдавал по тестам в Англии. Про Маргарет Тэтчер информация стопроцентная. «Железная леди» надолго станет премьер-министром.
Вопрос об Англии в очередной раз завёл Илью. Типа как я мог предать Родину. Уехал!
— Вообще-то я там работал, а не Родину продавал. Если мои услуги были востребованы, то почему бы и нет?
И снова выслушал лекцию на тему того, как я нехорошо поступил.
— Братишка, так мы всё и будем менять, — похлопал я Илью по плечу. — Вот команду единомышленников собираю. Как все замшелые мухоморы из Политбюро перемрут, так мы и возьмём власть в свои руки. Думаешь, меня просто так на экономический факультет занесло? По-хорошему, неплохо бы юриспруденцию изучить, но законы к тому времени изменятся. О! Кстати, в 1977 году примут новую конституцию.
Илья поворчал ещё что-то и согласился «вернуться к нашим баранам». То есть к агенту Тригону. Вокруг него было всё тихо. Получалось, мы знали, а не предполагали, но доказательств не имели. Тут ещё наложились разногласия между КГБ и МИДом. Открыто разрабатывать вероятного завербованного ЦРУ агента комитетчики не могли. И вскоре наружку по этому объекту отозвали, перебросив на не менее важные дела. С этим я был категорически не согласен. Убийство Светки не раскрыто, а преступник гуляет на свободе.
— Старший лейтенант, прекрати! — наорал на меня Илья. — Всё я знаю не хуже тебя, но ты видишь, какая у нас ситуация.
— Мне что, самому за этим Тригоном ездить?
— А вот этого не нужно. Есть специально обученные люди.
— Илья, у нас же есть доказательства, — продолжал я гнуть своё.
— О чём именно? Что некий работник американского посольства, предположительно в пьяном виде, прислонился к чужому автомобилю? Кто-то видел, что он передал?
— Так-то да, — согласился я. — Ты же понимаешь, что мне он не как враг нужен, а как убийца Светки.
— Понимаю. Достанем, — пообещал Илья. — Займись тем, что сейчас актуально.
Перед очередным раундом переговоров по ОСВ-2 в Москву прилетела американская делегация. Комитетчики наружного наблюдения тщательно фиксировали маршруты передвижения американцев. Каждый шаг был запротоколирован. Не знаю, где 7-е управление выискивало резервы, похоже, парни работали без выходных с утра до ночи. Материалов собрали море! Здесь и походы американцев в кафе, театры, рестораны, официальные экскурсии по Москве, посещение книжных магазинов и просто прогулки по городу. Последние фиксировались особенно тщательно.
Наше управление тоже забыло, что такое сон и отдых. На карты наносились маршруты конкретных личностей, цветными карандашами отмечались пути, с датами и временем. Фотографий и материалов было так много, что их складывали в коробки в отдельной комнате. В сейфе это всё не могло вместиться. Комнату каждый день тщательно проверяли, а уходя, опечатывали.
Как хорошо будет в будущем, когда появятся компьютеры и миниатюрные средства хранения информации. Скажу честно, я, видя, как растёт гора материалов, сильно сомневался, что мы этим всем воспользуемся и будет какой-то прок. Не думайте, что я там один дышал пылью и складировал в коробки документы. Нас пятнадцать человек работало. Делали описи, составляли подобие картотеки, чтобы, когда понадобится, быстро найти нужную информацию.
При всём при этом общественную работу и комсомольские собрания никто не отменял. Приходилось конспектировать материалы XXV съезда КПСС и выступать на собраниях. Это лицемерие сильно угнетало. Удачно я переложил часть своего груза на Илью. Теперь это и его забота. Он, кстати, прочувствовался моим заявлением по маньякам. Сильно огорчился, что я мало помню, но заявку в МВД подал. Не знаю, под каким именно соусом это дело прошло, но нам стали ещё и такого рода документы присылать.
Меня от основной работы Илья не отвлекал, но сам что-то накопал.
— По данным МВД с 1974 года в Москве появился новый маньяк, — озвучил Илья тему документов, которыми занимался. — Почерк одинаковый: выслеживает по вечерам хорошо одетых женщин, идёт следом, убивает, отбирает ценности.
Документы и я пролистал, укоризненно посмотрел на товарища подполковника. Начнём с того, что мы не следственный отдел КГБ и этому не обучались. Во-вторых, всё, что имел Илья, не имело конкретики. И наконец, в-третьих, это не наша работа! Но Илье какая-то вожжа под хвост попала. Он возомнил себя мессией по очищению страны и меня в это дело потянул.
— В пятницу съездим в Подмосковье. Есть одна ниточка. Походим,
