Анатолий Лернер - Город двух лун
— Ты меня ждала? — спросил он, и она кивнула.
— Я же дала тебе слово, — сказала она, и Аркашкино сердце запело! Он пролетел оставшиеся ступени и выскочил перед нею огромным и смешным увальнем. Она засмеялась, как смеются дети, и даже захлопала в ладоши. А он схватил её на руки и стал кружить. Они долго хохотали, не умея прийти в себя, а потом, подстелив пиджак, сидели, свесив ноги вниз с колокольни, держались за руки и молчали.
* * *Она была так близко, что у него захватывало дух. Она слегка подрагивала, и её лёгкое платье дрожало вместе с нею. А он рассматривал её: пользовался случаем, пока она сидела с закрытыми глазами. Он рассматривал её русые волосы, белую кожу, ссадинку на носу, шрамик на шее. Его взгляд скользил ниже и становился всё бесцеремонней. Девушка с шумом выдохнула воздух и открыла глаза. Аркадий поспешно отвёл взгляд.
— Я так благодарна тебе за это!
— За что? — не понял он.
— За то! — сказала она.
— За что «за то»?
— Что ты меня нашёл. — Она смущённо отвела глаза и, увидев кого-то, помахала ему.
— А это Велимир Иванович! — Крикнула она счастливая, указывая пальцем вниз, туда, где сразу за площадью, у трактора с тележкой в прицепе, возился мужичонка лет тридцати-тридцати пяти. Он то и дело поглядывал вверх. На нём были старенькие джинсы, заправленные в военные ботинки, рубашка в клеточку и расстёгнутая джинсовая безрукавка с уймой карманов.
— Кажется, он нас видит, — сказал Аркашка, ощущая какую-то неловкость.
— Да, — расхохоталась она. — Он за мной наблюдает!
— Как это?
— Его мой дедушка попросил. Говорит, чтобы не обидели.
— Вот как? — насторожился Аркадий.
— Да ты не бойся! Я дедушке вчера всё-всё про нас рассказала!
— Да?! И что он?
— Дедушка хочет тебя видеть! Очень. Он тебя назвал… знаешь как?
— Как?
Она наклонилась к нему поближе и прошептала:
— Посланцем Иерусалима.
— Красиво, — облегченно вздохнув, улыбнулся Аркадий. — Твой дед и впрямь, сказочник.
— Он у меня добрый сказочник. И по-доброму попросил Велимира Ивановича, приглядеть за мной. Ну, чтоб никто не обидел…
— Она кокетничала, и ей это шло, потому что она была сама непосредственность, — сказал Аркадий.
— Это ты про меня? — спросила она, и улыбнулась. — Ты красиво разговариваешь.
— Велимир Иванович так не умеет?
— Нет. А вообще, он у нас в авторитете. Войска ВДВ, механик, и так далее.
— И что с того? Или он решил, что дед благословил его?
Она кивнула и тихо произнесла:
— Так ведь он вчера свататься приходил… Только я велела деду сказаться хворым! Да!! и отправила жениха… ни с чем. — И зашептала, словно Велимир Иванович мог её услышать.
— Не может стать моим женихом человек, который сам грешную вещь задумал.
— Откуда знаешь?
— Чувствую. — Она так посмотрела в глаза Аркадию, что тот испугался.
— Послушай, — сказал он, — а как тебя зовут, мою невесту?
— Не скажу, — капризно сказала она, и склонила голову ему на плечо, снова закрыв глаза.
Теперь Аркадий смотрел в сторону трактора, где Велимир Иванович, задрав голову, откровенно рассматривал его.
— Эй! Кавалер! — прокричал он, помахав рукой. — Мы могли бы поговорить!
— Не ходи! — заплакало испуганное дитя, когда Аркадий попытался встать. — Он коварный…
— Коварный, говоришь? Ладно. Но поговорить надо.
Аркадий выпрямился, сложил ладони трубочкой и прокричал:
— Вам укажут время и место.
— Надумал играться в дуэль? Не на того нарвался! Я не настолько интеллигент, чтобы знать все ваши заморочки и правила. Я с тобой бои без правил устрою. По-деревенски.
* * *Рядом с трактором остановился Уазик, крытый брезентом. Из него выскочил мокрый, перепачканный грязью мужик, в котором Аркадий узнал тяжеловеса. Тракторист увидел на колокольне внучку звонаря и помахал ей рукой.
— Как дедушка?! — крикнул он.
— Хорошо! — Ответила она, прильнув к перилам звонницы и заслонив собою Аркадия.
— Кланяйся Аникею! — кричал тракторист, а тяжеловес задрал голову и помахал девушке.
— Велимирушка! — пробасил он, осторожно обнимая механика, чтобы не перепачкать грязью. — Выручай, дорогой! Машина импортная, а я из тумана… Ну скинул её в кювет. Как чумной на неё выскочил! И трезвый ведь! Иваныч! Там всё целое, только, понимаешь, она в кювете побывала. Глянь, там, что надо… А хозяин уже в буфете, — шкаф махнул рукой в сторону и расхохотался.
— Он там, это, бутылками с водкой жонглирует! Купил у Клавки последние три бутылки водки и говорит, буду их подбрасывать, пока машину не сделаете. Так что, надо поторопиться: вдруг — разобьёт? Как думаешь? Выручай!..
Велимир кинул угрожающий взгляд в сторону Аркадия, и повернулся к нему спиной:
— Жонглёр, говоришь? — переспросил он у тяжеловеса.
— Жонглёр! Ещё какой.
* * *Стемнело. Чистый, умытый дождём воздух был переполнен весенними ароматами. Казалось, они собрали в себя всё: и запах просыпающейся после зимы земли, и свежесть речки, и дух молодых трав.
Аркадий и Мария ещё долго сидели, свесив ноги с колокольни. А когда она попыталась что-то сказать, Аркадий прикрыл ей ладонью рот и спросил:
— Скажи правду, ты его невеста? Подумай хорошо. Не торопись с ответом. — Он смотрел на неё так, словно от её ответа зависела вся его жизнь.
— Нет, — беззаботно сказала она. — Я твоя невеста. А ты — мой посланник Небесного Иерусалима.
И он, воздев руки к почерневшему небу, громко проорал, точно вдогонку Велимиру:
— Она моя невеста! — И был готов поклясться, что увидел, как в это время на небе зажглась звезда. Поспешно утерев слезу, он как-то легкомысленно произнёс:
— Отныне прошлого больше не существует. Есть только настоящее, где ты и я.
* * *Небо, усыпанное звёздами, не отпускало их от себя. Здесь, на вершине колокольни, оно соединило их души.
Задыхаясь, теряя сознание и волю, они упали на соломенный настил, а когда прилив схлынул, она забилась в угол и испуганно смотрела на своего суженого.
— Что-то не так? — смущённо улыбнулся Аркадий, застёгивая джинсы.
— Мы с тобою грешники, — произнесла она, и прикрыла лицо руками.
— Мы осквернили дедушкину святыню?
Она закивала.
— Дедушка поймёт и благословит, — улыбался счастливый Аркадий. — Ведь он тебя любит, а значит, ему предстоит полюбить и меня.
— Как было бы здорово! — произнесла она — Ты будешь просить моей руки у дедушки?
— Как честный человек, — начал Аркадий тоном жлоба, но тут же осёкся. Глядя в её глаза, он пропел:
— Я должен был потерять всё, чтобы снова встретить тебя! Я хочу с тобой жить счастливо и долго…
— И умереть в один день?.. — Спросила она, но хриплый голос Велимира ворвался в их пастораль:
— Кажется, у вас обоих есть такая возможность.
* * *Аркадий ослеплён фонарём Велимира. Тот внимательно осматривает место.
— Ну, прямо молодожёны! Надо теперь подумать, как и чем вас поздравить. Сначала я решил взорвать тебя вместе с твоим дружком-дебилом. Но он мне понравился. Поэтому он умрёт вторым. А первым… сдохнешь ты! — Кричит Велимир и сильно бьёт Аркадия в печень. Тот смешно кивает головой и падает.
— Не смейте! — кричит Мария, — не имеете права! — да так звонко кричит, что, кажется, заговорили несуществующие колокола. Запричитали о творившейся беде.
— Машенька, а разве ты не знала, что завтра он улетает заграницу? К своим. Что трахнул он тебя на прощание, как славянский сувенир. — Велимир сильно ударил Аркадия и тот опять упал.
— Не смейте! — накинулась на Велимира Ивановича Маша. Она схватила его за плечи, пытаясь оттащить от Аркадия, но он резко стряхнул её, продолжая поддавать непрошенному жениху. А у Маши подвернулась нога. Девушка падает, ударяя голову о ступеньку. Её тело, скатывается с лестницы. Услышав шум за спиной, Велимир оглядывается и видит на ступеньке кровь. Минутная пауза даёт возможность Аркадию собрать всю оставшуюся силу и смазать двумя руками, собранными в молот, по небритой морде Велимира! Тот падает на край колокольни. Его голова и рука уже не ощущают поддержки. Аркадий лишь на миг склоняется над ним, чтобы произнести:
— Скинуть бы тебя сейчас!.. — Он опрометью несётся по лестнице, туда, где исчезла внучка звонаря, и тут же сожалеет, что не исполнил угрозу.
Он видит бездыханное тело девушки, почти ребёнка, его невесты… Маши. Оно всё в ссадинах и кровоподтёках. Голова её покоится на алой розе. «Откуда роза?» — подумал он и вдруг понял, что принял за розу лужицу крови.
— Нет! — вскрикнул он и подавился собственным криком. А с колокольни, как из его души заговорили несуществующие колокола. Зазвонили, заохали, запричитали…
