Ричард Арджент - Рыцарь зимы
– Ты не умрешь! – произнес Эндрю, потрясенный этой просьбой. – С чего тебе вдруг умирать?
– Я уже стар, и воры сна грабят меня много лет. Однажды мне суждено умереть, и, возможно, даже сегодня. Послушай, мальчик, это важно. Когда меня похоронят, убедись в том, что трубку проведут из гроба на поверхность земли. Тогда, если я вдруг проснусь, по крайней мере смогу дышать.
– Как ты можешь проснуться, если ты будешь мертв?
– Иногда такое бывает, мертвые порой просыпаются в могилах и оказываются живыми. Бывало, выкопают гроб, а на крышке с внутренней стороны царапины от ногтей. Покойники пытались выбраться.
– Правда?
– Да, чистейшая правда. И ты очень обяжешь меня, если протащишь через трубочку нить и снаружи повесишь этот колокольчик. Тогда если я и впрямь проснусь, то смогу позвонить, и ты меня откопаешь.
Эндрю попытался на секунду представить себе, что он стоит у могилы старины Фоггерти и тут вдруг начинает звонить колокольчик. Хватило бы ему смелости выкопать гроб? Он в этом сильно сомневался. Может, те типы, царапавшие крышки гробов, вовсе не проснулись от сна, а стали неупокойниками? Он ведь уже повстречал двоих мертвецов, и нельзя сказать, чтобы зрелище пришлось ему по вкусу. Эндрю до сих пор иногда снились кошмары. На тех, кто затерялся между жизнью и смертью, невозможно смотреть без содрогания. Эндрю помнил ужасные глаза с загнанным выражением, из которых на тебя словно смотрели все силы ада. Их лица были пусты и безжизненны, отвратительного серого землистого цвета, а рты походили на мокрые дыры, ведущие в никуда. С другой стороны, сможет ли он устоять перед призывом колокольчика? Тоже вряд ли. Какой кошмар!
– Обещай мне, мальчик.
– Э-э… Я постараюсь.
– Постараешься?! – Старина Фоггерти обернулся и посмотрел парню в глаза. – О нет, ты не просто постараешься. Пообещай, что откопаешь меня и вернешь в этот мир. Каково, по-твоему, оказаться похороненным заживо? Я тебе скажу – это ужасно. К тому же чего тебе бояться? Там ведь, глубоко в могиле, буду лежать я, а не чудовище из Аннона!
Эндрю знал, что такое Аннон – древний ад, из тех, в существование которых верили кельты. В этом месте гуляют морозные ветры, там всюду снег и лед, и ужасные чудовища бродят в поисках мертвецов, чтобы пожрать их души. Если старине Фоггерти было предназначено сойти туда, тогда у него, Эндрю, не останется выбора. Придется откопать его как можно быстрее, прежде чем старика поглотит подземный мир зимы и яростных падальщиков, пожирающих души мертвых и их плоть.
– Ты валлиец, старина Фоггерти?
– Должен признаться, да, мальчик.
Они остановились на ночлег в трактире в Челмсфорде. Эндрю надеялся снова встретиться со своими друзьями-актерами – Патриком, Тоби и Артуром, но их нигде не было видно. Им с Фоггерти досталась маленькая, узкая комната с маленькой длинной постелью, в которой они едва уместились. Эндрю совершенно не понравилось, что мозолистые, жесткие ноги старика то и дело касались его собственных, поэтому он свернулся калачиком, стараясь занимать как можно меньше места. Посреди ночи его разбудило ворчание компаньона:
– Один из них здесь, это уж точно.
– Один из кого? – сонно поинтересовался Эндрю.
– Из воров сна.
Юноша припомнил, что Фоггерти уже упоминал о них сегодня днем, но тогда не придал его словам особого значения. Старый воин то и дело говорил странные и непонятные вещи.
– А кто они такие?
– Те, кто не может заснуть сам и потому крадет сон других, – проворчал Фоггерти. – И один из них находится в этой гостинице.
Эндрю открыл глаза. В комнате царила тьма, хоть глаз выколи. Ни огонька, ни лучика, ни блика. Он уставился в темноту.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я сам не могу заснуть! Будь прокляты его глаза и печень! – прорычал старик. – Надо бы подняться, разыскать его и положить конец этому безобразию!
Эндрю представил себе, как старина Фоггерти бродит по трактиру, заглядывая в спальни в поисках подходящей жертвы, а потом развязывает драку, которая, весьма вероятно, закончится убийством. Не самая приятная мысль. Эдак они могут загоститься в тюрьме у местного шерифа. А то и закончить свой путь на виселице.
– Послушай, лучше займи немного сна у меня, – предложил юноша, садясь на постели. – Я уже отдохнул, и сегодня мне больше не понадобится.
– И как я должен это сделать, парень?
– Закрой глаза, расслабься, и он сам к тебе придет. Я так делал раньше, когда мой отец не мог заснуть от усталости.
– Ладно, но, если это не сработает, я найду вора и отберу у него свой сон!
Эндрю сидел на постели в темноте, глядя в ту сторону, где лежал его пожилой спутник. Немного позже он с облегчением услышал громкий храп, доносившийся с противоположного конца узкой, длинной кровати. Его уловка сработала. Убедив старину Фоггерти в том, что можно занять сон у другого человека, Эндрю заставил его успокоиться, расслабиться и отправиться в мир сновидений – какой из них ни был бы ему близок. Хорошо, что они доберутся до Крессинга уже завтра по хорошей дороге, ведущей к деревеньке под названием Сильвер-Энд. У юноши не было ни малейшего желания провести еще одну ночь, гадая, не вскочит ли старик, взбудораженный очередным суеверием, и не кинется ли на соседей с кинжалом. Что, если в следующий раз ему почудится, будто это Эндрю ворует его сон? Эта мысль заставила его содрогнуться.
Наступил рассвет, и они, как следует позавтракав, отправились в путь. Сегодня миновали канаву, в которой Эндрю ночевал не так давно по дороге в Лондон, считая себя самым несчастным человеком в мире, в жизни которого только лишения и беды. Нищий оборванец, он замерз, промок и умирал от голода, дрожащие ноги походили на тощие сучья. Теперь же Эндрю ехал мимо на прекрасном скакуне, сытый, свободный от забот. Как быстро все может измениться в этом мире! Конечно, с тем же успехом Эндрю мог умереть от голода, утонуть в Темзе или повиснуть на виселице по приказу разгневанного и охваченного скорбью Роберта де Соннака, если бы ему не удалось схватить его дочь за волосы в тот знаменательный день и Анжелика утонула бы.
Двое странников приблизились к деревне Крессинг к полудню. Над верхушками деревьев показались крыши двух огромных амбаров, возвышавшиеся над домами. Снег легким покрывалом устилал землю, поднялся ледяной ветер, поэтому оба всадника поспешили завернуться в шерстяные одеяла. Дыхание вырывалось из ноздрей скакунов холодными зимними цветками. Лицо Эндрю покраснело от мороза, но он не замечал этого, погрузившись в переживания, испытывая одновременно волнение и страх. Как его примут? Деревенские жители выгнали ненавистного юнца из Крессинга, потому что он серьезно ранил одного из всеобщих любимцев. Будет ли это обвинение иметь прежнюю силу? Поможет ли рекомендация Роберта де Соннака сдержать разъяренных волков?
С другой стороны, здесь еще его родители. Эндрю отчаянно соскучился по отцу и матери. И по сестрам. Он очень привязан ко всем членам своей маленькой семьи. Покидая деревню, юноша был уверен, что больше никогда не увидит их. Родители всегда так добры к нему, а он подвел их, набросившись на Гарольда. И не имело никакого значения, что тот сам во всем виноват: на родителей обидчика наверняка накинулись с обвинениями и оскорблениями, поскольку их сын напал на одного из лучших парней в деревне. Вне всякого сомнения, Гарольд за это время стал еще выше и сильнее, он и раньше обладал крепким сложением. Всем нравятся красивые, широкоплечие молодые люди, которые обращаются к старшим с уважением. Зато никто терпеть не может худых юнцов, хвастающих, что они лучше остальных и однажды непременно прославятся на весь мир.
– Мы на месте? – пробормотал старина Фоггерти.
– Мы на месте, – отозвался Эндрю, чувствуя, как от волнения учащается дыхание. – Это Крессинг.
Старина Фоггерти указал на два высоких строения костлявым пальцем:
– Нравятся мне эти амбары. Я их видел издалека. Честно сказать, не встречал еще таких огромных хранилищ, мальчик. С такими размерами они могли бы быть и замками. Целых два, а? Наверное, не один год их строили. Балки толщиной с вековой дуб, по виду стены наверняка не уступают Трое. Эти храмовники и вправду богаче турок, раз смогли соорудить такие амбары.
– Тамплиеры бедны, старина Фоггерти, как тебе известно.
– Каждый сам по себе – да, но их орден богаче иных султанов.
Эндрю вернулся в деревню, из которой его не так давно выжили. Вот дом башмачника Джошуа. А вот лачуги работников в поле. Дальше находится маленький монастырь, над его трубой вился серый дым. А вот и обнесенный стеной сад – его убежище в детстве, здесь он часто находил покой в компании отца Ноттиджа. И все же деревня почему-то казалась маленькой теперь, после того как Эндрю поглядел на города. Она словно съежилась. И люди казались маленькими, совсем незначительными. Они словно вдруг стали серыми, скучными и подавленными. Жизнь здесь столь однообразна, что их оставалось только пожалеть. Местные не видели того, что повидал он, – Лондона.