Джосс Вуд - Запретный плод
В глазах Морган загорелось удовольствие и облегчение. На щеках появился легкий румянец.
– Это просто еще одна сторона твоей личности, и тебе абсолютно нечего стыдиться. Так кто этот лузер?
– Какой лузер?
– Парень, который выдал все эти комментарии. Имя? Адрес? Назови кладбище, на котором ты желаешь похоронить его хладный труп…
Улыбка Морган погасла, она уставилась на свои руки.
– Первый любовник, через пару месяцев после тебя. Я убедила себя в том, что люблю его. А он сказал, что я просто шуток не понимаю. Он обожал словесное насилие, но я сама вложила ему в руки оружие против себя. С тех пор я держу дислексию в секрете.
Ной тихо выругался и провел ладонью по лицу.
– Серьезно, Моргз. Назови мне его имя, и он пожалеет о своих словах. Я заставлю его помучиться.
Морган коснулась его щеки кончиками пальцев.
– Я очень ценю твое предложение, но он не стоит того, чтобы сесть за него в тюрьму.
Ной вздохнул, окинул взглядом бесконечные ряды книжных полок. Наверное, это очень тяжело – видеть их и не иметь возможности воспользоваться всеми этими сокровищами.
– Расскажи мне про бумажные книги, Морган.
– У меня есть печатный вариант для каждой аудиокниги. Раньше я пыталась слушать и следить за дикторами по тексту, но они читают слишком быстро, слова расплываются и пляшут перед глазами, и к пятой странице у меня голова начинает раскалываться.
Ной поднялся с корточек и сел рядом с ней.
– Поэтому ты так не хотела заниматься организацией бала?
– Да. Это слишком важное мероприятие, чтобы взять и провалить его… и я не хочу разочаровывать маму.
– Ты только что утверждала, что не глупая, – заметил Ной. – Они ведь тоже это знают? И тебе не кажется, что, будучи образованными людьми, они восхищаются тем, что ты пытаешься делать за пределами своей зоны комфорта? Я бы гордился тобой, а у меня всего лишь одна степень.
– Они постоянно мне это повторяют. Может, я просто боюсь сама в себе разочароваться. – Морган запрокинула голову и посмотрела на него. – А какая у тебя степень?
– Бизнес и история, – неохотно признался он. – Обожаю историю. Это до сих пор мой любимый предмет.
Морган счастливо вздохнула.
– Тогда я должна показать тебе старинные дневники первых старателей Моро – братьев, которые открыли месторождения. Они были колоритными персонажами, весьма эксцентричными, и не страдали этическими предрассудками.
– С удовольствием их почитаю. – Ной нежно потянул ее за хвостик. – Почему бы тебе не отправиться в постельку?
– Я устала, но вряд ли засну, – призналась Морган. – У меня голова кругом идет.
Он встал, прошелся вдоль книжных полок и нашел то, что искал. Взял книгу с полки, сел на кушетку, вытянул ноги и снова прижал Морган к своему боку.
– Если я правильно понял, ты собиралась начать главу шестую.
Глаза Морган превратились в два блюдца.
– Ты собираешься почитать мне?
Ной поежился. Господи, неужели он обидел ее своим предложением?
– Прости. Послушай, это не потому, что я считаю тебя… Плохая идея, да?
Морган провела пальчиками по его губам, стирая эти слова.
– Нет, это самое милое из всего, что когда-либо делал для меня мужчина.
Ной снова состроил рожицу.
– Ха, не такой похвалы ждет для себя бывший спецназовец. А теперь помолчи, ладно? Я тут читать пытаюсь…
Ной протянул ей бокал шампанского и посмотрел из-под темных очков на ее длинные-предлинные ноги. Все прочие дамы на Кубке Моро по поло были разодеты в пух и прах, но Морган в своих дизайнерских шортах до середины бедра, бело-зеленой цыганской блузке с открытыми плечами и с распущенными волосами выглядела на все те миллионы, которых она предположительно стоила.
– Ты ездишь верхом? – Морган кивнула в сторону поля, на потных породистых лошадей.
– В том месте, где я рос, конюшен не было, – хмыкнул Ной.
– А где ты рос, Ной? – тут же вцепилась в него Морган.
Ну, он сам приоткрыл эту дверь… Ной вздохнул, подумал было увильнуть от ответа, но вспомнил о том секрете, которым она поделилась с ним. Хватит уже трусить.
– Я родился в Глазго, в самом гнилом районе города.
Морган не сводила глаз с поля.
– У тебя было трудное детство?
– Ага. Расскажи мне о парне, с которым ты идешь на свадьбу, – как бы невзначай бросил он.
Ной нахмурился, когда высокий стройный испанец в белой рубашке поло и заляпанных грязью бриджах для верховой езды перегнулся через ограду, взял Морган за плечи и расцеловал в обе щеки, а потом еще и легонько чмокнул в губы. Морган рассмеялась, потрепала его по щеке и защебетала по-испански. Их разговор закончился очередной серией поцелуев в щеки и, черт побери, опять в губы!
Ной еле сдержался, чтобы не вытащить пистолет и не пристрелить нахала.
– Друг? – спросил Ной, не замечая, как напряженно звучит его голос.
– Хуан Карлос. Плейбой. Игрок в поло. Он научил меня танцевать танго. – Морган мечтательно прикрыла глаза.
– Для него же лучше, если это все, чему он тебя научил, – сквозь зубы процедил Ной.
Губы Морган изогнулись в улыбке.
– Герцогини о таком не говорят. Эндрю! Как поживаешь?
Чмок-чмок-чмок… бла-бла-бла…
Ной с тоской посмотрел на воду в стакане и пожалел, что здесь не подают виски. Вот еще один игрок в поло, который жаждет поприветствовать Морган и поболтать с ней. «Господи, да с ней любой мужик запьет», – подумал Ной.
По спине градом катился пот. Ему хотелось избавиться от темно-синего льняного пиджака, но он не решался. На таких мероприятиях он постоянно держал ухо востро; здесь не было охраны, люди приходили и уходили, и могло случиться все что угодно.
К несчастью, похитителей так и не удалось изловить, и напряжение на руднике не спадало; фактически дела стали еще хуже, и их всех предупредили о том, что нужно пребывать в повышенной боевой готовности.
Джеймс улетел в Колумбию, чтобы попытаться разрешить разногласия на месте, ему спину прикрывала группа вооруженных телохранителей CFT. Вот почему Джеймса не было на соревнованиях по поло, и Морган предстояло вручать игрокам призы – и, само собой разумеется, расцеловать еще как минимум восемь подтянутых, богатеньких придурков.
Вот радость-то ему выпала!
Малыш Поло номер два отошел в сторону, Морган сняла очки, закрепила их на волосах и принялась обмахиваться программкой.
– Так на чем мы остановились?
– На парне, с которым ты идешь на свадьбу.
– А… на нем, – едва заметно поморщилась Морган.
– Да, на нем. Не желаешь расколоться, Моргз? – спросил Ной, в уголках губ заиграла улыбка.
Морган поставила шампанское на высокий столик и вздохнула:
– Я солгала. Я просто хотела позлить тебя…
– И тебе это удалось. – Именно мысль о Морган в руках другого заставила его взорваться и породила в нем жгучее желание поцеловать ее, оставить на ней свое клеймо, овладеть ею. – Выходит, это вымышленный герой?
Морган принялась ковырять траву туфелькой на платформе.
– Ну-у-у…
Ной медленно приподнял очки и посмотрел ей в лицо, отметив, как ему нравится эта россыпь веснушек у нее на носу, которые не могла полностью скрыть ни одна косметика.
– И часто ты лжешь?
– Нет. Только когда на меня начинают неблагоразумно давить.
Ной облокотился на ограду.
– Я думал над тем, что ты сказала тогда на выставке в галерее.
– А что я сказала?
– Что ты хочешь снять маску… Что ты имела в виду?
Морган помолчала немного, прежде чем ответить, а когда заговорила, голос ее зазвучал мягко, ранимо.
– Разве мы все не облачаемся в маски или доспехи, чтобы защититься от обстоятельств, в которые попадаем? Наши поступки, слова, то, как мы ведем себя, чтобы выбраться из неприятностей, – это ли не амуниция, скрывающая наши уязвимые местечки, истинных нас, тех, которых мы не желаем показывать посторонним?
Ной немного подумал над ее словами.
– Значит, флиртующая, очаровательная светская девочка… это и есть твоя маска?
Морган подняла большой палец и вытянула указательный:
– В точку. И ты узнал об этом только потому, что мы живем бок о бок. Твоя маска «лучше-не-задевайте-меня» призвана отпугнуть любого желающего копнуть поглубже, узнать тебя получше.
Ной непроизвольно вздрогнул. Он и в самом деле так поступал – эмоционально держал всех на расстоянии.
– Ты подобралась ближе, чем кто-либо еще… когда-либо. И поэтому с тобой неуютно, – добавил он.
– Осторожнее. – Морган посмотрела на заполненное людьми поле. – Мы можем ранить друг друга… Нет, позволь перефразировать. Ты можешь ранить меня… если мы когда-нибудь превратимся из друзей в любовников.
– Если превратимся – а я пытаюсь этого избежать, Морган, – ты должна знать, что я не могу обещать тебе ничего вечного. Все, в чем могу поклясться, – я буду моногамен и буду хорошо относиться к тебе, пока это длится, не важно, неделю или месяцы. Но со временем наши пути разойдутся, я вернусь обратно в Лондон, к тому, чем я занимаюсь.
