Андрей Уланов - Принцесса для сержанта
Только на крыльце остановился, затвор взвести. Пнул дверь – двери, понятное дело, хоть бы хны, она к открыванию внутрь не предназначалась. Так, думаю, спокойно, Малахов, без нервов… вспомни, чему тебя товарищ капитан учил. Ремень через плечо, палец на спуск, левой рукой осторожно берем дверную ручку… интересная такая ручка, массивная, сплошные финтифлюшки с завитушками. Первый раз здесь такую ручку вижу, совершенно нехарактерный для местных стиль… ее бы к нам на какое-нибудь присутственное место николашкиных времен… ну или хотя бы на особняк купчины первогильдейского… бронзовая, судя по цвету. Хотя при лунном освещении леший чего уверенно разберешь… берем эту ручку, поворачиваем, тянем на себя… выбрасываем! И тупо смотрим на дверь, которая теперь без ручки.
Вот ведь! Ну хорошо, мы люди не гордые, мы и через окно можем – благо ставен не предусмотрено, а стекол и след простыл… если они вообще были. Со стекольным производством в этом мире даже у гномов пока туго, гобеленом ручной работы занавесить, и то дешевле выйдет… даже в три слоя.
Бросили дом не очень давно. Полгода, а то и меньше, это я мог уверенно сказать – нагляделся. До чертиков в глазах – и на брошенные и на сожженные, снарядами и бомбами разваленные… каких только мне за три года войны повидать не пришлось. Одно время казалось: я забывать начал, что такое дом… сооружение из четырех стен и крыши, в котором люди живут. Не в окопах, в шинели завернувшись, не в палатках или землянках, а в домах. И строят дома вовсе не за тем, чтобы оборону в них держать, потому и амбразуры в них такие неправильные – большие.
Этот конкретный дом бросали второпях, спешили…
Первая комната, как я понял, и была таверной – в смысле места для питья, закусывания этого питья и последующего битья морд.
Пыль. Мебель – перевернутая, а кое-где и поломанная. Хотя мебель – это, конечно, громко сказано… откуда в захудалой таверне спальный гарнитур с витыми ножками? Столы да стулья… пара лавок. По углам – груды мусора: битая посуда в виде глиняных черепков, тряпки какие-то, листья, ветки.
Дальше – кухня. Очаг с жаровней, разделочный стол, котлы… три штуки, один большой и два поменьше. Котлы-то меня и озадачили. Ценная ведь вещь по здешним меркам эдакий чугунок. Даже если прохудился, прогорел – все равно металлолому в нем на пару монет. А тут сразу три… непонятно.
Поднялся по лестнице – ну и скрипучая же дрянь, хуже давешних воротных петель! – на второй этаж. Здесь, как я понимаю, комнаты для постояльцев были. Особого шика, понятно, тоже не обнаружилось: лежак из досок, на нем тюфяк соломенный, и все это предметом роскоши в виде дырявого одеяла прикрыто.
Всего комнат было пять, из них первые три были одинаково пустые, зато в четвертой на полу у стены лежали какие-то мешки. Рыться в них я не стал, просто прикинул, что набиты плотно и явно не чем-то однородным – больно разнообразно выпирает. В пятой же у окна стоял сундук, большой, весь в железных полосах…
Я такой сундук уже видел. У графа Леммита. Даже поднять пытался… безрезультатно. Потому как сундук тот у графа казной работал, а золото – оно тяжелое.
Это я к тому, что сундучки эти, типа сейф походно-полевой, стоят у местных изрядно дороже котлов кухонных. И возят их обычно не порожняком.
Впрочем, этот тоже не пустой был. Наверное. А потом его взломали – грубо, торопливо, – выпотрошили на манер барашка и бросили.
Чем дальше, тем больше мне здесь не нравилось.
Присел на корточки, мусор на полу поворошил… гляжу, тряпка одна поблескивает. Поднял, развернул – платье. Я, хоть и при королевском дворе последнее время сшивался, большим спецом по здешней моде не стал, но думаю – не стала бы здешняя хозяйка такую вот обновку каждый вечер надевать… раз в год… да и то не каждый.
Ох, как мне все это не нравится… кто бы знал.
Нет, не второпях домик бросали. Вернее – не просто в спешке. Они отсюда сломя голову бежали, спасались. Похватали ценное, что полегче, – и ходу.
Спасались… а успели?
Вернулся к лестнице, смотрю: Дара посреди разгромленного зала стоит и осматривается… напряженно так, чуть прищурясь. И рукой при этом, что характерно, за кинжал на поясе держится.
– Что там?
– Пусто.
Я примерился – прямо подо мной пол сравнительно чистый был – и прыгнул. В полете уже, правда, сообразил, что доски-то могут только выглядеть крепкими… но повезло.
– Сергей! Ума лишился!?
– Один бум лучше дюжины скрипов. Кони где?
– Завела в конюшню. Там сено и вода в поилке. Ну, сено-то еще ладно, а…
– Вода?
– Дождевая, над поилкой сток устроен.
– А оборотни их не того? – спрашиваю. – Красотка, конечно, лошадь боевая во всех смыслах, спору нет, но…
– Им нужны мы, – обрывает меня Дара. – Наша кровь, наши жизни. Конями они займутся потом, без помех, если захотят.
– Захотят. Конина – штука вкусная, тем более с голодухи.
Впрочем, припоминаю, оборотень, которого я подстрелил, тощим вовсе не выглядел. Ну да волк не только для еды горло перегрызть может – слышали, знаем.
– Пойдем, – говорю, – задние комнаты проверим.
Я, честно говоря, и сам не знал, что там найти можно будет. Опасался только… хотя за полгода от тел запросто могло и костей не остаться – дом-то посреди леса, а зверье даром время не теряет.
С другой стороны – чего я дергаюсь? Не кисейная барышня ведь в напарниках – девчонка только что с живыми оборотнями дралась! Что ей костяшки?
Да и не было там никаких костей с черепами. Все почти то же самое, что и наверху. Только вместо лежаков – кровать и матрас на ней набит чем-то посерьезней сена. Даже подушки лежали, четыре целых и пятая по углам в виде перьев.
– Почти королевское ложе, не так ли? – Голос у Дарсоланы странно-емкий, не понять, то ли всерьез говорит, то ли шуткует на почве нервного мандража.
– Тебе виднее, – отвечаю, – из нас двоих только ты королевских кровей.
– Чтобы спать в королевской кровати, вовсе не обязательно быть королем самому. Достаточно и того, чтобы король… или хотя бы принцесса оказались рядом.
Ага. Вот так, запросто…
Интересно, думаю, а высокохудожественно падать на кровать и на ней вытягиваться – этому принцесс тоже особо учат?
– Спать, – говорю, – дело хорошее, не спорю. Только, может, для начала стоит распорядок караулов установить?
– Можно, – улыбается Дара. – Это просто. Заклятье хранимого круга и сторожевые талисманы будут сторожить, а мы с тобой будем спать.
– Звучит заманчиво. А не боишься, – спрашиваю, – что сигнализацию твою обойти сумеют?
– Кто? Оборотни слабы в магии, я же говорила тебе об этом.
– Люди, конечно же. Что один человек соорудит, другой всегда…
– Сотворенный магом сторожевой талисман, – перебивает меня принцесса, – обмануть имеет шанс лишь маг следующей ступени. А мои талисманы… Сергей, окажись темный подобного уровня по эту сторону Границы, он принужден был бы почти все силы тратить лишь на поддержание Отсекающей Сферы. Иначе любой послушник… и уж подавно этот темный не решился бы творить столь сложную и длительную волшбу в приграничье, где ловчие заклятья магов Света…
– Понял, понял…
Этих талисманов-амулетов мне тоже выдали, целую связку. Карман на нее пришлось израсходовать… а ведь мог бы гранату лишнюю прихватить!
– К тому же, – добавляет напоследок принцесса, – для мага, сумевшего обойти мою защиту, явно не составит больших усилий обмануть твои, Сергей, чувства. Отвести глаза, сделать неслышными шаги…
– Сказал же – понял.
Спать, по правде говоря, и в самом деле хочется зверски. Да и просто на кровати вытянуться – потому как спина и ниже от утренней скачки еще да-алеко не отболели.
Только… ладно бы оборотни – если это и вправду, как Дара сказала, молодняк на выгуле, то их поведение еще кое-как объяснить можно. Сгоряча налетели, получили по зубам и хвосты поджали. Испугались… и те, кто в таверне был, тоже чего-то испугались… сильно. Они – тогда, а волкодлаки – сейчас.
На кровать я все же присел. А потом и лег. Дара уже спала вовсю – ее моментально выключило, едва только на бок повернулась. Хороший подход, правильный – оборотни, таверны заброшенные… па-адумаешь. Главное – выспаться. Не знаю, кому как, а лично мне, как говорит в таких случаях товарищ капитан, импонирует.
Плохо другое – с каждой проведенной в нем минутой не нравился мне «Старый олень» все больше и больше.
Пахло здесь паршиво. Не в смысле реальной вони – с этим-то как раз все в порядке было, обычно в таких местах ароматы куда отвратней. А вот на башку давит… и при этом Дарсолана говорит, что следов Зла не чувствует. Такие вот… пироги с вишнями.
Это я уже напоследок подумал. Коснулся затылком подушки и, как Дара, словно рубильник дернули, провалился в сон.
* * *Получилось, как в дурной шутке – иду по степи, и вдруг из-за угла танк выезжает.
Только шли мы с Дарой не по степи, а по лугу – справа лес, слева лес, позади тоже какая-то рощица маячит… и тут он. Вернее, она. «Пантера».
