Геннадий Марченко - Музыкант-3
Чуть поклонившись аплодирующим зрителям, менталист (именно так он был указан на афише у входа в ДК) выставил перед собой ладони, призывая к тишине.
— Добрый вечер!
Голос его оказался слегка глуховат, однако чудесным образом каждое слово можно было легко расслышать.
— Сегодня, дорогие друзья, вам предстоит стать свидетелями загадочных явлений, которым официальная наука не может дать логического объяснения. Честно признаюсь, я и сам не вполне понимаю, что это такое, однако факт остается фактом: мои способности позволяют делать то, что недоступно обычному человеку. Впрочем, к чему слова, вы и сами сейчас в этом убедитесь.
Для начала Мессинг попросил двух зрителей нарисовать на доске множество кружков разного диаметра. Сам он в это время стоял к ним спиной и лицом к залу с повязкой на глазах. Парочка трудилась не покладая рук, изводя уже по второму мелку. Когда доска была исчеркана вдоль и поперек, менталисту развязали глаза. Прошло не больше секунды, и он произнес: 'Нарисовано 318 кружков'. Начался долгий подсчет. Результат оказался потрясающим: все совпало!
— Фантастика! — выдохнула Ленка.
Я же был среди тех редких экземпляров, кто не выглядел особо потрясенным. Можно ведь и с завязанными глазами слышать, как кончик мела ударяется о доску, и дальнейший 'вжик', когда рисуется круг. Только успевай считать эти 'стук' и 'вжик'. Правда, задача осложнялась тем, что кружочки рисовали сразу двое, тут уже больше похоже на какофонию, но при наличии опыта в таких делах можно и приноровиться.
Впрочем, это были только цветочки, дальше Мессинг принялся демонстрировать свои телепатические способности. Он попросил одного из зрителей — молодого человека лет 25 — спрятать в зале небольшой предмет. Но перед этим его помощница вновь завязала ему глаза, и Мессинг для полной чистоты эксперимента повернулся к залу спиной.
Расческу молодой человек вручил женщине средних лет с пышной, обесцвеченной пергидролем прической, попросив спрятать гребешок в сумочку, что та с удовольствием и проделала.
— Готово? — громко спросил Мессинг.
— Готово, — вместе с молодым человеком хором откликнулось ползала.
Сдернув черную повязку с глаз, Вольф Григорьевич схватил парня чуть выше запястья и вместе с ним решительно направился в зал. Когда он проходил по проходу мимо меня, я близко увидел его лицо, искаженное гримасой то ли боли, то ли страдания, а с виска на скулу наползала крупная капля пота. И глаза — огромные, но словно смотрят в пустоту. Так же решительно он подошел к 'пергидрольной' женщине и указал на сумочку:
— Предмет здесь! Это расческа?
Женщина вытащила гребешок, зал зааплодировал, Мессинг, немного расслабившийся, чуть поклонился и вернулся на сцену.
— Это было не очень сложно. А сейчас я продемонстрирую еще опыт, который также вас шокирует. Вот вы, юноша, поднимитесь на сцену.
Это он вообще-то мне сказал. А то я в первый момент как-то тормознул, и лишь после тычка жены понял, что именно мне предложено стать подопытным кроликом.
— Может, не надо? — шепотом предложил я, предприняв слабую попытку воспротивиться.
— Иди, Егор, испугался что ли?
— Кто, я?!
— Ну не я же!
— Юноша, поднимайтесь, не бойтесь, — поторопил меня Мессинг и под смех зала закончил. — Гарантирую, что вашему здоровью ничего не угрожает. Физическому уж точно.
Дальнейшее сопротивление виделось мне бесполезным, поэтому я с обреченностью овцы, отправленной за заклание, поднялся на сцену.
— Это же Мальцев, — выкрикнул кто-то из зала.
— Точно, он, Егор Мальцев.
— А вы, похоже, известная личность, — не без доли удивления произнес Вольф Григорьевич.
— Есть немного, — скромно потупился я.
— И чем же известен этот молодой человек? — спросил менталист почему-то не у меня, а у зала.
— Это знаменитый футболист!
— Музыкант! Композитор! Певец!
В общем, менее чем за минуту Мессингу про меня вывалили кучу информации. Странно, неужто фамилия Мальцев ему ничего не сказала? Или он футболом и музыкой совсем не интересуется?
— Да-а, я вижу, вы действительно знаменитость… Что ж, тогда прошлое ваше я рассказывать не буду. Все равно никто не поверит, скажут, что из газет вычитал. Но не отправлять же вас обратно, как говорится, несолоно хлебавши. Давайте я предскажу ваше будущее, причем начиная с сегодняшнего дня. Вы не против?
— Да нет, пожалуйста, — чуть нервно усмехнулся я.
— Тогда начнем… Садитесь вот на этот стул, думайте о чем-нибудь приятном, расслабьтесь.
Сам он встал позади меня, а я попытался расслабиться. Хотя сначала получалось не очень, отвлекали смотрящие и на меня, и на Вольфа Григорьевича зрители. Да и Лисенок строила мне рожицы, так что в итоге я предпочел закрыть глаза и погрузиться в себя.
Между тем Мессинг за моей спиной явно проделывал какие-то манипуляции. Он не касался даже моей короткой прически, но я кожей головы словно физически ощущал исходившее от его тонких и гибких пальцев тепло.
А потом послышался тонкий звон. Будто рядом со мной кружила комариная стая. Я поморщился, отгоняя морок, на несколько секунд тот и впрямь ушел, но затем звон возобновился с новой силой. Блин, Мессинг что ли там чудит, с чего бы такие глюки начались… Кто-то там намедни говорил, что гипноз в СССР запрещен? Похоже, на этот раз менталист что-то такое да использовал, явно дело нечисто.
А затем звон неожиданно стих, я открыл глаза и увидел зрителей, с ожиданием смотревших на сцену. Мол, что там знаменитый чародей скажет про будущее этого поющего футболиста. У меня же было такое чувство, будто я, несмотря на звон, хорошенько выспался, хотя прошло явно не более нескольких минут.
— Как вы себя чувствуете?
Мессинг помог мне подняться, а его помощница тем временем тихим привидением убрала стул вглубь сцены.
— Неплохо, как будто поспал.
— Это обычный эффект во время этого номера. Что ж, я готов предсказать вам ваше будущее. Итак…
Зал, затаив дыхание, ловил каждое слово артиста. А тот начал с того, что сегодня, придя домой, я узнаю не очень приятную для себя новость, связанную с одной из сторон моей профессиональной деятельности.
— Вас ожидают серьезные передряги, но помощь придет оттуда, откуда вы ее не ждете, — подытожил Мессинг. — Но что странно — я не вижу вашего прошлого. То есть вижу на несколько лет назад, а что было до этого — словно скрыто туманом. С вами ничего такого не случалось лет пять-шесть назад?
— Ну-у, было кое-что, — выдохнул я, косясь на зрителей. — Током меня ударило в 15 лет, я даже сознание потерял на какое-то время. А после этого стал играть в футбол и сочинять песни.
— Так про это в газетах писали, — выкрикнул мужик с 7 ряда.
— К сожалению, я редко читаю прессу и практически не смотрю телевизор, — развел руками артист. — Но пусть это останется на моей совести. Зато предсказать будущее ни радио, ни газеты, ни даже телевидение не смогут. Разве что цыганки, — улыбнулся он, — среди которых иногда действительно попадаются любопытные экземпляры. Но я не цыганка, я не гадаю, а пользуюсь возможностями моего мозга, который черпает информацию из, если хотите, эмпирея. И я еще ни разу не ошибался… Спасибо, юноша, можете возвращаться на свое место. А тепреь давайте мы пригласим еще кого-нибудь, не столь известного, чтобы я мог рассказать о его прошлом…
Твою ж мать, лучше бы ты, Вольф Григорьич, ошибся. Мне тут сейчас проблемы ни к чему, все вроде на мази, хотя и подозрительно хорошо для меня развиваются события. Может, Фурцева подлянку закинула? Обещала же припомнить косяк на фестивале… Да ну, чушь какая, мало ли что ляпнет артист эстрадного жанра.
Остальные номера я смотрел, пребывая мыслями где-то далеко, откуда меня иногда возвращал в действительность острый Ленкин локоть, тыкающийся в ребро.
— Смотри, смотри, как он так делает? — шептала она, глядя, как впавший в транс менталист лежит между двух стульев, а на нем сидит здоровенный мужик весом под центнер.
Казалось, ей до лампочки слова артиста, напророчившего мне какие-то неприятности. Я даже позавидовал безмятежности Лисенка. Но по пути домой, сидя рядом со мной в такси, супруга вспомнила о предсказании Мессинга.
— Ежик, это же ведь несерьезно, да? Ну то, что этот Вольф тебе говорил. Все же будет нормально?
— Да, конечно, все обойдется, солнышко, — улыбнулся я, погладив суженую по щеке. — Это шоу, игра на публику. Все равно никто не проверит… Хотя, конечно, я фигура достаточно известная, но что может со мной случиться? Внезапно забуду ноты и перестану сочинять? Или ноги откажут и не смогу в футбол играть?
В общем, посмеялись мы с ней, а по приезду домой теща, которая оставалась нянчиться с Лешкой, проинформировала:
— Егор, тебя тут какой-то тренер обзвонился. Морозов что ли его фамилия… Сказал, что ты его знаешь, и ждет от тебе звонка в любое время.
